Курилы: взгляд с прищуром

Почему японцы не могут смириться с потерей этих островов.

ориальные уступки США, Норвегии и Китаю, совершенные Россией в последние десятилетия, прошли практически незаметно для общества. С Курильскими островами все иначе. Сами японцы своими постоянными требованиями сделали очень много для того, чтобы в России острова воспринимали не как несколько клочков земли в Тихом океане, а как вопрос принципа, как военный трофей, отдать который было бы бесчестьем. Считается, что о существовании островов Курильской гряды японцы узнали в начале-середине XVII века, немного опередив голландцев и русских. Но даже более чем столетие спустя Южные Курилы и север Хоккайдо не управлялись ни русскими, ни японцами. Лишь в 1799 году на Кунашире и Итурупе были организованы постоянные японские заставы. Японцы воспринимали эти земли как колонию, населенную дикими племенами. Четыре оспариваемых острова были признаны японскими в 1855 году с санкции Николая I, а двадцать лет спустя по новому договору Японии передавались все Курильские острова в обмен на право России безраздельно владеть Сахалином. Племена айну, коренное население островов, ничуть не родственное японцам, подвергались насильственной ассимиляции. Некоторые исследователи даже говорят о геноциде. Так или иначе, исторический нерв японцев при последующем переходе островов к СССР после Второй мировой войны задет не был. И при попытке посмотреть глазами японцев на проблему, как они говорят, «северных территорий» мы видим больше прагматизма, нежели желания восстановить историческую справедливость. Кстати, почему не Курилы, а «северные территории»? Все просто — японцы не признают острова частью Курильской гряды, считая их естественным продолжением острова Хоккайдо. Кроме того, понятие «северные территории» может менять свое содержание в зависимости от обстоятельств. Двусмысленность вокруг Южных Курил возникла из-за того, что в 1951 году в Сан-Франциско советская делегация в силу многообразных и весомых дипломатических причин не подписала соглашение между странами-победительницами и Японией, по которому Токио отказывался от прав на Курильские острова и Южный Сахалин. В Японии не отрицают соглашение, но и не признают включение этих территорий в состав СССР. В 1956 году СССР и Япония приняли декларацию о нормализации советско-японских отношений, где в первый и единственный раз была письменно зафиксирована готовность СССР к передаче Японии острова Шикотан и архипелага Хабомаи (часто о нем говорят как о едином острове — прим. «Ленты.ру»), но с условием, что это возможно только после заключения мирного договора. Дальше декларации дело не пошло, в переговорный процесс вмешались США и попросту поставили японцев перед выбором — «северные территории» или «южные», угрожая не вернуть Окинаву под юрисдикцию Токио в случае подписания мирного договора. Одновременно было сделано заявление о поддержке японских требований на все острова Малой Курильской гряды. Надежды на мирное соглашение окончательно рухнули после принятия нового американо-японского договора о безопасности в 1960 году. Притязания японцев особенно усилились в тот период, когда СССР оказался в международной изоляции после ввода войск в Афганистан. С 1981 года каждый раз 7 февраля в Токио проводится Общенациональной съезд за возвращение северных территорий. Мероприятие финансируется правительством, и там непременно выступает премьер-министр, выражая решимость ни при каких обстоятельствах не отказываться от претензий на острова.

