Видео
В мире
Будем красить!
К приезду Горбачева начали готовиться загодя. Еще в декабре генеральный директор объединения Олег Константинович Ленёв на планерке сообщил о приезде генсека, а вскоре был составлен план мероприятий. Одним из пунктов шла покраска так называемой венсистемы — внешних труб, которые шли по всему периметру завода — около 13 километров. Резко против выступил заместитель главного механика объединения Игорь Глазунов, сказав, что это — чистой воды показуха. Красить лучше весной, а не зимой, все нужно тщательно подготовить, а не делать тяп–ляп за две недели. Его оппонентом стал главный технический директор ВЭФа Ивар Рудольфович Бражис, в чьем прямом подчинении Глазунов находился. В итоге под давлением парткома гендиректор все же склонился в пользу покраски.
Не впервой. Перед приездом лидера чехословацких коммунистов Густава Гусака, по словам собеседника, снег чуть ли не манкой посыпали — чтобы выглядело красиво…
Люки и цветочные горшки
А за день до визита генсека завод приехала принимать команда из Москвы, возглавляемая генералом КГБ — молодым человеком. Сопровождали ее и давали пояснения главный механик, главный энергетик и их заместители. Были и первые лица КГБ республики. А принимали завод так.
— Идет команда сотрудников КГБ и указывает пальцем: "Что это?" — вспоминает собеседник. — "Люк такой". "Энергетика или связь?" "Энергетика". "Поднять". Поднимают, осматривают, возвращают на место люк и ставят охрану. И так в течение 7–8 часов обошли весь маршрут, по которому должен был идти Горбачев. В новом инструментальном цехе — образцово–показательном — доходило до того, что щупами проверяли каждый цветочный горшок. Начальники цехов, встречавшие проверяющих, должны были ответить на каждый их вопрос, по просьбе службы открыть каждый шкафчик. А на ночь на всех точках маршрута была расставлена охрана. Не в форме — в гражданском…
В маршрут входил и комбинат питания объединения. На подходе к нему стоял верховой конвейер, доставлявший по верху из одного корпуса в другой полузаготовки. "А вот здесь неплохое место для снайпера", — неожиданно произнес кто–то из спецслужб.
Во время приезда делегации все начальники цехов и служб должны были находиться на своих местах. Пост Глазунова находился на втором комбинате питания. Система подачи еды там была полностью автоматизированная (бросаешь монеты, нажимаешь кнопочки — и по конвейеру поднимается еда), но иногда конвейеры выходили из строя. На этот случай подготовили дежурных — девушки с поварешками должны были заменить дозаторы.
На следующий день в главные ворота ВЭФа въехала кавалькада из нескольких машин.
— Вышел Горбачев со свитой и пропал, — продолжает Глазунов. — Часов до 15 они гуляли по заводу, а мы стояли на своих местах. Потом они возвращаются, запихиваются в "членовозы" и через главные ворота едут во Дворец культуры завода — там должен был пройти партхозактив. Мы вздохнули с облегчением…
Вагончик в Шкиротаве
Горбачев на ВЭФе. Рядом, в очках, — директор объединения Олег Константинович Ленёв.
Все вроде бы прошло гладко, но, как выяснилось позже, не для Глазунова. Еще перед приездом Горбачева он неожиданно встретил на заводе известного тогда политического обозревателя Центрального телевидения Александра Тихимирова — тот приехал освещать визит генсека. Глазунов был хорошо знаком с Тихомировым — еще по комсомольской работе (Пролетарский райком комсомола Риги дружил с аналогичным в Москве; кстати, там же работали тогда Юрий Михайлович ЛУЖКОВ, Гавриил Харитонович ПОПОВ), и тот пригласил "на огонек". А ехал он по стране в специальном вагоне и готовил прямо с колес репортажи — этакий дежурный по стране.
Когда–то это был личный вагон Леонида Ильича Брежнева, но в эпоху перестройки его передали известному журналисту. Вагон стоял в Шкиротаве, на запасных путях. Глазунов зашел "на огонек" и за "рюмкой чая" рассказал товарищу, что вместо гласности на заводе много показухи, профанации. Об этом же он раньше написал в заводской многотиражке "Вэфовец". Однако разговор тет–а–тет уже на следующий день стал известен руководству завода (позже выяснилось, что разговор подслушала одна из латвийских журналисток, готовившая в это время в этом же вагоне сюжет для ЦТ, и позвонила генеральному директору ВЭФа).
Дело не в Ильиче
Игорь Глазунов.
Не будем рассказывать обо всех перипетиях, скажем лишь: у Глазунова начались неприятности. А вскоре прямо на рабочем месте умер ЛенЕв, у которого уже до этого было три инфаркта. Через три месяца новым генеральным директором ВЭФа назначили Ивара Бражиса — того самого, кто перед приездом Горбачева настаивал на срочной покраске внешних труб. И Глазунов ушел по собственной инициативе. Через три дня подошел к новому директору прямо на территории завода с просьбой подписать заявление об уходе. Тот тут же подмахнул — с легкой душой, памятуя о старых конфликтах.
— А почему вы решили немедленно уходить? — интересуюсь у собеседника.
— Понимал, что сработаться не смогу. А Бражиса характеризует только одна фраза, сказанная им во время приезда на ВЭФ делегации во главе с Густавом Гусаком. Тот великолепно владел русским, а Бражис, который тогда временно заменял Ленёва, отвечал ему на ломанном русском.
— Почему вы не говорите на своем родном? — удивился чешский гость.
— Я говорю на языке великого Ленина, — прозвучало в ответ…
Уже в новые времена Ивар Рудольфович Бражис выпустил книгу о ВЭФе. Правда, почему–то не на языке "великого Ленина", а только на латышском. И дело вовсе не в Ильиче, а в уважении к тысячам работников ВЭФа, для которых русский был родным.
Ивар Бражис.
Между прочим, и о "Радиотехнике" — другом промышленном флагмане Советской Латвии — в новые времена тоже была издана книга. Но ее автор, Ивар КЛЯВИНЬШ, который в советское время был начальником транзисторного цеха, выпустил ее на двух языках — латышском и русском…
Во времена СССР завод ВЭФ, который специализировался на электронике, был одним из крупнейших предприятий этой отрасли. В 1991 году на ВЭФе работали 20 тысяч человек. Однако после распада СССР, обретения Латвией независимости и открытия границ латвийской электронной промышленности стало трудно конкурировать с продукцией иностранных фирм. Усугубил дело разрыв хозяйственных связей с республиками бывшего Союза. ВЭФ был разделен на шесть небольших фирм, большинства из которых уже не существует. Долгое время многие помещения завода были заброшены. Сейчас часть ветхих корпусов снесена, на месте некоторых идет строительство, а другие помещения завода сдаются в аренду…
