Видео
В мире
Картина «Молоко матери» создана по мотивам одноименного романа-бестселлера Норы Икстены, переведенного на 28 языков мира. Это история трех поколений женщин на фоне исторического периода от 40-х годов до независимости Латвии.
О том, как снимался фильм, «Субботе» рассказала режиссер картины Инара Колмане.
Диктатор или друг?
-- Инара, латвийский зритель хорошо знает и помнит ваши фильмы: «Мой муж Андрей Сахаров», «Мона», «Биллэ», «Руч и Нори», «Секс и СССР»... А с чего все начиналось? Как вы пришли в режиссерскую профессию?
-- Я с детства мечтала стать актрисой и была влюблена в театр. Но судьба распорядилась так, что я пришла в Рижский видеоцентр к Аугусту Сукутсу, создателю знаменитого фестиваля «Арсенал», и так заразилась кино, что это стало моим образом жизни. Работая редактором в Рижском видеоцентре, я параллельно поступила на учебу в ЛГИТМиК (Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии. -- Прим. ред.), где получила профессиональное образование.
Годы учебы в Петербурге я вспоминаю как замечательное время в своей жизни, несмотря на то, что нужно было учить и сдавать ненавистные научный коммунизм и историю КПСС. Зато у меня была возможность слушать лекции по искусству в Эрмитаже и Русском музее, и это незабываемо.
-- Принято считать, что режиссер не женская профессия. Или это все-таки не так? Я спрашивала об этом многих женщин-режиссеров: Лайму Жургину, Аллу Сурикову, Татьяну Лиознову... Все отвечали по-разному. Как ответите вы?
-- Я отвечу так. Когда я училась в ЛГИТМиКе, мальчики-однокурсники подшучивали надо мной. Они говорили: «Инара, у тебя все хорошо, ты так красиво и творчески думаешь, но режиссером тебе никогда не стать. Потому что ты не умеешь громко кричать и ругаться матом».
Матом я до сих пор не ругаюсь, кричать тоже не научилась. А режиссером стала. И может быть, именно потому, что я не только режиссер, но и женщина, я создаю на съемочной площадке атмосферу, с которой нет места крику и нервозности.
Все эмоции я держу при себе, ведь на меня смотрит съемочная группа в 50 человек, и каждый из них эмоционально зависит от моей реакции. Если я спокойна и уверена в себе, то все, кто работает со мной в этот момент, попадают в резонанс с моим настроением, а если я начну нервничать и суетиться, то ничего хорошего из этого не выйдет.
Кадр из фильма "Молоко матери"
-- Значит, определение «режиссер-диктатор» -- это не про вас?
-- Не про меня. Я не диктатор, я друг. Прислушиваюсь и к художнику, и к оператору, и к актерам. Но последнее слово всегда оставляю за собой. Режиссер -- это как капитан корабля: какой курс проложишь -- так судно и поплывет.
-- В вашем творческом багаже есть как документальные, так и художественные фильмы. Какое кино труднее снимать?
-- Если говорить откровенно, то документальное кино снимать сложнее. Сама жизнь предлагает сюжеты, которые могут резко поменяться, и ты должен быть готов отреагировать на любую ситуацию.
Документальное кино для меня -- это мои уроки. Пройдя через судьбы своих героев, я прожила несколько жизней и приобрела тот жизненный опыт, благодаря которому смогла выйти на параллельную дорогу, то есть снимать художественное кино.
Семейный роман
-- Почему для своего нового фильма вы выбрали роман «Молоко матери» Норы Икстены?
-- Я обожаю все работы Норы, а ее роман «Молоко матери» прочла за одну ночь -- не могла оторваться! Я читала и сразу видела все в картинах. Перевернув последнюю страницу, я уже точно знала, как надо снимать фильм.
Сначала я поделилась этой идеей с мужем (писателем и сценаристом Арвисом Колманисом. -- Прим. ред.). Он прочел роман и вынес вердикт: «Перевести книгу на киноязык сложно, но можно». Потом обратилась к Норе. «Знаешь, -- сказала мне она. -- Я тоже недавно подумала, что это мог бы быть фильм, который режиссируешь ты». Мы сошлись на одном дыхании, и это было прекрасно.
-- Книга «Молоко матери» -- это семейная история. Создание фильма отчасти тоже, так как сценарий к картине написал ваш муж. Легко ли это -- работать с близким человеком?
-- Это очень удобно. Мы можем говорить о персонажах, образах и поворотах сюжета с утра до вечера: за завтраком, обедом, ужином. Обсуждать, спорить, что-то придумывать вместе.
