Видео
В мире
Андрис Розенбергс попал на киностудию в 1953–м — сразу после университета. Его дипломную работу — о сценариях — прочитал руководитель тогдашнего сценарного отдела Гунар Приеде и пригласил на разговор. А вскоре молодого человека приняли редактором.
Киностудия тогда была разбросана по разным адресам: администрация, монтажный цех и хроника — на улице Сколас (там сейчас библиотека Мисиня), звуковой цех — на бульваре Падомью, съемочные павильоны — на Сколас (впоследствии там был кинотеатр "Пиониерис") и на Ленина — на нынешней площади Ливов.
В новые помещения в Шмерли киностудия переехала в начале 1960–х. Съемочные павильоны и сегодня остаются самыми большими в Северной Европе, что уж говорить о том времени… По словам собеседника, хотели еще водоем сделать — для натурных съемок. Но возражало находившееся неподалеку крупное производственное объединение "Альфа": высокая влажность опасна для такого производства.
Фабрика "красной мечты"
На фабрике "красной мечты", как некоторые тогда называли советские киностудии, появилась возможность выпускать семь–восемь полновесных художественных фильмов в год вместо одного–двух. Да еще документальное кино, анимационное… А уровень!
Названия многих лент до сих пор знают не только от Лиепаи до Даугавпилса, но и от Владивостока до Еревана. "Театр", "Долгая дорога в дюнах", "Часы капитана Энрико", "Армия Трясогузки", "Лимузин цвета белой ночи", "Легко ли быть молодым?"… Как и фамилии режиссеров, актеров: Гунар Цилинский, Алоиз Бренч, Янис Стрейч, Юрис Подниекс, Вия Аартмане, Лилита Озолиня…
Розенбергс — из третьего послевоенного поколения латышских кинорежиссеров. В 1944–м часть старой гвардии уехала на Запад, и помогать ставить на ноги местное кино приехали профессионалы из центра. Режиссер называет фамилии документалиста Ирины Масс, оператора Михаила Абрамовича Шнейдерова, снимавшего водружение Красного знамени над Рейхстагом.
Первые послевоенные фильмы Рижской киностудии тоже ставили "варяги" — Александр Гаврилович Иванов, Юлий Яковлевич Райзман, Павел Николаевич Арманд… Ну а потом вырастают местные кадры — режиссеры, операторы. Талис Аболиньш, Варис Круминьш, Марис Рудзитис… Некоторые режиссеры пришли в кинематограф из театра. В их числе и Гунар Цилинский, Александр Лейманис, которого называет своим учителем Стрейч.
Учителя из ВГИКа
А среди учителей г–на Розенбергса был не только Григорий Чухрай, но и легенда советского кино, сыгравший Валерия Чкалова в одноименном фильме и работавший во МХАТе, — Владимир Вячеславович Бклокуров. Он преподавал во ВГИКе актерское мастерство. Навсегда запомнились ему и лекции Михаила Роммы, которые он слушал в Москве. Хотя Ромм мог бы вести и курс. Но выдающийся кинорежиссер как раз в тот год, когда поступил Андрис, ушел из ВГИКА: возникли разногласия с Сергеем Аполлинариевичем Герасимовым.Через пару лет вернулся.
Кто–то скажет: вот как быстро росли тогда национальные кадры! Вчерашнего студента тут же приняли на киностудию, потом направили во ВГИК… Нет, в жизни будущего кинорежиссера не все было просто. Из киностудии он ушел на ТВ ассистентом режиссера: хотелось самостоятельности. И только потом поехал в Москву. Да и после окончания престижного всесоюзного вуза его не сразу взяли назад. "Сделал неправильный киножурнал", — смеется он.
Но не Ригой единой ограничивалась тогда страна — три года Розенбергс работал на Новосибирском ТВ: снимал документальное кино…
С доносчиками — не по пути!
