Видео
В мире
Сегодня прах крупного партизанского военачальника Второй мировой войны покоится в мемориальном комплексе «Дом цветов» в одном из престижных районов Белграда. В 2013 году сюда же захоронили последнюю супругу Тито Йованку Броз. Сын хорватского крестьянина из Кумровца и словенки вошел в историю как один из наиболее ярких политических лидеров послевоенной Европы.
Ему удалось собрать территории, входившие в состав Югославского королевства, и в результате конфликта с Иосифом Сталиным выйти из-под контроля Москвы.
На протяжении всего периода своего руководства страной Тито оставался верен принципам социализма. При этом Югославия никогда официально не входила в советский блок. Напротив, ее амбициозный лидер вместе с президентом Египта Гамалем Абделем Насером и премьер-министром Индии Джавахарлалом Неру создал в противовес Североатлантическому альянсу (НАТО) и Организации Варшавского договора (ОВД) третью силу — Движение неприсоединения.
Товарищ Тито запомнился как самый «либеральный диктатор» и наиболее буржуазный из социалистических вождей. Любитель кубинских сигар и дорогих костюмов, тучный, с аристократическими манерами, в 1950-1970-е годы он мало походил на жилистого командира партизан с торчащими скулами и грязным от пороха лицом, каким был во время войны. Разительные изменения в привычках и облике Тито побуждали его неприятелей подозревать существование двойника: якобы настоящего Иосипа Броза подменили «враги коммунизма». Все это, конечно, не соответствовало действительности.
В сегодняшней Сербии отношение к эпохе Тито довольно противоречивое. Рассказывая о ней, современники вспоминают политические репрессии, антицерковную деятельность, культ личности.
Вместе с тем функционирующая по сей день инфраструктура, коммуникации и промышленность были построены именно при Тито. Почти любой серб старше среднего возраста сегодня скажет: под руководством Тито жилось менее свободно, но сытнее и богаче. После его смерти прошло лишь чуть более десятилетия, когда Югославию захлестнула гражданская война. Сравнения Тито с наследниками оказались не в пользу последних.
«Слесарь был лучше!» — писали годы спустя на белградских заборах, имея ввиду первую профессию единственного в истории маршала Югославии.
От русского плена до женитьбы на русской девушке
Сильнейшее влияние на его взгляды и мировоззрение оказало пребывание в охваченной революцией России. В нашу страну Тито, или тогда еще просто старший унтер-офицер австро-венгерской армии, обладатель медали за храбрость Иосип Броз попал в качестве военнопленного, захваченного 4 апреля 1915 года на Восточном фронте близ села Миткеу в Буковине на Днестре после тяжелого ранения при отражении попытки прорыва фронта русскими войсками. Следующий год он провел в госпитале для военнопленных, а, выздоровев, был отправлен в трудовой лагерь на Урале. Февральская революция 1917 года принесла Тито освобождение. В апреле он вновь был арестован, но сумел бежать, а 16-17 июля участвовал в большевистском восстании в Петрограде.
Позднее он опять был захвачен и успел провести около трех недель в заключении в Петропавловской крепости. Из столицы его снова конвоировали на Урал, однако он скрылся из поезда. Впоследствии судьба забросила его под Омск, где он работал на мельнице у киргиза и женился на несовершеннолетней русской девушке Пелагее Белоусовой. От этого брака родился сын Жарко, воевавший с немцами как офицер Красной армии.
Вот как вспоминал это время сам Тито: «Частенько писали, что в России я принимал значительное участие в Октябрьской революции и Гражданской войне. К сожалению, это не совсем так. Я прослужил несколько месяцев в Красной интернациональной гвардии, но я никогда не сражался на фронте, поскольку все еще был слаб после ранения и болезни, особенно после моих странствий из Кунгура в Петербург и обратно при таком скудном питании. Наше подразделение постоянно обращалось с просьбой о направлении нас на фронт, но штаб держал нас в тылу, чтобы мы, как часовые, несли службу в Омске и работали на железнодорожной станции Мариановка».
В этот период Тито активно читал большевистские газеты и знакомился с трудами Маркса, Энгельса и Ленина.
