Случаи, когда дети отправляют виртуальным знакомым свои интимные фотографии, перестали быть единичными, наоборот, это приобрело массовый характер. Печальных историй о том, как детей держали на крючке их «знакомые» из соцсети, за последний год заметно прибавилось, считает руководитель мониторингового центра по выявлению опасного и запрещенного законодательством контента Анна Левченко. До 70 процентов звонков на горячую линию — это именно случаи педофильского шантажа во «ВКонтакте».

Причины происходящего лежат на поверхности: дети доверчивы, а про интернет-безопасность с ними никто не разговаривает. «Родителям кажется, что ребенок у них под присмотром. Он же сидит дома с компьютером или планшетом. Но в этот самый момент у них на глазах он может переписываться с педофилом и периодически выходить в ванную комнату или туалет, чтобы делать фотографии, — говорит Левченко. — Внешне эта жуткая психологическая зависимость может быть незаметна».

Дети попадаются на уловки разными способами. Например, злоумышленники прикидываются такими же детьми, создавая аккаунты под вымышленными именами с фотографиями симпатичных подростков на несколько лет старше, объясняет руководитель кризисного центра «Защита детей от насилия» психолог Анна Соловьева. «Когда 12-14 летней девочке начинает писать 16-летний голубоглазый мальчик, далеко не все могут распознать, кто за этим стоит. Как вы понимаете, нередко по ту сторону монитора сидит вовсе не мальчик», — говорит она.

Тактики педофилов заключаются в том, чтобы создать доверительные отношения посредством комплиментов и игры, добавляет психолог. Заинтересовать школьника несложно: часто им любопытно узнать, что такое секс. Родители предпочитают не затрагивать эту тему, а незнакомый дядя в сети может все рассказать. Кто-то играет на интересе и постепенном втягивании в игру «секрет за секрет», а кто-то прибегает к шантажу. Дети боятся говорить об этом из страха, что родители будут ругать и отберут смартфон. А для ребенка, особенно для подростка, это серьезная потеря.

«Страх перед тем, что происходящее получит огласку, пересиливает даже самые дикие требования педофилов. Именно поэтому родители замкнутого ребенка могут месяцами не догадываться, что с ним творится что-то неладное, — объясняет Соловьева. — В моей практике была девочка, по поведению которой было все заметно: она стала нервной и напуганной. Но первой заводить разговор на эту тему с родителями для девочки-тихони смерти подобно».

Стратегии втягивания детей могут быть разными, но рано или поздно все они сводятся к запугиванию. «Раскрутка начинается с довольно невинных фотографий. Например, в купальнике или нижнем белье, — рассказывает Анна Левченко. — Когда требуют большего, ребенок настораживается, постепенно догадывается, что это не просто друг по переписке. Ребенок попадает в капкан: ему выдвигают условия. Если не пришлет новую, более откровенную фотографию, то предыдущие будут разосланы всем одноклассникам и родителям. Дети не придумывают ничего лучше, чем следовать этим требованиям».

Доверять и проверять

Виртуальный контакт способен нанести вполне реальную психологическую травму. Безусловно, физический контакт сильнее отражается на психике, но и то, и другое — уголовно наказуемое деяние, а значит, ребенок может выступать в качестве потерпевшего. «Мы как психологи сопровождаем эти дела и стараемся минимизировать травмирующие факторы для ребенка. Участие психолога в подобных допросах обязательно. Параллельно можно заниматься реабилитацией», — уточняет Анна Соловьева.

Обычно дети рассказывают обо всем уже после того, как пострадали от шантажа педофила. Преступника зачастую не могут поймать из-за отсутствия улик или упущенного времени. В состоянии шока родители удаляют непристойные фотографии своих детей, ликвидируют их аккаунты и не спешат обращаться в правоохранительные органы. «Если писать заявление через месяц, через два — уже ничего не сделать.

Педофилы создают огромное число фейковых аккаунтов, меняют адреса, заметают следы. С одного аккаунта общаются с 5-6 детьми, через какое-то время удаляют все и снова создают», — поясняет Анна Левченко. Именно поэтому блокировкой аккаунтов проблему не решить. Другие соцсети активно используют технологию распознавания противоправного контента, но «ВКонтакте» пока это не внедряет.

Психологи уверены: работа должна вестись и дома, и в школе. «Детям младшего возраста в интернете нужен присмотр взрослых, необходимо разъяснять им очевидные для нас вещи. Мы объясняем, что не нужно разговаривать с незнакомцами на улицах, но не предупреждаем об опасности общения с ними в соцсетях», — говорит Анна Соловьева.

