Видео
В мире
Начнем сразу с ударных:
"Хороший народ - это тот, который может хорошо и беспрепятственно пользоваться родным языком, тем, на котором народ рос с незапамятных времен, на котором народ думает, мечтает, слагает эпосы, обвиняет и чувствует. Если кто-то мешает народу хорошо пользоваться своим языком, то он считается плохим, так как мешает осуществлению совершенства народа или, попросту говоря, хорошей жизни народа [пардон за стиль, переводим как написано. - ред.]. Если язык чужой нации мешает языку моей нации достигать своих целей - свободно общаться и описывать вещи, - то этот чужой язык является плохим по отношению к моему собственному языку...
Если признать, что латышский язык - это благо, то по жесткому правилу необходимо признать, что латышская нация, а значит, и национальность, также является благом... Латыши - это основной народ Латвии, аборигены, коренные жители. Так мы быстро перешли от лингвистического национализма, или защиты и усиления преимуществ конкретного языка, к этнонационализму, или усилению преимуществ конкретной национальности.
Хороша та нация, которая умеет хорошо использовать свой язык... Народ без своего языка подобен народу без рук. Народ, который в результате исторических злодеяний чужих народов перестал говорить на родном языке, подобен народу, сшитому чужими руками. Народ, лишенный родного языка и говорящий на иностранном, - это Франкенштейн, неестественное сшивание чуждых друг другу частей. [Ирландцы и щвейцарцы - задумайтесь! - ред.].
...Вор и злоумышленник - это плохо. Не менее плох тот народ, который хочет лишить другой народ его языка или, что еще хуже, убить его язык, его "самость", общее благо национальной принадлежности и самопонимания. Если латыш говорит на латышском языке, он молодец. Если латыш забывает свой язык и говорит, например, на русском, то он поступает плохо - либо по своей вине, либо по вине русских. Если русские, как определенный народ, хотят ограбить или убить другие языки, например, латышский, то они поступают плохо, потому что хотят лишить латышский народ его добра. Каждый русский, который воротит нос от латышского языка в Латвии, делает латышам плохо. Ведь презирая одно из самых главных благ латышского народа, такой русский хочет лишить латышей возможности быть самими собой.
...Если защищать и - в сегодняшних условиях чрезвычайных опасностей и вызовов - сохранять латышский язык как редкий товар, то нужно защищать и самих латышей - уникальных, воплощенных носителей этого уникального языка. Язык - это душа нации, ее живое, бьющееся сердце. Если из-за злодеяний иностранных государств и собственной халатности в будущем останутся только русско-, англо-, арабо- или китаеязычные латыши, как сегодня ирландцы или белорусы, то мир потеряет еще один краснокнижный экземпляр умирающего разнообразия жизни, самобытное благо, хранящее в себе целый мир и унаследованный
...Если вы желаете добра латышскому языку, вы должны желать добра и латышскому народу. Язык - это почти самый близкий человек.
...В наши дни мы слышим, что латышскому языку угрожают два иностранных языка - русский и английский. Мы хотим защитить латышский язык как благо от дурного влияния русского или английского... И здесь, следуя уже сложившейся схеме, мы должны признать неизбежное: поскольку языки не говорят сами за себя, мы должны назвать носителей этих угрожающих языков: русские или всевозможные англоязычные народы. Но события последних лет, нет, последних столетий в соседних с нами странах наглядно показали, что не английский и даже не немецкий язык является главным источником опасности для местных народов и их многочисленных красивых, сложных, древних языков.
Русский язык - это тот великий инструмент, то оружие, тот кнут, с помощью которого российская имперская власть лишила бесчисленные народы самого близкого для них. Русский язык, а на самом деле его носители и бичи - русские - не давали народу за народом высказаться на родном языке о своей земле, своих обычаях, своей семье, своей памяти. Русские своим языком убили целые народы. Плохость русского имперского языка идет в ущерб хорошести ненецкого, чувашского, карельского, ингерманландского, белорусского, украинского, да, впрочем, и ливского, латышского, литовского, эстонского языков. Русский язык хочет навредить всем этим народам, этой пестрой массе жизни в ее самом сокровенном и интимном месте, лишив их голоса - самого дорогого общего блага, одной из существенных черт, позволяющих народу быть именно таким, а не другим.
Поскольку языки не говорят сами за себя, следует сделать вывод, что за огромной опасностью, исходящей от русского языка, нет-нет, да и стоит гордый, совершенно конкретный народ с совершенно конкретным именем - русские. Латыши, щадя благо своего языка и народа, не должны стесняться называть главных виновников - чужой народ, который почти двести лет, если не больше, целенаправленно использует этот чужой русский язык на нашей земле, чтобы обозначить имперские знаки признания совершенно чужого народа - русского - в своих присвоенных владениях. Конечно, во все времена находились и латыши, которых чужие языки чужих народов сбивали с толку, заставляя отрицать родство своего собственного народа. Но головы и языки этих латышей не были бы сбиты с толку, если бы не назойливые, непрошеные инородцы, пришедшие на латышскую землю и нарушившие меру и суд границ, которые они сами себе установили.
Защищая великое достояние латышского народа - латышский язык, латыши не должны стесняться проводить четкую грань между друзьями и врагами. Если русский язык, т.е. русские как незваные чужаки, угрожают латышскому языку, то мы не должны стесняться называть их врагами, потому что именно так надо беречь и защищать свое собственное добро, свое собственное достояние. Русское, нет, российское вторжение на Украину, с его жестокостью и бесконечной преступностью, создало для латышей достаточно ясную и прозрачную область нравственного различения, чтобы раз и навсегда провести четкую грань между заветным собственным добром и отталкивающим назойливым чужим злом. Латыши не одиноки в этой борьбе; мир - это не только море врагов: языки украинцев, мордвы, якутов, татар, грузин, армян и ливов стоят рядом как союзники латышского языка. Языки не говорят сами за себя: в них отдельные народы, стоя на своей земле, говорят слова силы против чужих народов, которые используют свой язык как средство обозначения завоеванной территории и подавления сокровенного блага других народов.
(...) Латыш, говорящий на латышском языке в своей стране, совершенен, а латыш, говорящий на русском или английском пиджине, - это неполноценный, деформированный латыш... Поэтому неудивительно, что латышская добрососедская любовь, доброжелательность и хорошее деловое отношение друг к другу требуют де-русификации латвийской земли, которая является лишь одним из различных шагов в более широкой деятельности по латышизации Латвии.
(...) Возлюби ближнего своего как самого себя - люби свой латышский язык и своих соотечественников, говорящих на нем, люби все дружественные народы, близкие латышам своими языками, и справедливо ненавидь те народы, тех чужаков, тех ненавистников, которые топчут луга или горные цветы твоего прекрасного языка сапогами с железными подошвами унижения".
Ну, даже не знаем, что тут комментировать... Обсуждать автора, видимо, бесполезно - что уродилось, то уродилось. Но вот к Латвийскому университету, а точнее его историко-философскому факультету - вопросец имеется.
Алё, историко-философский факультет? Если ваши магистранты уверены, что призывы ненавидеть людей другой национальности вполне сочетаются с самоопределением в качестве "миролюбивого энтузиаста" - может у вас что-то не то с учебными программами? А то тут ваш магистрант-философ нам на полном серьезе вещает, что "Мир есть война", а "Любовь есть ненависть". Серьезно? Вы там случайно не преподаете оруэлловский "1984" как практическое пособие?
Для желающих - полный текст выступления тут.
