Видео
В мире
Творческая судьба этой знаменитой актрисы была уникальной: не имея профильного актерского образования, Татьяна Пельтцер начала сниматься в кино с 39 лет, а всенародная слава пришла к ней после 49 лет, когда большинство актрис заканчивают кинокарьеру.
Бабушка советского кино
На экране она обычно была в образе вечной старушки, зато в свободное от работы время со вкусом наряжалась, любила покутить в ресторанах с друзьями и не отказывала мужчинам в свиданиях, хотя замуж больше не вышла. Татьяна Пельтцер любила солдатский юмор, была заядлой картежницей, обожала преферанс, и на гастролях или съемках в ее номере открывался прокуренный коньячно-карточный клуб. Особенно шумным и бурным он был во время съемок "Формулы любви", когда к ней набивалась почти вся съемочная группа - от актеров до осветителей.
Ее не смущал неофициальный титул всесоюзной бабушки советского кино - она никогда не скрывала своего возраста. В 73 года Пельтцер перешла в Ленком после 30 лет в Театре Сатиры, и можно сказать, что знакомство с режиссером Марком Захаровым и актером Александром Абдуловым не только продлило ее творческую судьбу, но и заставило сердце биться чаще...
О темпераменте этой "бабушки" в театральной среде ходили легенды. Многие коллеги ее побаивались: она была прямолинейна, остра на язык и очень эмоциональна. Те, кто ее любил, называли ее заводной, искрящейся, неуемной и отчаянной, те, кто недолюбливал, - вздорной, несдержанной, шумной и бескомпромиссной. Но не было никого, кто оставался к ней равнодушен.
Себя она называла счастливой старухой. В этом была правда: в семьдесят пять, играя самых разных старух, она прыгала с забора, танцевала на кровле дома, каталась на крыше троллейбуса. Снималась много, говорила, что иначе ее забудут и она "умрет с голоду". Мам, бабушек, учительниц, уборщиц, медицинских сестер и просто соседок играла так заразительно, что они иногда затмевали главных героев, откровенно перетягивая на себя внимание зрителя.
До самых последних дней даже на гастроли она возила с собой коврик для занятий, каждое утро для нее начиналось с гимнастики, а день продолжался чашкой кофе и обязательной порцией никотина - актриса курила, любила вкусно поесть и ни в чем себя не ограничивала.
Играя мам и бабушек в кино и театре, она так и не исполнила эти роли в жизни: Татьяна Пельтцер была замужем лишь однажды, брак продлился недолго, детей и внуков у нее не было. И только близкие знали, какие страсти всю жизнь кипели в горячем сердце этой непростой "бабушки". Да и назвать ее так просто язык не поворачивался - часто она вела себя как легкомысленная девчонка. Знавшие ее близко говорили, что вся ее жизнь состояла из бурных романов, даже после 50 лет.
Ее новых знакомых предупреждали заранее: "Увидев нового человека, она в него сразу либо влюбляется, либо... Может так пошутить, что мало не покажется!" Саму же ее задеть было довольно сложно. Говорят, однажды один из попавшихся ей на язык актеров в сердцах воскликнул: "Да вас в театре никто не любит! Вас вообще никто не любит... кроме народа". На что Пельтцер тут же совершенно невозмутимо ответила: "Вот это комплимент! Лучше всяких званий!"
"Мой Ганс меня справедливо выгнал"
В 22 года Татьяна Пельтцер вышла замуж за немецкого коммуниста Ганса Тейблера, бросила сцену и уехала вместе с мужем в Германию. Но там она прожила всего четыре года и вернулась назад в СССР. По слухам, не одна - вместе с другом мужа, советским инженером. При этом с бывшим супругом всю жизнь поддерживала дружеские отношения. Поначалу актриса всем говорила, что уехала из Германии по политическим причинам, после прихода к власти Гитлера.
Но однажды ее коллега по Театру Сатиры и подруга Ольга Аросева, встретившись с Татьяной и Гансом уже после их развода, высказала свои сожаления о том, что гитлеровская власть разлучила такую прекрасную пару. На что Ганс ответил: "Ты знаешь, Оля, Гитлер совершил много злодейств, но в том, что мы расстались, он не виноват. Просто я нашел записку, где Таня назначала свидание моему другу". Аросева не смогла удержаться от улыбки: "Так вы, оказывается, просто гулящая, а не жертва фашизма?" О личном Татьяна Пельтцер никогда ни с кем не говорила, вот только с Марком Захаровым делилась: "Мой Ганс меня справедливо выгнал. Было за что".
С Марком Захаровым они познакомились еще в Театре Сатиры. На первой же репетиции молодой режиссер выступил с пламенной речью о своей будущей постановке, на что услышал ответную реплику Пельтцер: "Вот как человек ничего не понимает и не умеет - так сразу лезет в режиссуру!" Даже когда актриса ушла вслед за Марком Захаровым в Ленком, напоследок обозвав главрежа Театра Сатиры сумасшедшим стариком, поначалу и Захарову от нее доставалось.
Однажды актриса сильно опоздала на репетицию перед спектаклем и вместо извинений бросила в лицо режиссеру: "Позволю себе заметить, что еще ни один спектакль не становился лучше от репетиций перед его началом!" И такое могло сойти с рук только ей.
Захаров грозился ее уволить, она как секретарь партийной организации театра грозилась написать жалобу куда следует, но ни одна из этих угроз не осуществлялась. И вскоре Марк Захаров говорил: "Татьяна Пельтцер - это моя самая большая любовь в жизни. Она 30 лет проработала в Театре Сатиры и ушла за мной в Ленком. И в Ленкоме ее ждали несколько замечательных ролей".
