Видео
В мире
- Ты ввел новый термин - "шестая колонна". До сих пор мы знали о пятой колонне: в ней ведут деятельность завербованные иностранными государствами и симпатизирующие враждебным странам агенты, чья главная задача - деморализовать население страны, подстрекая его к беспорядкам, распространяя лживые известия, сеющие панику, совершая диверсии и тому подобное. А что такое шестая колонна?
- Шестую колонну формируют люди, неосознанно готовящиеся к коллаборации. Таких людей в Латвии очень много. Они готовы действовать точно так же, как действовали вчера и сегодня, невзирая на то, что власть в стране поменялась.
Представь ситуацию. Мы просыпаемся с утра, и оказывается, что мы оккупированы. Что теперь делать? Отправлять детей в школу? Идти на работу или не идти? Думаю, что большинство будет делать то же самое, что и всегда. И постепенно, учитывая, насколько велика готовность приспосабливаться к новым обстоятельствам, люди продолжат существовать. У меня есть подозрение, что это ощущение, которое формировалось довольно долго (уже будет 35 лет с момента принятия Декларации независимости), может оказаться сверхъестественно тонким. Я имею в виду тот слой государственной идентичности, который у коллаборантов очень-очень тонок.
Время основания Латвийской Республики, выпавшее на период после Первой мировой войны, было, бесспорно, низкой точкой во многих отношениях. Многие латыши уехали в Россию, многие погибли, у многих разорили хозяйства. Однако большинство ждало хороших новостей в отношении Латвии. И тогда было извержение вулкана - огромное, непреодолимое желание быть свободными, создавать самим свое государство и благосостояние. Это все вызвало кратковременный феномен, который мы называем латвийским государством в межвоенный период.
На данный момент мы прожили в независимом государстве в полтора раза дольше, чем оно просуществовало в межвоенный период. Тот стародавний период был эмоционально симпатичным, там было много хорошего, но теперь возникает вопрос: а можем ли мы управлять своей страной в данный момент? При размышлении об этом вопросе приходят на ум латышские интеллектуалы, в том числе и такие, которые считали, что такое государство невозможно, поскольку мы, дескать, слишком малы, слабы, всегда от кого-то зависим.
В межвоенный период государственность Латвии тоже испытала кризис, и он вылился в переворот Улманиса, который был частичным последствием мирового кризиса. Но формула коллаборации принадлежит самому Улманису: "Я остаюсь на своем месте, а вы оставайтесь на своих". Это основной лозунг современной шестой колонны. Вопреки тому, что он был одним из самых выдающихся государственных мужей Латвии.
- Это означает, что наша шестая колонна просто "останется на своих местах"?
- Да, именно так. Она будет делать все то же самое, что и раньше, она "останется на своих местах". Она приспособится к любой новой власти, если таковая придет.
- Однако надо отметить, что современная шестая колонна так ненавязчиво пытается захватить власть - в СМИ, а значит, и в умах людей, в общественном пространстве.
- Это весьма особенный процесс. Я смотрю на людей своего поколения и младше себя. Контакты, созданные когда-то в молодости, для них - огромный ресурс. Возможно, у них нет хорошего английского или другого языка, у них есть только русский и латышский. И они хотят сохранить этот ресурс, так как чаще всего они строят свою карьеру на его основе. Так они создают эту тихую шестую колонну.
- А что делают остальные, кто не входит в шестую колонну? Энергично строят государство?
- Вряд ли. Пассионарность, в основе которой большая внутренняя энергия, в нашей стране почти исчезла. Сейчас мы находимся в самой нижней точке за время существования нашей государственности. У меня такое ощущение. Все живут за счет инерции. А инерцию обеспечивают позитивные внешние обстоятельства - если считать ими членство в ЕС и НАТО. Там много надежд, много обещаний, конечно, и выгод тоже много. Но самодвижение иссякло.
- Почему это произошло? Были ведь времена, когда латыши были на подъеме, например, когда создавали и вновь обретали свое государство.
- Это было когда-то. А теперь существует понятие "социальный капитал". Правда, его никто основательно не проанализировал. Это означает, что взаимоотношения между людьми, взаимное доверие является огромным экономическим фактором. Это попытка не отрицать друг друга. И уровень этого социального капитала у нас низок.
Я знаю семью, уехавшую из Латвии и вернувшуюся, когда надо было отправить детей в школу. Года полтора семья прожила в Латвии, дети ходили в школу, но затем они решили снова уехать. Но я помню, с каким пылом они возвращались в Латвию, хотя в стране, где они жили, у них был успешный бизнес. И тогда они констатировали - что-то не так. Дети жаловались на агрессию со стороны других детей. Откуда ее приносят? Конечно, из дома, с улицы, из общества. Эта семья снова покинула Латвию, чтобы жить в другой стране, потому что "там" нет такой агрессии. Это тоже свидетельствует, что уровень социального капитала у нас очень низок.
