Видео
Книги Евгения Шабанова -- яркие, живые, правдивые -- читаются на одном дыхании. В них нет ничего придуманного. Все, что описывает автор, действительно происходило в Риге: убийства, кражи, грабежи, разбойные нападения...
Новая, заключительная книга трилогии «Сыск -- дело тщательное», вышедшая недавно из-под пера Евгения Шабанова, -- это не триллер, повествующий о преступлениях и жестокости. Это книга о тех, кто боролся с преступностью, рискуя жизнью: об оперативных сотрудниках рижского уголовного розыска, именуемых в просторечии операми, о резонансных делах и их раскрытии, о настоящей дружбе и взаимовыручке.
Это случилось в милиции
-- Евгений Леонидович, в вашу профессию нельзя прийти наугад. Что послужило для вас точкой отсчета и привело в уголовный розыск?
-- Я посмотрел хороший фильм «Два билета на дневной сеанс» и понял: это мое. А потому подал документы в Омскую высшую школу милиции -- одно из самых престижных высших учебных заведений МВД.
Конкурс был жуткий: 3,5 тысячи абитуриентов на 240 мест! Вместе со мной попытать счастья в Омск отправились девять человек из Латвии, но поступил только я один. После окончания учебы вернулся в Ригу. И положа руку на сердце, скажу: за 35 лет работы ни разу не пожалел о том, что выбрал эту профессию.
-- Как пришла эта идея -- рассказать о буднях уголовного розыска на страницах книг?
-- В советское время я и мои коллеги отмечали два главных праздника: 5 октября -- День уголовного розыска и 10 ноября -- День милиции. Собирались за столом, вспоминали разные дела, случаи, серьезные и смешные истории. Когда в роли рассказчика выступал я, ребята хором кричали: «Женя, тебе надо книгу писать!» Но свободного времени тогда у меня не было, а когда вышел на пенсию -- нашлось.
Так появилась первая книга -- очерки под названием «Блокнот, авторучка и пистолет». Затем вторая -- «Работаем тихо, ребята!». После чего активность уже проявили читатели. «Продолжайте дальше. Интересно же!» -- говорили мне при личных встречах и на презентациях. Так что появлением третьей книги я во многом обязан своим читателям и, конечно же, коллегам, которые меня поддержали.
-- Какие сюжеты, вошедшие в новую книгу, вы считаете самыми интересными и самыми эффектными?
-- Мне трудно это оценить, пусть лучше оценивают читатели. Кому-то будет интересно прочесть главу под названием «Оборотни в погонах». Кого-то заинтересует дело о том, как искали похищенные из магазина «Димантс» драгоценности на сумму в 20 миллионов рублей. Для многих станет откровением рассказ о латвийской «Черной кошке», или банде Вангравса, орудовавшей в середине 70-х. О ней никто никогда не писал, потому что нельзя было признать, что в благополучной советской Латвии была группа бандитов, вооруженная автоматами. А такая банда существовала, и ее участники были пойманы и расстреляны...
В книге много смешных историй, комичных ситуаций -- я не сторонник пафоса. Есть и грустные рассказы. Важно, что все они подлинные.
Тайны следствия
-- Как вы отбирали, о чем можно писать, а о чем нельзя? Ведь существует гриф секретности, профессиональные тайны...
-- Я писал, не нарушая законов, но и не раскрывая всех секретов. Возьмем, к примеру, такие темы, как агентура или наружное наблюдение. Все знают, что такие методы существуют. Но где и как именно ведется эта работа, я не рассказываю. Почему? Потому что честному человеку об этом знать не надо, а уголовников я образовывать не хочу. Тут уж, как говорят американцы, без комментариев.
Да, я слегка приоткрыл завесу тайны, рассказав, например, о работе в кафе «Росток», где собирались барыги, мошенники, скупщики краденого и где была устроена оперативная ловушка. Но об этом я написал только после того, как кафе «Росток» не стало.
Кроме того, замечу, что моя книга является не только документальным, но и художественным произведением, ряд фамилий в ней либо не указан, либо по понятным причинам изменен.
-- В одной из популярных советских песен пелось о «незримом бое», который вела ваша служба. Но почему этот бой был незримым? Почему угрозыск всегда держался в тени, не рапортовал о своих успехах, не жаловал журналистов?
-- Уголовный розыск служба непубличная, ей не нужна реклама. Вычислили преступника, тихонько приехали, забрали и уехали... Опера не нуждались во всенародной славе. Потому и журналистов гнали от себя -- во избежание ненужной шумихи.
Многие из моих коллег так и остались неизвестными. Эти люди рисковали жизнью, получали ордена, медали, порой погибали... Но никто их в лицо и по фамилии не знал.
-- Наверное, вам смешно смотреть ментовские сериалы?
-- Конечно, многое режет глаза и уши. Оперативник угро звонит в дверь преступника и страшным голосом кричит: «Это я, следователь уголовного розыска Петров! Откройте! Вы обвиняетесь в убийстве!» Ну да, сейчас он вам откроет. Как же! Никто в здравом уме не станет колотить убийце в дверь, а если и будет, то вежливо представится водопроводчиком. Потому что в противном случае преступник забаррикадируется и его из квартиры не выкуришь.
