Водораздел общественного мнения проходит по отношению к героине малаховского сериала: кто она, жертва или провокатор, из-за которой «хороший мальчик» сидит в тюрьме?

Среди аргументов защитников Дианы — сложившаяся в России практика отношения к жертвам насилия. Несмотря на информационную открытость нашего времени, в российском обществе, особенно в глубинке, все еще не принято говорить вслух ни о сексе, ни, тем более, о случаях изнасилования. Разве что анонимно, понизив голос, втянув голову в плечи. Согласно статистике центра помощи пережившим сексуальное насилие «Сёстры», только 10–12% жертв изнасилования обращаются в полицию. Считается, что это стыдно, жертва зачастую винит себя, боится осуждения общества.

Проблема еще и в том, что зачастую доказать акт сексуального насилия практически невозможно — у таких дел редко бывают свидетели, доказательством может быть лишь медицинская экспертиза, но первые часы после преступления жертва находится в шоке и не думает об этом. Часто в полиции отговаривают жертв изнасилования писать заявление, применяя психологическое давление. Жертве приходится доказывать, что она сопротивлялась, хотя изнасилование — это даже не про само насилие, а про отсутствие согласия на секс.

То есть с одной стороны, статья «Изнасилование» в Уголовном кодексе есть, и довольно строгая, но с другой — справедливое возмездие насильник получает далеко не всегда.

Защитники Сергея (молодого человека, отбывающего наказание за изнасилование девушки), в свою очередь, уверены в том, что Диана никак не умещается в стереотипное представление о «жертве» — занимается самопиаром, приходит в студию в сексуальных платьях (а разве жертвы должны ходить в глухих юбках?), ведет себя нескромно, пиарится на своей «сексуальной славе», и уже поэтому для многих автоматически перемещается в статус «провокатора». И вот полстраны говорит: «сама виновата», «была нетрезвой», «надела короткую юбку», а «посадить при желании можно любого»…

По большому счету, общество на примере истории Дианы и Сергея обсуждает, что можно считать сексуальным насилием и как к нему относиться.

Малаховский сериал, по сути, стал общенародным обсуждением той же проблемы, которую полгода назад поднял флешмоб для более продвинутой публики #яНеБоюсьСказать.

Когда тысячи женщин, а иногда и мужчин, решились рассказать, как на своем опыте столкнулись с насилием (сексуальным принуждением, психологическим давлением, шантажом и т.д.) и как на это реагировали окружающие.

Тогда этот флешмоб лишь приоткрыл масштабы сексуального насилия в советском и постсоветском обществе. Сегодня, на более понятном широкой публике языке, об этом же говорят герои малаховского сериала, пытаясь в эфире общенационального канала выработать нормы отношений между полами, соответствующие времени.

В провинциальных семьях о сексуальных проблемах взросления говорить все еще не принято, «стыдно». В школе уроки полового воспитания давно сменили курсы по основам православия, но судя по нарастающему интересу к программе, в том числе у молодых людей, в обществе зреет сопротивление патриархальным установкам, насаждаемым в последние годы в России. Точнее, эти теоретические патриархальные установки решительно расходятся с практикой жизни.

Вот и усаживают родители детей перед телевизором, на примере Дианы и Сергея объясняя, что бывает, когда выпьешь «на донышке» на чужой даче, или чем может закончиться ночь любви с несовершеннолетней девушкой, когда поутру она проснется.

Диану, конечно, немного жаль — девушка явно переоценивает свою роль в этом телешоу, получая удовольствие от всероссийской славы. Но есть и несомненная польза от обсуждения закрытой темы и жертвами, и посторонними обывателями, и самими насильниками. Сам факт обсуждения «что такое плохо» — как раз то, в чем российское общество сейчас остро нуждается. Если пока не получается широкой общенародной дискуссии ни о коррупции, ни о будущем страны, ни об отношении государства и личности, так, может, тема сексуального насилия поможет вернуть общество к его прямой функции — установлению и поддержанию нравственных норм.

Лишь бы из всего этого ажиотажа не остались «на донышке» только многочисленные мемы да шутки ниже пояса.