По его же собственным словам, сказанным много десятилетий спустя в интервью, в Советской России времен Гражданской войны он слышал о Ленине, немного о Троцком и никогда — о Сталине. Подобные высказывания, впрочем, можно объяснить сильнейшей обидой Тито на своего более опытного коллегу.
Возвышение Тито во время войны
Когда в апреле 1941 года началась оккупация Югославии нацистами и усташами, Тито уже был немолодым агентом Коминтерна, скрывавшимся в Загребе под вымышленными именами. Определяющими для дальнейшей карьеры Тито стали 1935-1937 годы, которые он провел в Москве. Однако о жизни и работе будущего президента Югославии в это время известно крайне мало. Ему удалось не только уцелеть в массовых чистках среди югославских коммунистов в конце 1930-х, но и возглавить Коммунистическую партию Югославии (КПЮ) после ареста и расстрела ее генерального секретаря Милана Горкича (настоящее имя — Иосип Чижинский). При этом нельзя сказать, что именно кандидатура Тито выглядела наиболее явной в качестве преемника.
15 апреля 1941 года король Петр II Карагеоргиевич бежал из страны, и коммунисты на заседании Политбюро ЦК КПЮ в Загребе договорились о подготовке вооруженного восстания и начале партизанской войны.
Военный комитет возглавил Тито. Будучи сильно зависим от Москвы, до поры он не мог действовать самостоятельно и ждал отмашку от своих кураторов. В это время Тито докладывал лидеру Коминтерна Георгию Димитрову: «Мы организовываем боевые отряды, воспитываем свои военные кадры, готовим вооруженное восстание в случае нападения на СССР». «Отмашкой» послужило нападение Германии на СССР 22 июня. В тот же день Политбюро ЦК КПЮ обратилось к народам Югославии и СССР с призывом дать отпор захватчикам и изгнать их со своих земель. А спустя несколько дней руководящий орган югославских коммунистов сформировал Главный штаб Народно-освободительных партизанских отрядов. Можно сказать, с этого момента начался стремительный взлет Тито как крупной военной и политической фигуры.
В тот период немногие верили, что война продлится долго. В оккупированный Югославии ждали скорую победу СССР над Германией и последующий приход «братского» народа на выручку. По воспоминаниям одного из руководителей КПЮ Милована Джиласа, «Тито, который был старше большинства товарищей по партии и умудреннее опытом, отлично знал все слабости Советского Союза, а потому говорил о долгой и трудной войне».
Накопив определенный боевой опыт, коммунистические партизаны сформировали из отдельных отрядов собственную армию, которой было по силам не только сдерживать, но и выдавливать немцев и их пособников со своих земель. А Тито стал для них непререкаемым авторитетом, которого уважали, которому верили, и за которым шли. Ему не пришлось бороться за власть: однопартийцы даже не помышляли о том, чтобы предъявить претензии на лидерство. С Тито спорили по разным вопросам, но не ставили под сомнение его первенство в коммунистическом движении Югославии.
В этот же период начали складываться очертания будущего культа личности главнокомандующего.
«Мы слишком мало популяризируем Тито, — говорил Джилас. — У нас должен быть вождь, вокруг которого могли бы сплотиться массы... Так же, как у русских, у которых есть Сталин».
«Тогда-то мы и начали создавать культ Тито, а потом это приняло уже стихийные размеры», — рассказывал послевоенный министр внутренних дел Югославии Александр Ранкович.
Важным моментом на этом пути стал день 29 ноября 1943 года, когда Тито было присвоено звание маршала. Тогда он даже смутился и заметил: «Не будет ли это чересчур? А русские не обидятся?» На это соратники ответили, что никто не обидится, а сами они, югославские партизаны, имеют право на своего маршала.
Разрыв со Сталиным и СССР
В первые годы войны отношения Тито и Сталина были достаточно тесными. Они испытывали друг к другу взаимную симпатию, причем если генсек КПЮ искренне уважал старшего товарища за его вклад в коммунистическое движение и военные успехи, то руководитель Советского государства ценил коллегу за таланты политика и даже видел в нем потенциального преемника. Во всяком случае, так решили на Западе после того, как Сталин во время похорон Михаила Калинина в июне 1946 года пригласил Тито подняться на центральную трибуну мавзолея. Тогда же близкий соратник югославского лидера Эдвард Кардель заявил о перспективах слиться в одну партию и войти в состав СССР в качестве советской республики.