Прагматизм с обеих сторон

У Японии есть территориальные споры со всеми соседями (для азиатских стран это норма), но курильский вопрос для Токио — особенный. Обычно речь идет о необитаемых скалах и акватории. А Южные Курилы по японским меркам — совсем не маленькие острова, площадь территории — 5,1 тысячи квадратных километров. Эти острова — стратегические, прежде всего для России. И дело даже не в важности для судоходства незамерзающих проливов между южнокурильскими островами. В зимний период свободный проход к российским портам в Охотском и Японском морях через незамерзающие проливы Южных Курил все равно невозможен в силу того, что дальнейший морской путь до них пролегает через скованную льдом акваторию Охотского моря. Для навигации в основном используется Сангарский пролив между японскими островами Хонсю и Хоккайдо. Однако незамерзающие глубоководные проливы между островами важны тем, что российские подлодки через них могут выходить в Тихий океан в подводном положении в любое время года. Минеральные богатства островов и ближайших донных месторождений недостаточно исследованы, но оценки производят впечатление. В частности, на Итурупе находится крупнейшее в мире месторождение редкого металла рения, обнаруженное в 1992 году. Он используется для производства катализаторов и в суперсплавах для космической и авиационной техники. Один только вулкан Кудрявый выбрасывает каждый год 20 тонн рения, что составляет примерно половину мировой добычи на текущий момент. Это единственное место в мире, где рений находится в чистом виде, а не в виде примесей. Другого месторождения рения в России нет. Разговоры о начале добычи ведутся уже более 10 лет. Запасы других минеральных ресурсов Южных Курил также солидны: углеводороды — около двух миллиардов тонн, золото и серебро — две тысячи тонн, титана — 40 миллионов тонн, железа — 270 миллионов тонн. Окружающая акватория полна биоресурсов: морепродуктов здесь добывают на четыре миллиарда долларов в год. Именно рыболовецкое лобби в Японии постоянно напоминает правительству о необходимости более активной борьбы за острова. Раскрытие потенциала островов возможно только при масштабных инвестициях. С 2007-го по 2015 год реализовывалась федеральная программа развития Курильских островов, средства вкладывались главным образом в инфраструктуру — более 20 миллиардов рублей. На следующий период до 2025 года планируется выделить еще 68 миллиардов рублей. И это недвусмысленно говорит японцам, что на возвращение островов рассчитывать не стоит. Особенно ревниво в Японии относятся к любой активности третьих стран в спорном регионе. 11 февраля 2011 года Сергей Лавров заявил, что Россия может предоставить льготы иностранным инвесторам, готовым вести бизнес на Курильских островах. И министр иностранных дел Японии Сэйдзи Маэхара сразу выразил по этому поводу официальное недовольство. Проблема обсуждения Курильского вопроса состоит в том, что все возможные выгоды от освоения природных богатств подразумеваются обеими сторонами, но не включены в переговорную повестку. Никто и никогда в Японии не аргументировал желание вернуть острова природными ресурсами или их стратегическим значением, хотя именно это имеется в виду прежде всего.

Окна возможностей и заколоченные ставни

По мнению японских политиков и дипломатов, окно возможностей для решения курильского вопроса Москва открывала несколько раз. Обычно они придают слишком большое значение дипломатической риторике, пытаясь разглядеть изменения в российской позиции, которых на самом деле нет. Окно возможностей по-настоящему открывалось лишь однажды: после визита в апреле 1991 года Михаила Горбачева в Японию. Последним обнадеживающим сигналом были слова президента Дмитрия Медведева, сказанные им во время встречи с премьер-министром Таро Асо на саммите АТЭС в Лиме в ноябре 2008 года. Медведев отметил, что к «проблеме мирного договора» необходим «творческий подход» и ее не следует перекладывать на плечи других поколений. Якобы Медведев даже пообещал тогда поручить своей администрации заняться выработкой такого «творческого подхода». Японцы очень сетуют на последовавшее полгода спустя заявление Таро Асо о том, что Курильские острова были незаконно оккупированы Россией. Это вызвало резкую реакцию России и, по мнению японцев, очень помешало продолжению диалога. 1 ноября 2010 года Дмитрий Медведев посетил Кунашир. Это был первый в истории визит российского лидера на Курилы, вызвавший предсказуемый шквал критики со стороны Токио. Страсти не утихали несколько месяцев, а японский премьер твердил об оскорблении, которое нельзя забыть. В политических кругах Японии сейчас есть сторонники умеренного подхода, предполагающего возвращение только островов Шикотан и Хабомаи. Озвучивать это не принято, но иногда японские политики проговариваются. Например, в 2006 году, когда Таро Асо, тогда еще в должности министра иностранных дел, высказался о возможности частичного удовлетворения претензий и был за это подвергнут обструкции. Впоследствии один из его ближайших советников Сиотаро Яти предположил, что Япония могла бы отказаться от требований вернуть все четыре острова и пойти на разделение их пополам по площади: тогда бы японцы получили Кунашир, Шикотан, Хабомаи и 25 процентов Итурупа. За это дипломату вынесли выговор, а внешнеполитическое ведомство подтвердило, что Япония продолжает считать все Южные Курилы своими исконными территориями. Такие выступления делаются для того, чтобы прозондировать российскую позицию, нередко накануне переговоров, а также с профилактическими целями. За ними обычно следует жесткая реакция руководства страны, демонстрирующая сторонникам умеренной позиции, что озвучивать и тем более отстаивать альтернативные точки зрения не стоит. Японское правительство временами активизирует свою требовательную риторику, спонсирует акции, посвященные «северным территориям». Дело в том, что в Японии молодое поколение мало информировано об этом территориальном споре, да и в целом интерес к проблеме в обществе падает. В России же, судя по социологическим опросам, как раз растет неприятие идеи передачи островов Японии. Кремль разделяет проблему территориальных претензий Японии и развитие двусторонних отношений. Практика сотрудничества Москвы и Токио показывает, что многие взаимные вопросы вполне решаются с прагматичных позиций. Но в Японии до сих пор так и не поняли, что российские заявления о нормализации отношений вовсе не предполагают намерений отказаться от островов. Как не понимают и того, что российская позиция по этому вопросу вообще никогда не менялась и в политической риторике Кремля не следует искать желаемых смыслов.