Типичная ошибка ментовских сериалов -- образ отважного следователя, который ловит убийц. Откуда в уголовном розыске следователи? Там их никогда не было! Были опера, младшие и старшие инспекторы... Поэтому когда я вижу, как следователь или прокурор на экране героически задерживает преступника, заламывая ему руку, то сразу понимаю: этот фильм сняли непрофессионалы, которые путают службы.
Юриспруденция наука точная. Она не терпит путаницы в формулировках. Я сразу выключу фильм, в котором кражу называют грабежом -- это разные понятия! -- или предъявляют подозреваемому ордер на обыск или арест. Таких ордеров нет со сталинских времен! Есть постановление об избрании меры пресечения.
Разумеется, есть и грамотно поставленные сериалы. Вспомним хотя бы «Улицу разбитых фонарей». Там сценарий писал профессионал, и это сразу видно.
-- Не секрет, что каждая профессия, если человек увлечен ею всерьез, приводит к профессиональной деформации. О черном ментовском юморе пора слагать легенды. Откуда такой цинизм?
-- Здоровый цинизм, на мой взгляд, -- это защитная реакция. Он не только не мешал в работе, но и помогал. Представьте себе врача, который вместо того, чтобы делать операцию, рыдает над каждым пациентом. Много от него толку?
В нашей работе то же самое. Если опер будет пропускать через сердце каждое убийство, то его сердце рано или поздно даст сбой. Не случайно многие мои коллеги ушли от инфаркта или инсульта. Я убежден: помогать надо не сочувствием, а делами.
Закон и порядок
-- Как вы считаете, современная полиция, которая имеет на вооружении компьютеры, мобильники и прочую технику, которой не было в ваше время, работает лучше советской милиции?
-- В советские времена работала система, которая отбирала нужных людей. Дураков в уголовном розыске не держали. Там были образованные специалисты, окончившие вузы. Сейчас в Латвии даже нет высшего учебного заведения для подготовки кадров. Есть колледж, но это не тот уровень. Да и деньги сейчас играют такую роль, какой не играли в наше время. В мое время в правоохранительные органы люди шли по призванию и работали за совесть, не за страх.
Отношение общества и государства к нашей профессии тоже было совершенно другим. Вот скажите, какой авторитет сегодня у полицейского? А у милиционера он был! Люди верили, что «моя милиция меня бережет», и старались ей помочь.
Вспоминается такой случай. Как-то мы втроем с товарищами сунулись в притон -- а там 12 бандюганов. Обратились за помощью, и нам дали нескольких дружинников -- обычных ребят с завода. Они с таким удовольствием помогали нам, что приходилось их сдерживать, чтобы они никого случайно не поубивали... А кто из граждан сегодня кинется помогать полицейскому? То-то и оно!
-- В советское время за особо тяжкие преступления существовала смертная казнь, которую потом отменили. Как, по-вашему, игра стоила свеч?
-- В пользу отмены смертной казни был один веский аргумент: может вкрасться следственная ошибка и пострадает невиновный. Такие примеры были. Когда взяли маньяка Рогалева, трое человек уже сидели за одно из убийств. Но замечу: эти трое тоже имели косвенное отношение к преступлению и, поверьте, вовсе не были белыми овечками.
Если вы хотите узнать мое мнение, то я против отмены высшей меры наказания. Слишком многое повидал. Для того чтобы стать сторонником смертной казни, мне с лихвой хватило бы раскрытия двух резонансных дел -- убийств женщин с особой жестокостью. Одно из них произошло в Юрмале, другое -- в Бикерниекском лесу. Подробностей сообщать не буду, чтобы поберечь нервы читателей, но, поверьте, они чудовищны. По-моему, человек, способный совершить подобное, -- это не человек, он не должен жить.
Однако закон считает иначе. Вот вам пример из практики. Жестокого убийцу приговорили к тюремному заключению, а он вышел и убил еще 11(!) женщин. Просто так. Сказал, что пошутил... Поэтому лично я за смертную казнь, даже если это кому-то покажется негуманным.
-- Вместе с крахом социалистической системы и переходом страны на капиталистические рельсы в Латвии возникли новые виды преступлений. В нашу жизнь пришли продажность политиков, лобби, откаты, приватизация, прозванная в народе прихватизацией. Имена главных воров Латвии вам наверняка известны. Не хотите назвать их?
-- Моя книга об уголовном розыске, о правоохранительной деятельности, а не о политике, которой я всячески стараюсь избегать. Но уж больно любопытные читатели попадаются. И о том им расскажи, и об этом. (Улыбается.) Закон и порядок, они ведь рядом ходят. Чуть в сторону -- и уже политика пошла. А многие знания для человека -- многие печали, как в одной умной книге сказано. Потому не спрашивайте у меня, кто у нас главный вор или воры, ибо тот, кто не пойман... Или кого не дали поймать...
В последней главе книги «Сыск -- дело тщательное» у меня есть некая страна, в которой существуют преступные схемы воровства, которые я описываю. Эту страну я не называю. Домыслите сами. Любые совпадения случайны.
ДОСЬЕ
Евгений Шабанов родился в Риге. Выпускник Омской высшей школы милиции. Более 35 лет жизни отдал уголовному розыску.
Работал в УВД Риги, Пролетарском и Ленинском РОВД, МВД Латвии, в Бюро по борьбе с организованной преступностью.
Женат, две дочери и сын.
Елена СМЕХОВА