В первые послевоенные годы коммунизм по советскому образцу считался подавляющим большинством функционеров КПЮ практически идеальным государственным устройством. Вся общественно-политическая жизнь выстраивалась с оглядкой на «старшего брата». И это был взгляд не из страха, а из уважения и восхищения.
О том, сколь высоко Сталин ценил Тито, говорит хотя бы тот факт, что руководитель КПЮ стал 16-м, последним кавалером ордена «Победа» за «выдающиеся успехи в проведении боевых операций большого масштаба, способствующих достижению победы Объединенных наций над гитлеровской Германией». (Более позднее награждение Леонида Брежнева было отменено в 1989 году). Характерно, что из всех своих наград руководитель Югославии особо ценил именно эту и демонстративно носил орден даже тогда, когда в советских газетах его называли «кровавым палачом» и «бандитом».
Ключевые роли в расколе между Сталиным и Тито сыграли советский посол в Белграде Анатолий Лаврентьев и старый функционер КПЮ Сретен Жуйович. Дипломат, чьи личностные отношения с Тито не сложились, неустанно отправлял в Москву письма, в которых сообщал о «недружественных» поступках югославского лидера. А Жуйович, также имевший к маршалу давние счеты, с какого-то момента стал поставлять послу «нужную» информацию. Жуйович выступил наиболее последовательным критиком проводимой Тито политики. Среди прочего он сообщал, что «Тито и другие вынашивают мысль своего теоретического обоснования построения социализма новым путем и что Югославия является примером такого развития. Поэтому проявляется стремление оторваться от Советского Союза, а также проявляется настроение охаивания положения в СССР».
Благодаря Жуйовичу многие детали секретных обсуждений ЦК КПЮ оперативно становились известны Москве.
Естественно, сложившаяся ситуация провоцировала Сталина и его окружение на мысли о «сепаратистских» намерениях Тито, его желании обособиться и выйти из-под советского контроля. Формальным поводом обрушиться на югославское руководство с резкой критикой послужил ввод югославской дивизии в Албанию. По плану Тито, согласованному с руководителем Албании Энвером Ходжой, военный контингент должен был намекнуть греческим монархистам, что Югославия будет серьезно защищать Албанию в случае нападения на нее греков при поддержке англичан.
Гром грянул в 1948 году. Как отмечал генеральный секретарь Итальянской коммунистической партии Пальмиро Тольятти, «Сталин не понял, насколько серьезна и прочна была группа руководителей Югославии, как глубоки были связи этой группы с народными массами в Югославии. Это была очень большая ошибка. Однако эта ошибка не объясняет основные мотивы разрыва. Эти мотивы нужно искать в образе мышления, во внутреннем развитии каждой страны и в международной обстановке, в реальности и перспективах режимов народной демократии, появившихся после войны».
Камнем преткновения в отношениях Сталина и Тито явился уже упоминавшийся «албанский вопрос», который на какое-то время был отложен в сторону, но все равно требовал решения. 18 марта 1948-го Москва объявила об отзыве всех своих военных и гражданских специалистов — потому что они окружены «недружелюбием». Тито был очень взволнован и пытался доказать, что произошло какое-то недоразумение. Он просил советское правительство сообщить, в чем дело, и указать на то, что, по его мнению, не соответствует хорошим отношениям между двумя странами.
Тогда же секретарю ЦК ВКП(б) Михаилу Суслову была подана записка, в которой Тито и его соратники обвинялись в игнорировании марксистско-ленинской теории, проявлении недружелюбного отношения к СССР, оппортунизме по отношению к кулачеству, переоценке своих достижений строительства социализма, а также в том, что они допускают элементы авантюризма во внешней политике, претендуя на руководящую роль на Балканах и в придунайских странах, и отрицают роль СССР как решающей силы лагеря народной демократии и социализма.
В Советском Союзе развернулась пропагандистская кампания против «клики Тито-Ранковича». В разнообразных агитматериалах, в кино и газетах глава Югославии представал безжалостным тираном, фашистом и агентом империализма.
