Видео
В мире
-Не балую я по понедельникам лёгкими текстами. Звиняйте дядьку.
Просто иногда так бывает, что информация накапливается, разные пазлы собираются в картину и рождается статья. Как зарубка на жизненном пути. Её просто надо зафиксировать, чтобы потом, возможно через годы, вернуться в сегодня, прочитать и сравнить. Поэтому пишу практически для себя.
Так случилось, что более десяти лет назад я писал статью о русскоязычном обществе Латвии.
Сегодня я бы хотел развернуть тему и рассмотреть всё общество целиком. После более чем 30 лет независимости, я вынужден констатировать, что гражданского общества у нас до сих пор нет. Да, появились некоторые инструменты, но они или локальны или скорее имитируют деятельность. Этакий культ Карго.
Почему так происходит? Моя гипотеза в том, что в своём развитии мы не перешагнули некую черту доверия друг к другу и уж тем более к общественным организациям и политике. А последние десять лет можно видеть и повальную деполитизацию, которую фиксирует активность (вернее НЕ активность) избирателей на выборах.
Внутри страны у нас общество разных скоростей. И всё это формирует руководство, способствуя атомизированности. В принципе, "ничто не ново под Луною" и нечто подобное уже было описано Эдвардом Бэнфилдом в его книге «Моральные основы отсталого общества», когда американский исследователь пытался понять, почему Кьяромонте, небольшой населённый пункт в Италии, все время живет бедно и не развивается.
В книге вводится термин «аморальный фамилизм». Это система личных установок общества, где можно выделить следующие основные черты:
- люди не действуют в интересах группы или сообщества, если это не приводит к их личной выгоде или пользе для семьи. Общественные дела кажутся большинству чем-то ненормальным.
- люди подвержены «мрачной меланхолии», ничего хорошего не ждут, настроены пессимистично и живут в ожидании беды — например, смерти близкого или обнищания.
- к окружающим они относятся с подозрением, от них тоже ждут беды, ведь соседи могут из зависти сделать что-то плохое. Так что с малознакомыми держат дистанцию, и это мешает любому социальному взаимодействию, не дает развивать экономику и бороться с бедностью.
- законы в таком обществе часто нарушают, если можно избежать наказания. Например, люди не платят налоги или зарплату своим работникам.
- чиновники берут взятки. Люди не контролируют работу госслужащих и каждого из них считают взяточником.
- многие поддерживают власть. При этом ее жесткие силовые методы для поддержания «порядка» никого не смущают. Многие жители Кьяромонте поддерживали фашистский режим, а после его краха вспоминали о нем с ностальгией: «При фашизме никогда не было такого, что в наши дни творится сплошь и рядом».
Вам это ничего не напоминает? Вплоть до ностальгии по Ульманисовским временам или по сильной руке Сталина?
Теория о том, что устройство общества можно разбить на «атомы» существует очень давно и описывалась самыми разными социологами. Вспомним того же Гоббса и «Левиафана» или художественный фильм Андрея Звягинцева с одноимённым названием. При этом фильм намного ближе к нашим реалиям, потому что до создания какого-то общественного договора нам ещё далеко.
Атомизация – это проблема не уникальная для Латвии. Этому подвержены многие страны, где приоритет личного имеет больший вес, чем общественного.
Но меня интересует Латвия. И я думаю, что мы имеем все признаки вышеупомянутого региона Кьяромонте. Это находит доказательство и в последних социологических опросах, где видно, что люди замкнулись и ушли в серую зону. Люди всё чаще боятся открыто говорить. Всё меньше желают участвовать в этих самых опросах.
У нас очень низкая эмпатия, а сейчас, в тех мировых условиях в которым мы находимся, отсутствие эмпатии перерастает в ненависть.
В самом начале статьи я обвинил руководство страны в создании атмосферы, в которой происходит сознательное «бегство от свободы».
Чтобы атомизировать общество, государство использует разные механизмы. Это могут быть и репрессии, и пропаганда, и даже специальная, направленную на разобщение экономическая политика. Например, власть может неравномерно перераспределять богатства страны в пользу какой-то одной группы, игнорируя остальные. И после этой группе выгодно защищать режим любыми способами, а другие начинают объединяться на почве ненависти к ней, а не вокруг собственных интересов. Ничего не напоминает?
Но несущей конструкцией всего вышеописанного является бедность. Те, кто меня давно читает, могли заметить, что в политике я очень часто акцентирую мысль, что именно бедность – это главная беда Латвии.
Бедный человек и недоверчив, и озлоблен и подвержен фобиям и, как правило, плохо образован. Это порождает снежный ком самых различных проблем. У нас таких людей с каждым годом становится всё больше и больше.
В таких условиях думать о целях климатической нейтральности, о работе для души, о какой-то общественной деятельности – практически невозможно.
Поэтому ключ к гражданской активности, к высоким идеалам демократии и условному городу Солнца банален. Через преодоление бедности. Через успешную экономику.
И в этот момент Уроборос хватает себя за хвост. Успешная экономика обеспечивается экспертностью, у которой ноги растут в хорошем образовании. Она обеспечивается преодолением той самой разобщённости, умением коммуницировать, строить горизонтальные и вертикальные связи.
Так как же быть?
Истина где-то посередине. Сложно требовать от всего общества понимание и принятие какой-то общей ЦЕЛИ. Мы разные. Тем не менее, у нас много и общего. Что даёт фундамент для создания самых различных организаций, собирающих единомышленников. Эта фаза у нас вроде бы идёт, однако сейчас это всё скорее вопреки, а не благодаря.
Не замахиваясь на большое, можно давать всю возможную поддержку таким небольшим неправительственным организациям. Вкладывать в это свой ресурс. Если не рублём, то волонтерством. Ведь большое всегда складывается из малого. Плюс, надо по капле выдавливать из себя вот это "от меня ничего не зависит". От всех нас многое зависит.
