Видео
В мире
Тихое утро 22 апреля 1915 года. На позиции французских войск у бельгийского города Ипр поползли зелёно-жёлтые облака хлора, выпущенные немцами. Тысячи отравленных. Паника.
Действительно, эта атака хлором стала первой массовой — и наиболее известной. Именно по ней до сих пор судят о химическом оружии в целом.
Однако самой первой она не была: немцы уже не раз применяли отравляющие газы в снарядах — сернокислый дианизидин и ксилилбромид (а французы — этил бромацетат в гранатах). Просто эффект от этих слезоточивых газов был куда слабее хлора.
Да, 22 апреля хлор отравил порядка пятнадцати тысяч человек. Но умерли из них около пяти тысяч. То есть даже в идеальных условиях — хорошая погода, полная внезапность атаки и отсутствие защиты — погиб только каждый третий из поражённых. Причём те, кто остался на месте, пострадали меньше тех, кто в панике убегал.
Получается, химическое оружие — не приговор. И «отравился» — не обязательно «умер в жутких мучениях».
С военной точки зрения даже та апрельская атака не привела к самому важному результату — прорыву фронта. Соседние части, которые не попали под облака хлора, вовремя отразили атаку немецкой пехоты.
То есть химическое оружие не принесло не то что победы в войне, но хотя бы временного выхода из позиционного тупика.
2. «От химического оружия нет защиты, мы все умрём!»
Напротив! Защититься от газов куда проще, чем от пуль и снарядов.
Чтобы солдата Первой мировой не убило тяжёлой артиллерией, как минимум требовался крепкий блиндаж с многослойной защитой из брёвен, мешков с землей, рельсов, бетона и прочего. Плюс тщательная маскировка.
Защиту от пуль совершенствуют до сих пор — и новые пули постоянно «обнуляют» старые бронежилеты.
А первая защита от газов — крохотные подушечки из ваты с раствором гипосульфита натрия — появилась в войсках союзников спустя считанные дни после знаменитой апрельской атаки. Ещё не имея специальной защиты, солдаты в облаках хлора закутывали лицо в мокрую шинель, рубашку, пропитанную мочой, дышали через сено или даже землю. Оказалось, что обычные костры отлично очищают окопы от остатков хлора.
Вскоре начали делать и противогазы — например, конструкции русского химика Зелинского и технолога Кумманта.
Несмотря на появление новых боевых газов — фосгена и иприта, — для защиты от них вполне хватало накидки на выход из блиндажа или просто дополнительного патрона к фильтру противогаза. От слезоточивых газов помогала пропитка солдатской маски касторкой и спиртом. Даже от суперядовитой синильной кислоты нашли защиту — соли никеля.
И между мировыми войнами, и после них немало добровольцев подвергали себя воздействию отравляющих веществ. Мир всерьёз готовился к химической войне.
Отчёты и советских, и несоветских частей регулярно содержат строки наподобие: «Доктор накрылся накидкой и сел спиной к ветру, его полили ипритом, затем доктор встал — поражения кожи не обнаружено».
Поэтому сейчас от большинства отравляющих веществ — помимо противогазов, защитных костюмов и герметичных машин — есть и эффективные противоядия.
3. «Почему Гитлер не применил химическое оружие, оно же так ужасно?»
Во-первых, химическое оружие эпохи Второй мировой было очень сложно применить эффективно. Нужно каждый раз тщательно учитывать направление и силу ветра, температуру воздуха, время года, характер местности — лес, город или открытое поле… Малейшее изменение погоды — и «стрельба делается недействительной».
Во-вторых, обычные снаряды, мины и бомбы показали себя гораздо более надёжными и убийственными.
В Первую мировую войну погибли миллионы людей. Но от боевых газов по странам — считаные тысячи.
Среди общих потерь — потери от газов (выделены жёлтым) отнюдь не на первом месте
В американской армии от газов непосредственно на поле боя умерли… всего двести шесть человек. Ещё чуть больше тысячи — в госпиталях. И это при том, что американцы воевали «на пике» применения боевых газов.
По послевоенным подсчётам, в целом умерло около четырёх процентов поражённых газами солдат (в армии США — два процента), а из поражённых обычным оружием, от осколков до штыков, погибал каждый четвёртый.
В-третьих, надо ведь не только поразить врага, но ещё и защитить свои войска и мирное население. А с резиной для противогазов у Германии было плохо ещё в Первую мировую. При господстве союзников в воздухе ответные удары были неизбежны — и нанесли бы рейху куда больше урона. А у союзников химическое оружие было наготове.
Поэтому большинство жутких историй о применении отравляющих веществ во Второй мировой войне — лишь слухи или случайные инциденты. Простые фугасы, огнемёты и дымовые шашки были куда эффективнее. Достоверно «отметились» боевыми газами лишь японцы против практически беззащитных китайцев.
4. «А вот имярек бесчеловечно травил свой народ страшными газами!»
Первая мировая доказала, что химическое оружие — это массовость. В реальности уже в 1917 году, когда химическая война ещё не достигла пика, немцы выпустили более миллиона снарядов с 2500 тоннами иприта внутри всего за десять дней. И то не добились победы.
И в локальных войнах этот вывод полностью подтвердился.
Британские газовые бомбы на севере России поражали боевой дух красных солдат, но не убивали. В свою очередь, красные войска готовились залить отравой укрепления белых на Перекопе и леса с тамбовскими повстанцами.
Но пока в разрухе Гражданской войны искали баллоны и снаряды с газами, в обоих случаях победили обычным оружием раньше. На Перекопе химии не применили вообще. По тамбовским лесам, где прятались разбитые отряды повстанцев, красные смогли выпускать максимум полсотни снарядов за раз. Даже следов, что хоть кого-то накрыли, в документах частей не осталось.
Сброс одиночных бомб с ипритом на горцев Марокко был просто курам на смех. Итальянцы в Эфиопии тоже остались недовольны химическими бомбами — в отличие от выливных приборов.
Поэтому не стоит верить «сенсациям» прессы, где-то нашедшей очередной подозрительный баллон или старый приказ времён Гражданской войны в России.
5. «Так что, химическое оружие — это бумажный тигр? А как же запреты?»
Не всегда. При умелом и массовом применении боевые газы были весьма эффективны. Например, в конце Первой мировой раздражающими газами быстро и успешно подавляли артиллерию противника. Пушки тогда ещё часто перевозили на конной тяге, а лошадей защитить куда труднее — не говоря о том, чтобы лошадь в противогазе таскала орудия. Да и ворочать снаряды в противогазе тяжело, плюс цели не видно. То есть врага не надо было убивать — достаточно мешать ему воевать.
При этом на войне убивать за километры можно — с помощью артиллерии. Можно стрелять в противника из пулемётов. Можно давить танками или бомбить с воздуха.
Потому что по-настоящему эффективное оружие никто запретить не смог. Гонка вооружений сдерживается не столько бумагой договоров, сколько опасениями ответного удара.
Любопытно, что конвенция ООН 1993 года о запрещении химического оружия отдельно выделяет «химическое средство борьбы с беспорядками». Оно не убивает и не причиняет постоянного вреда здоровью — потому полиция его применяет, но на войне использовать такие вещи нельзя.
То есть травить газами протестующих можно — лишь бы не на войне.
Евгнеий Белаш, warhead.ru