Правда, на этот раз при работе над картиной я отказалась от активного вмешательства в сценарный процесс. Потому что когда мы с мужем создавали фильм «Мона», это выглядело так. Он ночью пишет -- я утром читаю и говорю: «Ой, ну какая же женщина так поступит?! Пойду-ка перепишу!» Вечером даю мужу почитать то, что у меня получилось, а Арвис говорит: «Ой, ну какой мужчина так поступит?! Пойду-ка перепишу». И так без конца.
Поэтому сейчас я просто старалась создать дома для мужа спокойную творческую атмосферу, чтобы он мог работать.
-- Одобрила ли фильм автор книги Нора Икстена? Писатели редко довольны экранизацией своих произведений, потому что сценарист всегда что-то перекраивает, меняет...
-- Да, перед Арвисом стояла непростая задача. Если экранизировать всю книгу, то получится фильм на шесть часов. Пришлось сокращать: оставлять главное, убирать что-то менее значимое.
Наконец мы дали почитать готовый сценарий Норе, и были счастливы, что она согласилась с ним полностью. Правда, это был уже 15-й вариант...
Во время съемок мы также советовались с Норой -- в основном по поводу образов. Нам хотелось выстроить их идеально.
Два года и четыре младенца
-- Фильм снимался два года. Как пандемия повлияла на съемочный процесс?
-- Отчасти ковид нам помешал, а отчасти принес пользу. Дело в том, что к концу пандемии театры еще были закрыты -- а значит, актеры свободны и мы могли спокойно с ними работать. Был и еще один плюс: за те два года, в течение которых снимался фильм, одна из наших юных актрис Рута Кронберга, исполняющая роль Норы, подросла, что и требовалось по сюжету картины.
-- Эта та самая девочка, которая играла в вашем предыдущем фильме «Биллэ»?
-- Да, можно сказать, что я воспитала себе актрису. Недаром же говорят, что у режиссеров есть любимчики. (Улыбается.) Похожая история произошла с актрисой Майей Довейкой, которая сыграла в «Молоке матери» Астру. В фильме «Биллэ» она играла эпизодическую роль, но я ее заметила и, приступая к работе над новой картиной, уже точно знала, что в главной роли буду снимать ее.
Кадр из фильма "Молоко матери"
-- Ваш фильм охватывает длительный исторический период: от 40-х годов до Атмоды. За это время Астра проходит путь от рождения до зрелости. Сколько актрис работали на картине, чтобы передать образ героини в разных возрастах?
-- Четыре. Астру в зрелости играет, как я уже говорила, Майя Довейка, в молодости -- Элина Васка-Ботере, а в детстве, в пионерском возрасте, -- школьница Мадара Маза. Мы проводили серьезный кастинг в школах, чтобы найти девочку, которая будет похожа на Майю.
-- А кто четвертая актриса?
-- Астру в младенчестве у нас попеременно играли сразу четыре младенца. Они замечательно справились ролью -- если надо было плакать, то плакали. Хочу сказать, что у нас в Латвии очень храбрые мамы. Они с удовольствием отдавали детей на съемки. Я своего ребенка, наверное, не отдала бы.
Правда, мы делали все возможное и невозможное, чтобы дети не уставали. Успокаивали, боялись побеспокоить, если они засыпали, тут же переходили на шепот... Атмосфера на площадке царила совершенно необыкновенная!
Латышский, литовский, русский...
-- Сегодня модно снимать в кино непрофессиональных актеров. В вашем фильме тоже без них не обошлось. Почему? Разве они лучше профессионалов?
-- Кино по сравнению с театром более органичное искусство. В нем важны нестандартные типажи. Сейчас много сериалов, много актеров, но Латвия страна небольшая -- на экране нужны новые лица.
В книге, а следовательно, и в картине, есть очень сильный и светлый образ -- Ессе. Это необычная женщина, она гермафродит. Сначала я искала для этой роли какую-то сутулую, антиженственную актрису... Но когда увидела Зане Биеренде -- к слову, обладающую совсем другой внешностью, -- то поняла: вот он, образ Ессе!
Зане не играет, а живет в фильме. Это история о том, что иногда режиссер может создать для человека роль, в которой он будет играть самого себя, и это будет вполне профессионально.
-- В работе над фильмом «Молоко матери» участвовали представители разных стран: Латвии, Литвы, Чехии, Украины, Бельгии... Откуда такая интернациональная команда?
