Евровыборы
Видео
Манипулятор-виртуоз карает или милует в офисе под крышей московской высотки, дирижирует судьбами незнакомцев, о которых знает досконально все: неоплаченные кредиты, семейные тайны, скелеты в шкафах. Кукловод играет своими жертвами, тянет их за невидимые нити страха, плетет интриги, взывая к возмездию, не чурается шантажа, нащупывает слабые места. В его мобильных сетях бьются голоса должников.
Микробюджет идет фильму на пользу. Минимализм преобразован в художественное решение (приз «Кинотавра» оператору Денису Фирстову). Один актер — практически в одной декорации на «Седьмом небе». Звуковая дорожка — музыкально-шумовой оркестр с солистами-собеседниками, жертвами коллектора-инквизитора. На протяжении всего действия мы балансируем между неприязнью и симпатией к этому запертому в своем бизнесе герою.
— Конечно, роль в монофильме — вызов. Что зацепило, может быть, испугало?
— Вы сами отчасти ответили на свой вопрос. Конечно же, это вызов самому себе с точки зрения профессии. Эта работа отличается даже от театральных моноспектаклей. Когда нет диалога со зрителем, дыхания зрительного зала. Это совершенно иная работа, существование практически в безвоздушном пространстве. Потому что чистый звук… И даже если происходит что-то смешное, никто не будет реагировать — смеяться, чтобы не испортить звук на площадке. Поэтому да, это проверка себя, своих профессиональных возможностей.
— То есть вас заинтересовала исключительно профессия? Не острая тема, не неожиданность характера?
— Конечно, еще и качество, содержание сценария. Но ведь и разговор идет прежде всего о человеке, а не о профессии коллектора. В любой профессии мы могли бы обнаружить подобную ситуацию. Когда друзья-товарищи постепенно покидают его. И он находит в себе силы пересмотреть то, что с ним происходит, переоценить людей, которые рядом. И по большому счету простить их.
— Смотрела вашу встречу со студентами в Питерском учебном театре на Моховой. Там вы рассказывали, как подбираете ключ к роли, начиная с мыслей о том, чем наполнить характер. Чем вы «наполняли» своего Артура? И был ли у вас самого подобный «час икс», когда приходилось пересмотреть течение жизни, увидеть новыми глазами людей, которые рядом?
— Конечно, был и «час икс», были мысли и сомнения — как и чем наполнить роль. А иначе и быть не может, это не к нашей компании, я имею в виду коллег и друзей, с которыми мы работаем. Думал я про «как», «зачем» и «имеешь ли ты на это право».
— Прощать — самое трудное. Особенно в такой противоречивой истории, которой вы касаетесь в фильме. Но прощение ведь переформатирует тебя?
— Простить — значит идти дальше. Проклинать, ненавидеть — путь назад.
— Сама реальность догоняет фильм на острие проблемы. Есть политические партии, которые строят предвыборную кампанию на крике о запрете коллекторов, а не на реальной помощи людям.
— Съемки были год назад. И то, о чем вы говорите, правильнее обсуждать с продюсерами, которые выпускают и прокатывают наш фильм. Это они — на острие. Это им «повезло» — в кавычках или как угодно. За это время у меня были еще работы.
Я не сидел и не ждал, когда же выйдет «Коллектор». Безусловно, приятно, что вот такое внимание привлек этот фильм. Казалось бы, сугубо фестивальная работа. А сейчас действительно она вырастает в нечто большее, социально значимое.
— А телевизионные предвыборные выступления Жириновского можно счесть роликами рекламной кампании фильма. Вас часто спрашивают, отчего ваш коллектор кажется положительным персонажем и вызывает сочувствие. Не хотят принять, что человек должен быть сложным. Что касается профессии, то она новая только в названии. Думали ли вы во время подготовки роли о предшественниках Коллектора — человеке-векселе Гобсеке, пушкинском Соломоне, ростовщике Гоголя?
— Наоборот, если бы мне предложили сыграть какого-то исторического или литературного персонажа, связанного с подобной темой, наверняка я бы думал о современных способах возврата долга. В данной же ситуации все на поверхности. История моего героя близка не столько к ростовщику, сколько к актерской профессии, к режиссуре, к творчеству. Другое дело, что в нашей профессии нет угрозы.