Югославия как лидер «третьего мира»
Истерия стала потихоньку спадать лишь после смерти Сталина в марте 1953 года. А 6 июня новое советское руководство предложило югославам обменяться послами. В мае 1955-го в Белград с официальным визитом прибыл Никита Хрущев. Уже в аэропорту он сделал сенсационное заявление, в котором принес извинения Югославии и лично Тито за несправедливые обвинения. По итогам поездки Хрущеву пришлось согласиться с настоятельными требованиями югославского президента о полном невмешательстве СССР во внутренние дела других стран социализма и признанием за каждой партией и народом права осуществлять социалистическое строительство по своему выбору.
В июне 1956 года состоялся ответный визит Тито в Москву. Югославскую делегацию встречали в столице все высшие партийные и советские функционеры.
По дороге в Кремль с обеих сторон улиц, по которым двигался кортеж, стояли сотни москвичей, приветствуя югославскую делегацию. За 19 дней своего пребывания в СССР Тито посетил колхозы и совхозы, многие города, где ему также устраивали почести. 20 июня в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца в присутствии высших лиц обоих государств были подписаны итоговые документы, в которых подчеркивалось совпадение взглядов на ряд международных и политических проблем. Тогда же свои подписи под Декларацией об отношениях между «Союзом коммунистов Югославии и Коммунистической партией Советского Союза» поставили Хрущев и Тито.
Показательно, что еще в 1956 году Тито, Насер и Неру осудили раздел мира на блоки. Однако уже в 1959-м после поездок по Азии и Африке Тито в глазах всего мира стал организатором новой политической реальности или «третьей силы».
В затяжное турне руководитель Югославии отправился на корабле «Галеб». В ходе посещения Индонезии, Индии, Египта, Сирии и других стран Тито мастерски вел переговоры, во многих местах его встречали как национального героя. Он смог установить доверительные соглашения с руководителями государств, а одними только преподнесенными подарками, врученными Тито официальными лицами и простыми жителями, был заставлен трюм и каюты судна. К оформлению «Движения неприсоединения» на бумаге его лидеров во главе с Тито подтолкнул берлинский кризис 1961 года, который едва не спровоцировал острейшее противостояние между СССР и США. Делегаты обратились с письмами к Джону Кеннеди и Хрущеву с призывом начать переговоры по самым острым темам и противоречиям. Что же касается попыток США сделать из Югославии «южную базу НАТО», то здесь Тито дал решительный отпор.
Тем не менее, умея располагать к себе, Тито смог подружиться с королями и президентами стран Запада. Он встречался и с английской королевой Елизаветой II, и с Кеннеди.
У него сложились довольно хорошие отношения с лидерами западного мира, которые он всячески использовал в своих целях. Так, отчитываясь в Сенате, президент Кеннеди даже не смог внятно объяснить, почему он называет лидера Кубинской революции Фиделя Кастро коммунистом и врагом, но в то же самое время финансово помогает коммунисту Тито.
Еще более доверительные отношения со странами Запада сложились после того, как в начале 1960 года для иностранцев стали отменять въездные визы. Туристический поток стремительно рос. Европейцы оставляли в Югославии много денег, знакомились с титовской моделью социализма, признавая за ней похожую на свою капиталистическую систему развития общества. В этот же период СФРЮ и лично ее руководителя массово посещали знаменитые американские актеры, музыканты, другие деятели искусства и шоу-бизнеса. Показательно, что роль самого Тито в высокобюджетной киноленте «Битва на Сутьеске», рассказывающей о подвигах партизан и их лидера в военные годы, сыграл выдающийся американский актер Ричард Бартон.
«Я спросил у Бранки, одного из старейших югославских актеров, почему никто, ну действительно никто, никогда не говорит плохо о Тито, — писал он в своем дневнике. — Что это – осторожность или страх? Бранка ответил: «Ни то, ни другое». Для старшего поколения Тито оставался образцом президента новой Югославии, а младшее поколение просто не знало другого президента».
К концу 1970-х годов, когда Тито уже постепенно стал отходить от дел, Югославия являлась сильной и уважаемой в странах Запада державой. Разгадав во многом хитрую тактику Тито, западный мир по-прежнему стремился сблизиться с Белградом в своем противостоянии с Москвой, но Тито до последнего вздоха вел свою «не присоединяемую» линию.
Газета.ру