Пельтцер перешла в Ленком в 73 года. Когда Марк Захаров пригласил в свой театр Леонида Броневого, тот удивился этому предложению из-за возрастного несоответствия молодой труппе: "Как я буду выглядеть рядом с комсомольцами?" Но потом остроумно добавил: "А с другой стороны, у вас же там служит вечная пионерка Татьяна Пельтцер! Рядом с ней я за октябренка сойду".
Абдулов спас её от отчаяния
Была у актрисы и еще одна страсть - преферанс. За игрой она могла проводить ночи напролет. Играли, конечно, не на интерес. Однажды в узкий круг актеров - завсегдатаев "салона" Пельтцер попал молодой Александр Абдулов, поклявшись, что он мастерски играет в преферанс. В ту ночь он обыграл Пельтцер всего на девять копеек, но при всяком удобном случае она напоминала ему о том, как он ее "обобрал", и пристыженный Абдулов выворачивал карманы, отдавая ей все их содержимое.
С тех пор долгие годы Абдулова и Пельтцер связывала нежная дружба. Он как мог помогал ей, когда она начала терять память: подсказывал текст, незаметно щипал ее, чтобы она говорила свою реплику. Однажды она пожаловалась ему, что все чаще не узнает людей. Абдулов сказал: "А вы встречайте всех как родных!" С тех пор актриса даже незнакомых людей при встрече на всякий случай обнимала и говорила: "Ох ты мой родной, как твои дела?"
В последние годы жизни Пельтцер стала серьезно страдать из-за потери памяти. Огромный скандал вызвала маленькая заметка в прессе о том, что Пельтцер попала в психиатрическую больницу. Причем не в элитарную, а в простую, районную. Душевнобольные враждебно приняли актрису и жестоко ее избили. Узнав об этом, в Ленкоме приложили усилия, и ее перевели в хорошую клинику.
После Татьяна Ивановна снова вернулась в театр, но это уже был совершенно другой человек. Она с трудом передвигалась, уже не могла запоминать текст, постоянно путала реплики. Но вся труппа, горячо любящая актрису, хотела, чтобы она играла. Тогда специально для нее Марком Захаровым был поставлен спектакль "Поминальная молитва". Для нее Григорий Горин написал роль старой еврейки Берты.
Марк Захаров рассказывал: "Ее последняя, прощальная роль - в "Поминальной молитве", в паре с Абдуловым... К Саше у нее было особое отношение. Они как-то очень весело дружили. Как встанут болтать и хохотать возле расписания - водой не разольешь... Он называл ее баушкой (через "у"). Мы все ее называли баушкой - так нам казалось смешнее и добрее.
Дружба Татьяны Ивановны с Сашей Абдуловым была очень пронзительная, фантастическая, хотя и возникла она поздно - уже в последние годы жизни Татьяны Ивановны... Бывало, что она забывала слова, и Саша глазами, жестами помогал ей включиться в реальность. У них был контакт на очень тонком уровне".
Писатель, журналист, телеведущий и кинокритик Глеб Скороходов писал: "Между Сашей и Татьяной Ивановной сложились нежные, трогательные отношения, как между сыном и матерью. Татьяна Ивановна любовалась его красотой, робко восхищалась, болела за его неудачи и успехи... Он стал ее последней привязанностью. Спас ее от отчаяния..."
В 1992 году после нервного перенапряжения Татьяна Ивановна вновь попала в больницу. Там, предоставленная самой себе, неуемная и непоседливая, она упала и сломала шейку бедра. Для 88-летнего человека исход был один...
Похоронили Татьяну Пельтцер на Введенском (немецком) кладбище в Москве.
"Пельтцер, мать твою!"
Татьяна Пельтцер родилась в семье замечательного русского актера и режиссера, заслуженного артиста Ивана Романовича Пельтцера. Да, немец по национальности, он сумел проникнуться настоящим русским духом, стать настоящим русским актером и передать все это своей дочери.
После кратковременного брака с немецким мужем замуж Татьяна так больше и не вышла. Долгие годы ее семьей был отец Иван Романович. В 1959 году он умер. Последние годы, после того как его выгнала молодая жена, он прожил у дочери.
Пельтцер жила у метро "Аэропорт". Ее соседями были Надежда Румянцева, Нина Гребешкова и Леонид Гайдай.
Каждое утро Иван Романович выходил со своим попугаем. Весь двор ждал этого утреннего выхода - это был цирковой номер. Стоило Ивану Романовичу вступить с кем-нибудь из соседей в разговор, как попугай начинал ревновать. Он раскачивался из стороны в сторону и звал его: "Ваня! Ваня!" Если Иван Романович не реагировал, попугай сердился и свойски орал: "Пельтцер, мать твою!"
Но потом Иван Романович всех удивил: хорошо за восемьдесят женился на молодой женщине. Он был крепкий старик и любил зайти в ресторан Дома актера пропустить рюмочку. Часто он встречал в ресторане свою дочь, прибегавшую вместе с подругой Ольгой Аросевой после спектакля. Иван Романович отчитывал их:
- Ну что вы в ресторан пришли, две бабы, без мужиков? Пить пришли?
- Но ведь и вы тоже сюда ходите, - делала попытку защититься Аросева.
- Я другое дело... И актеры прежде были другие. Вы кого играете - Валек, Машек, Танек? Чего о них говорить! А мы Гамлета и Макбета играли! После таких ролей не отправишься домой жрать макароны в одиночестве...