Сыграли, допустим, мы плохо спектакль, сняли неудачно фильм, никто от этого не погиб. Если же, напротив, что-то получилось хорошо, талантливо, то, наоборот, кому-то мы помогли. Здесь обратная история. Талант, фантазия, изобретательность, способность к импровизации и все то, что дано свыше, используется в определенном направлении и, скажем честно, не идет на пользу «объектам», на которые они направлены.
— Ваш коллектор, по сути, — ваш коллега. Виртуоз голосовых манипуляций.
— При этом голоса он не меняет. Скорее ракурсы. Безошибочнее врача находит болевые точки людей. Он очень честно относится к своей работе. Поэтому знает досконально все про людей, с которыми общается. В отличие, к примеру, от вашего собрата журналиста, который ленится и зачастую приходит, не понимая, с кем и для чего разговаривает. Я не кричу о том, как это плохо.
Мне просто жаль своего времени, приходится разговаривать с людьми, поленившимися прочитать материал, который уже опубликован…
Я сам был в шкуре журналиста, поэтому знаю, о чем говорю. Это все имеет отношение к нашему фильму. Артур обладает богатой фантазией, но он хорошо поработал над «ролью», знает всю подноготную крупных должников, особенности характера, биографии. Он общается с ними, как с близкими людьми.
—Говоря о «Коллекторе», вспоминают референсы, вроде «Лока» Найта, «Погребенного заживо» Кортеса. Я подумала, что и ваш Коллектор — «погребенный заживо», во всяком случае, в моральном аспекте. Стрелок оказывается мишенью. Профессия превращает охотника в жертву. А что для вас ваша профессия? Насколько она связана с внешним миром?
— Профессия для меня — это профессия. То место, куда я прихожу с удовольствием, будь то театр, съемочная площадка. Куда спешу. Другое дело — как это получается. А все, что происходит в нашей реальности, это проходит и через профессию. Здесь я не являюсь исключением.
Есть, конечно, актеры, которые умеют разделять мир фантазии и мир реальный, другим важно это взаимопроникновение. Вопрос для меня слишком глобальный. Иногда профессия помогает в каких-то обстоятельствах. Но видимо, я не настолько ею владею, чтобы защищаться или пользоваться ею во внешнем мире.
—Кажется, вас все чаще привлекают «монологи» в самых разнообразных формах и видах. «Контрабас» в МХТ, буквально перед «Коллектором» вышел фильм «Прокофьев: Во время пути», основанный на дневниках композитора, с оркестром «Солисты Москвы» вы играете «Маленького принца». Чем этот интерес продиктован?
— Эти работы сделаны в разное время, я ни в коем случае не связываю это с желанием остаться одному на сцене или перед камерой. И потом, сегодня предостаточно актеров, работающих в моноформате на театральной, кинематографической, филармонический площадке.
— Ваш благотворительный фонд, помогающий детям с заболеваниями головного мозга, существует более восьми лет. Его адресные реабилитационные программы вызывают громадное уважение. Ваши известные коллеги также тратят время и силы на благотворительность. Но, может, следует переформатировать государственную систему, чтобы и люди власти — чиновники, депутаты — включились в реальную работу помощи больным детям и старикам, клиникам и хосписам?
— Отвечу вам очень просто. И в моем фонде, и в фонде Чулпан Хаматовой работают очень хорошие профессиональные команды, которые генерируют различные идеи. Мы являемся гарантами доверия к фонду, деятельность которого должна быть ясной и прозрачной. Профессионалы, работающие в фонде, придумывают и развивают программу действий, в том числе и механизмы отношений с банками, с другими структурами, с административным корпусом. Потому всё и работает.
Может быть, не так быстро и здорово, как нам всем хотелось бы. Но опять же, если мы так быстро перескочили на эти рельсы, то возможен и перекос, перегиб, как это у нас бывает. Все должно развиваться плавно. Главное — не опускать руки, заниматься своим делом. Повторюсь, и это важно, я являюсь лишь лицом, гарантирующим, что фонд у нас честный, чистый, работает в том направлении, которое нами указано. И работа идет.
Трейлер фильма "Коллектор":
