Видео
В мире
-2 сентября объявили, что airBaltic уменьшил уставный капитал на 571,293 миллиона евро. Объявление вызвало шок, но Президент Ринкевич нашел главную проблему.
«Одно дело – это сложность принятия самих решений. Но что абсолютно провалилось – это коммуникация министра сообщения Каспара Бришкенса. Это ответственность министра сообщения – объяснять решения понятно, своевременно и обоснованно," – подчеркнул президент. Коммерческий, - говорит Президент, - провал — это еще полбеды, а вот мискоммюникейшн – это таки несчастье. Беда, что министр своевременно не объяснил на понятном языке, как airBaltic сидит в глубокой, скажем так, долговой яме.
Возмущенный Президент вызвал на ковер министра транспорта Бришкенса.
- Ну браток, - спрашивает, - каков итог? Обмишурился чуток? Только сей чуток потянет лет примерно на пяток! Была у нас такая сногсшибательно богатая, dirty rich компания с уставняком шестьсот миллионов, и вдруг – пшик?
- Ну что Вы, г-н Президент, - отбивается министр, - какие «коммуникации», все же все знали. Или Вы Гомберга на фейсбуке еще в марте не читали, когда заём в триста миллионов под 14,5% годовых брали? А куда было деться, компания же на IPO собралась!
IPO - это, знаете, такая штука … «Initial Public Offering», начальное публичное предложение. Компания решает привлечь деньги у населения. Обращается на фондовую биржу, чтобы стать «публичной», то есть часть долей своего уставного капитала продавать через биржу любому желающему, как все серьезные мировые компании.
И тут проблема, - продолжает Бришкенс. - Акции на бирже может покупать любая домохозяйка без высшего финансового образования. Если у вас одна акция из миллиона акций какой-нибудь Теслы, вы точно получите одну миллионную часть дивидендов. Биржа обеспечивает полную прозрачность компаний и распределения дивидендов, поэтому компании, идущие на IPO, рассматривают не то, что в лупу, а под электронным микроскопом. Хуже, чем медкомиссия - новобранца: нагнитесь, раздвиньте ягодицы...
В общем, мы туда заходим, а они сразу: а чего у вас четыре вида акций, по десять копеек, по три рубля и еще черт те что?
- Сейчас объясним. Мы даже Кабинету министров сумели объяснить, и они целых полчаса потом еще понимали!
- А эти: Tell it to the marines, говорят, - рассказывайте это морской пехоте!» Это, г-н Президент, по-русски, извините, значит «расскажите вашей бабушке!». Отослали нас, сделайте. – говорят, - так, чтобы и Дезмонд, и Молли на маркетплейсе поняли без вопросов. Мы выровняли все акции в один номинал, приходим, а они опять! Чего у вас огромный уставный капитал, и еще бОльший убыток в балансе?
- Понимаете, - говорим, - иначе нам правительство денег бы не дало. А так — говорим министрам, - компания же круто выглядит! Не, конечно деньги мы потратим на покрытие убытков, но вкладываете же вы их в уставный капитал, по-бухгалтерски – деньги никуда не денутся, вот они, в балансе. А убытки – это же бизнес, сегодня минус, завтра плюс.
- Идите, - говорят, - и не морочьте голову. Обыватель – он не министр, он своими деньгами рискует. Причешите ваши бухгалтерские фиоритуры, сторнируйте минус с плюсом, и приходите.
– А можно мы хотя бы немножко в уставняке оставим?
– Слушайте, у вас накопленные убытки за прошлые годы - 685,9 млн евро, основной капитал – всего 596 млн евро, Ваш собственный капитал отрицательный, стоимость акций государства в airBaltic в отчете Госкассы равна нулю. Вы его вообще утратили, у банков в таких случаях лицензию отбирают.
- Ну, моооожно хотя бы 25,179 миллионов, для приличия? А то Президент меня плохой коммуникацией обругает! Вон, у нас партия «Объединенный список» уже собирается жаловаться в прокуратуру: это что, вложенные в airBaltic деньги, оказывается, никогда не вернутся? Мы их пока успокоили, это просто бухгалтерские штучки, а стоимость компании не изменится.
Они такие:
- Слушайте, собственный капитал у вас минус 47,9 млн евро. Мы обязаны показать это любому покупателю акций. Или ваша «Списочная партия» не понимает, что компания, стабильно, уверенно, привычно, надежно генерирующая в среднем около сорока миллионов убытка в год, никогда не отработает минус в семьсот миллионов? Где вы таких олухов берете?
- Какая разница? Наш финансовый директор Витольд Яковлев днями напролет талдычил: все цифры публичны, все есть в интернете. Вон, Гомберга почитайте.
- И почем собираетесь продавать акции на бирже?
- Много не хотим, хотя бы на 300 миллионов продать. Понимаете, мы когда заняли на рынке у бандитов-ростовщиков 300 миллионов под железные 14,5%, на нас и журналисты, и простой народ обиделись - а нам почему не дали заработать? Но нам тогда было срочно, две недели до выплаты займа, полный каюк. Зато как выйдем на IPO – тут нашему народу карта и пойдет, покупай хоть тресни. Как раз эти 300 вернем за те 300. А то пятьдесят миллионов процентов в год – это нам гвоздь в гроб каждый день.
- А ваш «народ» не понимает, что на акциях убыточной компании им не 15 процентов в год, а сплошные убытки светят?
- Послушайте. Если у нас министры не понимают разницы между размещением займа и размещением акций, то откуда понять нашим марите и петерису? У них же застряло в голове 14,5%, расхватают! Все дело в коммуникации! Зато наконец перевесим на народ свои убытки напрямую, без помощи государства.
— Вот такая история, г-н Президент. И между прочим, - выкладывает Бришкенс последний аргумент, - не все так плохо. Списываем-то мы 500 миллионов, но это просто «исторические убытки». Но airBaltic за все время заплатила 400 миллионов налогов, так что пропало всего 100!
Конечно, Вам, г-н Президент, признаюсь честно. Это не те налоги, которые оправдывают бизнес: заработали и заплатили налог с прибыли. У airBaltic-то прибыль - полгорбушки да мосол. Их налоги - акциз да PVN, заслуги airBaltic там мало. Ставку акциза устанавливаем мы, 509 евро с 1000 литров бензина, извините, на авиакеросин не помню, объем – немеряно, топлива жрут в три глотки. У американцев бензин 90 центов литр, у русских вообще 60 центов, у нас 1,6 евро. А цена нефти во всем мире одинаковая. Все дело в акцизе.
С другой стороны, какая разница. Вы же сами говорите: важна именно коммуникация. А сто миллионов в коммуникации - все же не полмиллиарда.
- Ладно, министр Бришкенс, согласен, 100 миллионов – ерунда. Кругом, министр, марш, идите и без трехсот миллионов IPO не возвращайтесь. И чтоб коммуникация мне была!
