Видео
Оксана Шалыгина цитирует художника, который сравнивает отправку в карцер в российской Бутырской тюрьме и во французский Флери-Мерожис.
В Бутырке, по словам Павленского, при отправке в карцер надзиратель просто зачитывает постановление, «арестант забирает все свои вещи и матрас из камеры, прощается с сокамерниками и уходит».
А в тюрьме Флери-Мерожис «толпа 5–10 надзирателей валят на пол, душат, чтобы хрипел, выворачивают руки, перетягивают наручниками сзади так, чтобы рассекалась кожа на запястьях, выкручивают ноги как будто хотят узел от бельевой веревки сделать, потом тащат сдавливая шею и заламывая запястья, армейскими ботинками давят босые ноги, по возможности вдавливают в стену щитом или передавливают им ноги».
Павленский также рассказывает об издевательствах и провокациях со стороны администрации тюрьмы. «Очевидно, что администрация издевается надо мной. Каждый раз они создают условия, чтобы какой-то аспект был неприемлем», — говорит художник. По его словам, в тюрьме еще «делают вид», что он «опасный».
Адвокат Павленского и Шалыгиной Доминик Бейретер-Минков в интервью RFI рассказала, что, узнав от своего подзащитного об избиениях, 1 и 29 августа направляла директору тюрьмы Флери-Мерожис (и по факсу, и по почте) запросы, на которые ей никто не ответил. Она также отметила, что ее ни разу не пригласили на комиссию по дисциплине в отношении ее подзащитного. Адвокат не знает, имело ли вообще место такое заседание. По ее словам, Петра Павленского вызывали на комиссию по дисциплине, но он отказался на нее являться, потому что ранее ему не предоставили переводчика на таком заседании.
Петр Павленский находится под арестом с октября 2017 года, после того, как его задержали после поджога здания французского Центробанка на площади Бастилии. Суд еще не рассматривал это дело по существу. Соратницу Павленского Оксану Шалыгину освободили из-под стражи под подписку о невыезде в начале января 2018 года. Художнику и его соратнице вменяют порчу имущества способом, угрожающим жизни людей.
В феврале этого года художник 13 дней держал сухую голодовку в знак протеста против закрытого характера судебных заседаний, на которых решался вопрос о мере пресечения.