На Рижской киностудии Андрис Розенбергс снял семь художественных фильмов. Два из них — по произведениям российского писателя, сибиряка Владимира МАКАНИНА: "Человек свиты" и "Отдушина". А сценарии к ним писал Валерий Тодоровский.
— Он тогда еще не был режиссером — начинающий драматург, — вспоминает Розенбергс. — Нас познакомил Рихард Пик, который учился с Валерой на режиссерских курсах в Москве. Кстати, Пик пришел на киностудию вместо оператора Яниса Мурниекса, трагически погибшего. (Мурниекс снимал "Долгую дорогу в дюнах" и много других лент.) Пик был грандиозный оператор — вся техника у него пела…
А когда Розенбергс решил снимать фильм по Маканину, на Рижской киностудии ему попеняли за то, что выбрал не латышского автора.
— Но как я мог взять историю латышского автора, в которой рассказывалось, как сын стучит на отца, пусть и делающего самогон? Решил, что не буду снимать о доносчиках, — продолжает он.
Впрочем, и во времена развитого социализма не было "кривого зеркала". К примеру, каких–то ценных указаний, сколько должно быть актеров из Москвы, Ленинграда и нужны ли они. Все зависело только от режиссера и актеров. В фильмах Розенбергса, например, играли и Вия Артмане, и Валентина Теличкина, и Арнис Лицитис, и Владимир Меньшов… Кстати, с Теличкиной он до сих пор поддерживает теплые отношения.
— Когда она была не так давно в Риге, на съемках, звонила. А связь со многими коллегами в России оборвалась по одной причине — экономической, — продолжает режиссер. — Годовая виза в Россию — это половина моей месячной пенсии…
Кого не брали в сценарный отдел
На Рижской киностудии было много цехов, отделов: работало около 1 000 человек, но, пожалуй, один из важнейших — сценарный. Розенбергс тоже там работал какое–то время.
— В годы так называемой оттепели все его работники должны были быть номенклатурой ЦК — людьми, которым партия особо доверяет. Там говорили, что сценарий — самое главное, от него зависит вся идейность. Но номенклатура была удивительная. Например, Оярс Вациетис. А Арвид Григулис, хоть сегодня и говорят, что был человеком не с очень чистой биографией, — профессионал толковый. Дубину в сценарный отдел не поставишь: от сценария очень многое зависело, — продолжает ветеран киноцеха.
Утверждали сценарии в Москве — в Госкомитете по кинематографии. Если давали добро, потом поступали и деньги.
Сколько полагалось на фильм? По–разному. Но фильмы тогда в Латвии снимали быстрее, чем сегодня. Были нормативы, сроки, а главное — средства. Сейчас национальный киноцентр выдает продюсеру часть средств. Да и то при наличии софинансирования. А, скажем, через год решает, дать ли еще — на окончание или продолжение работ. Хотя, по словам собеседника, в основном дает.
На что давала деньги Москва
Гром на кинематографическом небосклоне Латвии грянул после независимости
— Забыли, что финансирование киностудии состояло из двух источников: республиканского и всесоюзного. Из первого финансировали короткометражные документальные фильмы и киножурналы, из второго — художественные фильмы, полнометражные документальные и еще кое–что, — продолжает ветеран киностудии.
Впрочем, среди латышских режиссеров и политиков сегодня преобладает мнение, будто деньги центр не дарил — Латвия, дескать, давала в союзный бюджет больше, чем получала, вот часть этих денег таким способом ей и возвращали.
Допустим. Но тогда почему, если Латвия была тогда такой крутой, она сегодня не в состоянии и близко подойти к той планке в кино, которое было в советской Латвии? Речь даже не об уровне фильмов — это дело вкуса, а о количестве.
— Кино — это на молекулярном уровне. Это очень сложная технология, индустрия. Мы умели этим пользоваться. Это уровень не только духовности, но и экономики, — заканчивает кинорежиссер…
Илья ДИМЕНШТЕЙН.
