Видео
В мире
Суд состоялся только теперь, а сама история — еще третьего августа. «Зенит» играл с «Краснодаром», пропустил гол, болельщики расстроились, и, как это часто у болельщиков случается, затеяли драку с ОМОНом. Видео тогда стало знаменитым, и понятно почему. Сеть будоражили видеозаписи из Москвы, на которых омоновцы лихо избивали безоружных и совсем не агрессивных людей. Картинка из Питера удачно с ними срифмовалась — в ходе той драки напуганные омоновцы бежали от фанатов, в них летели металлические ограждения и прочие подручные средства, некоторых просто били. Суд в конце концов разобрался с самыми ярыми участниками пристадионной битвы. Двоим штрафы, одному — год колонии-поселения.
В том, что фанаты гоняют ОМОН, ничего особенно удивительного, конечно, нет. После памятного «восстания «Спартака» в декабре 2010 года — тогда в Москве был убит болельщик Егор Свиридов, и тысяч десять возмущенных молодых людей захватили Манежную площадь, а полиция совершенно ничего не могла с ними поделать, — мне довелось беседовать с одним из лидеров серьезной фанатской группировки («фирмы», выражаясь на языке околофутбола). Он рассказывал, что к боям с ОМОНом фанаты свой «актив» готовят специально: проводят тренировки, отрабатывают тактику и стратегию уличных боев.
Вообще, интересный мир. Был у меня знакомый, крупный финансист, занимавший заметную позицию в известном столичном банке. И по совместительству — футбольный фанат. Болел, как всякому порядочному человеку в Москве полагается, за «Спартак». Однажды прозрел, понял, что счастье не в деньгах, а работа только мешает ему целиком посвятить жизнь поддержке любимой команды и схваткам с теми, кто его команду не поддерживает.
Работу бросил, нанял личного тренера по боксу, отдался, в общем, целиком любимому делу. А на очередное дерби решил поехать на метро, как все. Наверное, впервые за много лет спустился под землю. Сел на станции «Университет» в вагон, и только когда сел, заметил, что вагон под завязку набит поклонниками ЦСКА. Били его всем вагоном до самой «Спортивной». Приобретенный на тренировках опыт не выручил. Лечился потом долго, но вылечился. Все у него хорошо. Жаль, у «Спартака» все плохо.
Но это так, что-то вроде лирического отступления.
Вернемся к нашим питерским фанатам. Не только ведь их драка срифмовалась с московскими избиениями мирных граждан в исполнении ОМОНа. Приговоры тоже перекликаются с «московским делом». В культурной столице — штраф за хорошо поставленный удар в лицо. В обычной столице — срок за то, что вышел из метро. Срок за то, что говорил по телефону. В перспективе — срок за то, что жуткий звук, с которым упала на землю пустая пластиковая бутылка, до полусмерти напугал хрупкого и робкого омоновца. И еще сроки.
Это ведь удивительно, правда? Это требует каких-то объяснений. Ну, допустим, в Петербурге какой-то особенный ОМОН. Или, наоборот, обычный. Просто крепкие парни, которых кулаком не огорчишь. А в Москве в ОМОН идут только те, кому на самом деле место в консерватории. Или в институте благородных девиц. Нежные и ранимые мальчики с розовой тонкой кожей и непрочными костями. Если взять такого за руку, он начинает плакать и бежит жаловаться в суд. Демонстрирует синяки, рассказывает про бо-бо, скулит, как обиженный щеночек.
Со стороны, впрочем, и не скажешь — видели ведь мы их вблизи. Здоровенные мужики, да еще и в защитной амуниции — бронежилеты, налокотники, наколенники… А под бронежилетом, получается, сплошная нежность. Килограммов этак сто концентрированной нежности. Целый центнер нежности. Бездонный кладезь душевной боли.
Или, предположим (такие объяснения любят интеллигенты, с подозрением относящиеся к собственному народу, это, кстати, и после «восстания «Спартака» говорилось не раз), дело в том, что фанаты — свои. Социально близкие, не вызывающие у государства подозрений. А мирные протестующие на улицах — чужие, дальние, и нанятые, как, похоже, всерьез думают в Государственной думе и Совете Федерации, Госдепом. Это еще в лучшем случае. В худшем — сразу ЦРУ. Сионскими мудрецами, страшными рептилоидами, — боязно гадать, до чего тут может дойти государственная мысль.
Так себе объяснение, между нами говоря. Фанаты разные, и — если отбросить воспоминания о невезучем банкире, превратившем процесс боления в главное дело жизни — когда матч кончается, они превращаются в обычных людей. Среди них есть люди правых взглядов (таких, чего уж там, много), но есть и убежденные либералы. Есть горячие поклонники президента Путина, и есть те, кто жертвует деньги на проекты Навального. Многодетного отца Артема Прохорова штрафуют не потому, что он как-то особенно нравится судье и прокурору. Данил Беглец, отец двух маленьких детей, садится в тюрьму не потому, что его прокурор и судья специальным образом ненавидят. Дело тут не в социальной розни и не в классовой ненависти.
Дело — в выдвигаемых к власти требованиях. У фанатов «Зенита» вообще никаких требований к власти не было.
Они обиделись — то ли на ФК «Краснодар», а то ли и на самого Господа Бога, и дали выход эмоциям. У тех, кто выходил летом на улицы Москвы, требования к власти были. Участники мирных протестов (которые теперь прокуроры, судьи и телеведущие называют «массовыми беспорядками», то есть врут без стеснения, и никаких моральных мук при этом не испытывают) хотели, чтобы независимых кандидатов, честно выполнивших все необходимые условия, допустили до выборов. Участники мирных протестов требовали, чтобы власть соблюдала собственные законы. Добивались — пытались добиться — чтобы институт выборов хотя бы на смешном городском уровне заработал. Считали, демонстрируя безудержную самоуверенность, что у них есть политические права, и стремились эти права защитить.
А вот это и есть
внутри логики путинского государства страшное преступление — думать, будто у тебя имеются права.
Сама мысль об этом тянет года на четыре. Все прочее, что происходит в рамках «московского дела», — просто личное невезение отдельных людей, попавших под государственный каток. Тех, кого назначили в жертвы, чтобы напугать остальных. Чтобы всем объяснить доходчиво, о чем думать не следует, если ты родился в России.
Если же никаких таких мыслей у тебя нет — даже и омоновцу, получается, можно без особенных последствий врезать. Оштрафуют, возможно, но двадцать тысяч по нашим временам деньги не то, чтобы совсем уж бешеные. Можно наскрести.
Иван Давыдов, МБХ-медиа.