Некоторые родители, наоборот, усердствуют в контроле: просматривают все личные сообщения или вовсе запрещают отпрыскам пользоваться соцсетями. Психологи считают, что родитель должен сам решить, насколько оправдана тотальная слежка и как это отразится на отношениях с детьми. В любом случае специалисты едины во мнении, что ребенку нужны не нотации и допросы, а беседа, диалог. Для начала можно узнать, не слышал ли ребенок о подобных случаях от других детей.

Если слышал, то объяснить, что беды не случилось бы, расскажи они сразу обо всем родителям. Надо сказать, что родители никогда не стали бы ругать их за такие признания. И возможно, в доверительной беседе ребенок расскажет, что и сам столкнулся с подобным.

Активисты выступали на родительских собраниях в школах, но не встретили понимания в родительской среде. «Технологически сложно перекрыть ребенку общение в соцсетях. Поэтому нужно с ним беседовать, рассказывать, кто такие педофилы и чем они опасны. На этом месте родители обычно пугаются и уходят в отказ, говоря, что ребенку пока рано об этом знать», — сетует Анна Левченко. Родителям следует решить, что опасней для ребенка — откровенный разговор с близким человеком или не менее откровенное общение с педофилом.

Сломался ребенок

В центре мониторинга опасного контента считают, что преступники не просто объединяются в сообщества любителей детской порнографии, существует целая сеть по продаже запрещенных фотографий. Заказчики указывают конкретные параметры, а иногда даже присылают ссылку на профиль нужного ребенка в соцсети. «Они делают это не в целях личного удовлетворения, а для коммерческого использования.

Шантажисты начинают обрабатывать конкретного ребенка, — поясняет Анна Левченко. — Нередко в такую зависимость попадают целые классы. Это действительно кошмарная история. Одна девочка уже отправила все, что возможно, ее раскручивают на фотографии с подружкой. Иначе все присланное обещают распространить по школе. Как правило, схема вскрывается, когда педофил уже разослал фотографии или грозиться это сделать в ближайшие часы».

Педофилы осторожны и обычно ограничиваются виртуальным общением. Но иногда пытаются вывести отношения с ребенком в реальную плоскость. В ассоциации волонтерских организаций «Поиск пропавших детей» неоднократно сталкивались с ситуациями, когда ребенок уходит из дома и оказывается в компании преступников. «Уголовные дела по статьям о сексуальной эксплуатации детей порой возникают после самовольного ухода ребенка из дома. Бывает, психологу удается его разговорить. Выясняется, что во время скитаний он проживал в квартире у педофила», — поясняет руководитель ассоциации Дмитрий Второв.

Но если психолог не разговорил ребенка на чувствительную тему, то и оснований для возбуждения дела нет. «Родители приходят к психологам и говорят: "У меня сломался ребенок, почините его". Приводят на прием один — два раза и на этом успокаиваются, — добавляет Второв. — За это время психолог не докапывается до сути: кто подстрекал его к тому, чтобы сбежать. Тем более он не дознаватель, а занимается социализацией».

При обыске у педофилов обнаруживают хранилища запрещенного контента. Эти изображения и видео никак не обрабатываются, отмечает Второв. Жертву можно было бы установить, но потерпевших не ищут, а значит, с пострадавшими детьми не ведется работа, они переживают травму в себе. По его мнению, они могли бы вывести полицию на след непосредственных исполнителей, изобличить тех, кто снимает такое видео.

Неприятная правда

Тема педофилии считается в обществе неудобной и табуированной. Часто борцов с педофилами обвиняют в «педоистерии» и попытках отвлечь внимание от «более важных проблем». «В открытом доступе в блогах и форумах можно найти весьма откровенные рассуждения о половой неприкосновенности детей, они не попадают под статью, потому что там нет призывов и фотографий. Информация подается как эссе, почва для раздумий», — рассказывает Второв.

Не попадают под действие закона и непристойные комментарии на страницах детей в соцсетях. В США скабрезный комментарий под фото несовершеннолетнего — основание для проверки. У нас же стараются как можно скорее все стереть, поддерживая у авторов ощущение безнаказанности. «Распознавание подобных фото, комментариев и материалов — дело техники.

Существуют автоматизированные интеллектуальные системы, которые могут собирать информацию. Далее необходимо процессуальное реагирование и оперативная работа. Но для этого нужны основания — законы, которых пока нет», — резюмирует Дмитрий Второв.

Термин «педоистерия» внедряется в массовое сознание и проталкивается СМИ педофильским сообществом, уверена Анна Левченко. «Они используют любые площадки для дискредитации борьбы с педофилией. С 2010 года мы закрыли более 250 сайтов с противоправным контентом. Тогда этим еще не занимался Роскомнадзор, — отмечает она, — Теперь они ушли в соцсети и декларируют свои идеи в пабликах. В администрации «ВКонтакте», видимо, считают, что пока они не совершили преступление, они имеют право на свою позицию».