Евровыборы
Видео
Э. Вейдемане: Как долго выдержат формирующиеся коалиционные партии?
- Год.
Э. В.: Так долго?
- Меньше не бывает. Есть первые сто дней на то, чтобы смириться с ситуацией, вторые сто дней - на борьбу, потом оставшиеся 165 дней - решить, кто войдет в новую коалицию и свергнуть существующую. Это технология политического процесса. Они уже не расположены друг к другу. Однако нередко временные конструкции служат дольше, чем предполагалось.
После выборов в 13-й Сейм коалиция просуществовала все четыре года, потому что, как говорится, других вариантов коалиции не было.
Других вариантов не было не потому, что Кариньш был бы хорошим премьер-министром, а потому, что падать уже было некуда.
Э.В.: Так в чем же заключается неудача Кариньша на посту премьер-министра?
- Что вы имеете в виду под неудачей? Человек, возглавлявший правительство четыре года, - в этом и есть его разносторонность и доблесть. Чего хотел, того и добился. Продержался четыре года, и будет еще немного.
Э.В.: Разносторонность была бы, если бы премьер что-то сделал для страны, а не просто остался у власти.
- Извините, есть еще много премьер-министров, которые не только ничего не сделали, начиная с Эмсиса, Крастса, Криштопанса и так далее, но и пробыли у власти намного меньше времени, чем Кариньш.
Э.В.: Я не говорю о времени «у власти», я спрашиваю: что ценного сделал Кариньш для страны и народа?
- Во-первых, Кариньш четыре года находился у власти. Он преодолел и пережил кризис. Хорошо это было или плохо - каждый рассудит со своей точки зрения. Всегда будут люди, которые скажут, что все было ненправильно и плохо, и всегда будут люди, которые скажут, что все было хорошо.
Э.В.: Как вы оцениваете создание будущего Министерства климата и энергетики?
- Я критически оцениваю и создание должностей вице-министров, и создание этого министерства. Особенно то министерство, которое создается сейчас. Если вы хотите создать новые должности и министерства (при необходимости), то вы должны сначала создать новое правительство. Вместо этого идут дискуссии о том, как начать работать... Главный вопрос для правительства - принятие бюджета. И тогда можно заняться разделением новых должностей и созданием новых министерств.
То, чего Кариньш не понимает, и это плохо: он считает, что новое министерство можно сделать, взяв некоторые ведомства из старых министерств, как детали лего, собрать их в новое – и тогда будет новое министерство! Это невозможно. Новому министерству нужен устав, понимание того, чем оно будет заниматься, полномочия и бюджет. Людей, которые работают на VARAM, например, нельзя перевести как рабов в другое министерство, потому что переделывают весь департамент.
Э.В.: Считаете ли вы, что Кариньш убедительно выигрывает этот раунд?
- Да. "Jaunā Vienotība" очень убедительно победила "Объединенный список". JV — опытная партия: у нее двадцатилетние корни...
Э.В.: Однако сразу после выборов казалось, что тон задает «Объединенный список».
- Может, так некоторые и думали. Улдис Пиленс допустил стратегическую ошибку, решив не участвовать в выборах в Сейм. Теперь он хочет официально стать серым кардиналом. Кариньш по этому поводу говорил примерно так: невозможно управлять автомобилем с пассажирского сиденья. У Пиленса будут стратегические проблемы в тот момент, когда депутаты «ОС» спросят его: мы депутаты, избранные народом, а вы кто? Меня поражает, что Пиленс до сих пор этого не понял. Я тоже не понимаю, почему он не становится министром. Если вы хотите руководить и формировать политику, вам недостаточно просто говорить, вы также должны взять на себя ответственность.
Э.В.: Как вы думаете, почему Пиленс не участвовал на выборах?
- Возможно, он боялся проверять, насколько люди любят его. Миллионеров в Латвии не очень любят... Конечно, возник бы и вопрос о его образовании в Германии, о родственниках, молодости и т.д. Я думаю, он не хотел, чтобы его жизнь и то, как он заработал свой первый миллион, разобрали по косточкам. С этим всегда больше проблем, чем с десятым миллионом. Думаю, у него довольно много скелетов в шкафу.
Э.В.: Но, смотрите, еще один богатый человек - Айнарс Шлесерс - снова пошел в политику. Почему?
- Потому что Шлесерс сказал, это мои скелеты, а вы все идите к черту! Его когда-то раскритиковали за «сынков шофера», он ответил: да, это моя команда, я им доверяю, я буду создавать с ними свою политику. Шлесерс не стал оправдываться и не врал. Вам может не нравиться то, что он говорит, но главное, что он не лжет.
Э.В.: Поговорим об оппозиции. По сюжету, самой радикальной оппозицией могла бы стать партия «Стабильности!» Алексея Росликова. Или они просто политические клоуны?
- Много лет в парламенте было «Согласие», когда-то был Юрканс, и были люди, дружившие с интеллектом. Были радикалы со Жданок во главе. А теперь есть клоуны. Они вызывают смех у латышей и стыд у русских. Я действительно так думаю.
Я не могу себе представить, чтобы русские гордились такими... депутатами. Возможно, некоторые поклонники Глории Гревцовой или Росликова действительно гордятся, но их единицы.
Э.В.: Немного о памятниках. Когда памятник в Паурдаугаве был снесено, его защитники фактически молчали. Теперь, когда все остальные более мелкие памятники оккупантам убраны с земли Латвии, поднялся шум – некая организация, именующая себя «Балтийскими антифашистами», начинает угрожать тем, кто голосовал за снос, «попасть в списки расстрелянных». Почему только сейчас?
- Как говорят русские: мы медленно запрягаем, но быстро едем. А если серьезно, то когда памятник в Пардаугаве убрали, антивоенные позиции были уже настолько резкими, что русские боялись пойти и сказать что-то публично. Но что меня еще удивило: в Латвии всего было около 300 различных оккупационных памятников и памятных досок и т.д.
Я думаю, что такие "списки расстрелянных" - выдумки каких-то идиотов. И еще - Службе госбезопасности приходится очень жестко и быстро бороться с этой ситуацией. Такие факты даже не допускались к огласке. Даже если кто-то придумал в этой теме "списки подлежащих расстрелу" - неважно в какой теме - и если ВДД еще не определило, кто авторы этих "списков", то надо начинать думать о компетенции организации. Если авторов этих «списков» нет в нашей стране, следовательно, их невозможно поймать, об этом тоже следует сказать.
Я не могу себе представить, чтобы в 1987 году, во времена LNNK, мы говорили о «расстрельных списках». Мы говорили о свободе и независимости, а не о том, как расстреливать коммунистов.