Это в пределах семьи и общества. Но мы можем сравнить и города. Например, Вентспилс и Лиепаю. Можно много говорить об экономических факторах, численности населения, структуре бизнеса и инфраструктуре, но ты понимаешь, что комфортабельнее чувствуешь себя в Лиепае. Эти факторы социального капитала появляются фрагментарно, однако общий уровень низок. У нас нет этого взаимного доверия, и это вызывает целый ряд проблем. В том числе желание самоизоляции.
- Может быть, в ситуации, когда нет пассионарности и уровень социального капитала низок, можно винить и перманентное равнодушие руководителей страны к обществу?
- Сложные отношения существуют между властью и обществом... В данный момент недоверие общества к власти достигло наивысшей точки, какая наблюдалась когда-либо за все время существования государства. Демография явно свидетельствует об этом. Почему не родятся дети? Потому, что люди боятся рожать. Ведь что с ними произойдет в этом ненадежном мире?
Мировосприятие у людей изменилось. Ребенок сегодня - уже не тот, что был, скажем, сто лет назад. Он был потенциальным трудовым ресурсом. Эмоциональные дела чаще всего были на втором плане. Теперь иначе: ребенок - это эмоциональный ресурс. Родители в первую очередь думают, как обеспечить ребенку наилучшую жизнь.
- Ты говоришь о том, что мир небезопасен. А Латвия - часть мира. Какое может быть чувство безопасности, производя на свет детей, если по соседству, в Белоруссию, по призыву Лукашенко скоро приедет 150 тысяч "работников". Вроде бы для заполнения пустующих рабочих мест. Но ясно, что эти черные толпы отправятся к нашим границам. Такая гибридная война. Но об этом наши правящие почему-то не говорят.
- Мое личное ощущение довольно мерзкое. Мне кажется, чего-то недоговаривают. Ощущение, что есть факты, какие-то обстоятельства, позволяющие этим мигрантам попасть, например, в нашу страну. Я живу в центре Риги и вижу: в последние несколько месяцев число этих "беженцев" драматически выросло.
Начинаются какие-то декоративные проверки, трясли доставщиков еды и еще кого-то. Выяснили, что у некоторых перевозчиков еды нет водительских прав, машина не в порядке, документов, удостоверяющих личность, и вида на жительство тоже нет.
Но слышала ли ты, чтобы кого-то из них выдворили из Латвии? Я слышал, что им объявили какие-то там предупреждения. И потом они просто исчезли. А когда волна кампании схлынула, они появились снова.
Я регулярно вижу, как в пятницу вечером узбеки (без бород) в магазине покупают водку, это не студенты, это, допустим, строители. Возможно, они соблюдают какие-то свои религиозные традиции, но они не похожи на тех, кто постоянно сидит в мечети.
И тогда у меня возникают вопросы: а спросил ли у них кто-нибудь, на каком основании они здесь находятся? Есть ли у них вид на жительство, разрешение работать? Платят ли они налоги? Предполагаю, что трудовая инспекция ответит - у нее нет ресурсов, чтобы все проверить. Что касается тренда последнего времени по "сокращению бюрократии", я предлагаю любое учреждение, чьи чиновники чего-то "не могут сделать", ликвидировать. Например, ПВС ничего не смогла сделать с мучителями лошадей - не нужна нам такая ПВС. Центр госязыка, получающий бесчисленные жалобы на учреждения, чьи работники не имеют понятия о латышском языке, отвечает, что "мы ничего не можем сделать" - не нужен нам такой центр. Если трудовая инспекция не может сказать, сколько человек получили разрешение работать, то такому учреждению говорим: спасибо и прощайте. Так, может быть, сдать это все на аутсорсинг - людям, которые мотивированы и заинтересованы проводить такие проверки?
- Иногда создается впечатление, что минимум три четверти сотрудников этих учреждений - лишние, поскольку ничего не делают. И результата нет.
- Результат есть: социальная неуверенность, стресс коренного населения. И социальный капитал, о котором я упомянул, трансформируется совсем в иные качества - например, в чувства протеста. И эти чувства накапливаются. Близятся выборы - ну хорошо, на муниципальных выборах это протестное голосование, возможно, еще не проявится, но подождем выборов в Сейм в 2026 году, ведь мы не знаем, какие процессы, какие трансформации произойдут в умах и сердцах людей.