-- Литовский продюсер нашел нам замечательного оператора Роландаса Леонавичуса. Я посмотрела его работы и мне очень понравился его стиль, так же, как и стиль литовского художника Альгидаса Гарбачаускиса, известного по сериалу «Сиси». Режиссером монтажа у нас был Михаил Ланский из Чехии. В Бельгии нам сделали цветокоррекцию, спецэффекты...
В картине снялся украинский актер Олексей Горбунов, его нашла для нас продюсер Екатерина Ланская, -- он сыграл в фильме небольшую, но очень яркую роль. Роль Серафимы исполнила замечательная актриса Рижского русского театра Екатерина Фролова.
На съемочной площадке у нас звучали латышский, литовский, русский, английский языки, и это было здорово!
Юность времён СССР
-- Одним из героев картины, безусловно, является время: 50-е, 60-е, 70-е, 80-е годы. Как вы воссоздавали в кадре быт советского времени?
-- Для художника картины это был вызов: каждую локацию мы начинали с нуля. Ведь нужно было воспроизвести советский быт до мельчайших деталей: начиная от бобинных магнитофонов и заканчивая черно-белыми телевизорами. Мне казалось, что люди не хранят вещи того времени. Но я ошиблась -- еще как хранят! Нам приносили старые часы, радиоприемники, статуэтки... Мы даже нашли целый ящик со школьной формой того времени. Особенно сложно было с советской мебелью, потому что собрать ее можно только один раз.
-- Каждая бытовая деталь в картине воссоздает атмосферу нашей юности. Чего только стоит пионерский антураж! Красные галстуки, барабаны, горны... Возможно, у кого-то эти сцены вызовут отторжение, а кто-то с улыбкой вспомнит свое пионерское детство. Как вспоминаете этот период вы?
-- Я помню, что было много хорошего. Сказать, что все было плохо, значило бы отречься от своего детства, школьных друзей, первой любви. С другой стороны, сейчас, взглянув на свое прошлое с высоты десятилетий, мы понимаем, в каких рамках мы жили, как они давили нас, как сужались...
Из пионерского детства у меня осталось одно неприятное воспоминание. Наша классная руководительница была фанатом строевой подготовки. Собирала нас в тройки и заставляла маршировать во дворе. Мы покорно шагали, а из открытых окон над нами смеялись одноклассники, которым посчастливилось не попасть в эту тройку.
-- В фильме пионеров играют современные дети, которые ничего не знают о том времени и кто такие пионеры. Вы им что-то об этом рассказывали?
-- Да, конечно. Детям все было в диковинку. И то, что галстуки носили, и то, что у девочек были передники: черный на будний день и белый на праздничный. Ребята снимались с огромным удовольствием -- им все было интересно.
-- Главная героиня Астра тоже является своего рода пионером, так как она была первым ученым в Латвии, который стал внедрять искусственное оплодотворение. Консультировались ли вы с врачами, чтобы все выглядело достоверно?
-- Поликлинику, в которой работала Астра, мы снимали в Лимбажи, в старом корпусе, поскольку нужно было найти что-то пообшарпаннее. А из нового корпуса мы пригласили врачей, которые рассказали Майе Довейке подробности гинекологических манипуляций -- например, какими были смотровые зеркала, как ими пользовались, и другие детали.
Soviet Milk
-- Почему в английском варианте ваш фильм называется Soviet Milk?
-- Мы позаимствовали это название из английской редакции книги. Переводя роман на английский язык, издатели убедили Нору Икстену в том, что так лучше звучит. Мы решили пойти по стопам книги, поскольку в Европе роман известен именно под таким названием.
-- Карен Оганесян и Дмитрий Дюжев, создатели картины «Мамы», говорили, что им хотелось бы, чтобы люди, выйдя из кинотеатра после просмотра, позвонили своим родителям. А какой реакции от зрителей ждете вы?
-- Мне хотелось бы, чтобы зрители после просмотра картины испытали чувство очищения. Это очень светлое чувство. Пусть те, кто жил в это время, вспомнят свою юность, а молодые люди узнают что-то новое об эпохе, через которую прошла наша страна.
-- Ваш документальный фильм «Мой муж Андрей Сахаров» в свое время получил признание в Швеции, Норвегии, Испании, России, США... Как вы думаете, ждет ли новый фильм такая же звездная судьба?
-- Загадывать рано. В феврале «Молоко матери» едет в Германию, на фестиваль Берлинале, потом на Римский фестиваль... Как говорится, поживем -- увидим.
Елена СМЕХОВА
