Видео
В мире
В Доме творчества писателей в Дубулты бывали многие известные советские поэты, но мало кто любил эти места так, как Роберт Иванович Рождественский.
Поэт начал приезжать в Дубулты со второй половины 1960–х. Экс–рижанин Ефим Мерхер, эмигрировавший позднее в Америку, в 1960–е в Риге стал художественным руководителем студенческого театра "Тест". Первый спектакль назывался "Разные точки зрения". Стержнем композиции была поэма Рождественского. Это, кстати, оттуда:
"…Скромные. Ленивые.
Не хитрецы, не боги.
Мы — обыкновенные, как время само, –
люди–агрегаты по переработке
всевозможно–всяческой пищи
на дерьмо!
Нет войны — мы живы.
Есть война — мы живы…"
Успех был оглушительный. Но театр быстро прикрыли. Шел 1969 год, "оттепель" закончилась. А вскоре Ефим лично познакомился с Рождественским. Вот что он вспоминал:
"В Риге нам с бывшими актерами театра повезло встретиться с поэтом. Из вежливости мы не задавали ему "провокационных" вопросов. Но я все–таки напомнил ребятам слова поэта: "…Но им назло, почти не удивляясь, плывет по залам "стихотворный чад". Мы познакомились и подружились. Мне было понятно, о чем писал Роберт: "Мне все труднее пишется, мне все сложнее видится. Мгновеньями летят года — хоть смейся, хоть реви…"
Моя дипломная работа называлась "О гражданской лирике поэта Роберта Рождественского". Поэту льстило наше внимание к его поэзии и к нему лично. Мы несколько раз встречались на Рижском взморье. Беседовали. После защиты диплома я уехал в Норильск — по приглашению местного Заполярного театра им. Маяковского на должность заведующего литературной частью театра.
Через три года, уже перед самым отъездом в Америку, мы встретились в Юрмале на берегу моря и навсегда попрощались. Это было 20 августа 1975 года. Он подарил мне свою книгу "За двадцать лет" с надписью: "Ефиму, с самыми добрыми пожеланиями счастья!" Не было слов осуждения, отговаривания. Простые слова. "Там будет трудно. Будь здоров. Прощай"…
Ваш автор в 1970–е, будучи студентом филфака ЛГУ, с друзьями тоже частенько приезжал в Дом писателей в Дубулты. В парке в небольшом зале стоял стол для настольного тенниса, а мы были фанатами пинг–понга. Резались часами. Теннисный стол предназначался в первую очередь для постояльцев Дома писателей, но нас там уже воспринимали как своих.
Часто играли с нашими сверстниками — детьми литераторов: Катей Рождественской, сыном известного поэта из Кабардино–Балкарии Кайсына Кулиева. Приходил и Роберт Иванович. Однажды чемпионка Европы по настольному теннису Зоя Руднова предложила ему пари: она играет левой рукой, а на кону бутылка коньяка. Поэт согласился и, конечно, проиграл.
Вскоре, как молодой журналист курортной газеты "Юрмала", я брал интервью у некоторых гостей Дома писателей. Большинство даже не просили приносить материал перед публикацией на вычитку. Подумаешь — маленькая газетка. Рождественский был другой. Я с ним не встречался, но старший коллега Александр Ольбик вспоминал, что интервью, которое он взял у Рождественского в Дубулты, так и не вышло. Поэт сказал, что там все–таки слишком много спорных моментов, а переделывать, переписывать ему не хочется…
В 1970–1980–е многие "знатоки" уверяли, что Рождественский — вчерашний день поэзии. Да и власть слишком любит — пишет о комсомоле, стройках, БАМе. Есть более острые, современные поэты. Но время все расставило по местам. Рождественский оказался гораздо современнее и актуальнее многих некогда популярных поэтов, которые тоже ушли в мир иной. Не случайно песни на его стихи (а их более шестисот!) поют и сегодня.
Именно Рождественский написал знаменитые строки "Не думай о секундах свысока", которые благодаря музыке Микаэла Таривердиева превратились в песню для фильма "Семнадцать мгновений весны". Его перу принадлежат и слова хитов "Позвони мне, позвони", "Эхо любви", "Погоня", "Песня о далекой Родине"…
Стихи ко многим известным песням были написаны в Дубулты. Например, "Притяжение Земли". Над ней Рождественский работал вместе с Давидом Тухмановым. Композитору не все нравилось в тексте. Ему казалось, что слова не совсем точно ложатся на мелодию. И Тухманов каждый день звонил Рождественскому в Юрмалу, требуя переделать то одну, то другую строчку. Для поэта это было очень тяжело. Прежде всего морально. Рождественский не раз говорил:
"Все. Больше не могу, я брошу!"
Но все же выслушивал композитора. В результате эта песня в исполнении Льва Валерьяновича Лещенко звучит вот уже 30 лет.
Много песен было написано Рождественским вместе с композитором Оскаром Фельцманом. Одна из самых известных — "Огромное небо", которую исполняла Эдита Пьеха. Композитор вспоминал:
"Мы часто ездили с Робертом выступать с концертами. Помню, в Риге в Доме офицеров я сел к роялю и сам исполнил "Огромное небо". После выступления к нам за кулисы пришел командир одной из частей со словами: "Так это же про наших летчиков". И рассказал нам точь–в–точь такую же историю, какая была описана Робертом. Оказалось, что в годы Великой Отечественной войны подобный подвиг совершили многие советские пилоты.
На IX Всемирном фестивале молодежи и студентов в Софии песня "Огромное небо" удостоилась наград. За исполнение призом была награждена и Эдита Пьеха. Она стала первой исполнительницей этого произведения. Когда мы вернулись в Москву, на родине нас встречали как героев. Эдита спускалась по трапу самолета в скромном элегантном белом платьице, а внизу ее ожидала толпа поклонников, буквально завалившая певицу цветами. Она повернулась к нам с Робертом (мы шли позади) — и по ее лучезарной улыбке стало понятно, как счастлива певица…"
Роберт Рождественский умер на сломе эпох, неожиданно для многих. Говорили — от тяжелой болезни. Символично, что он ушел вместе с той эпохой, которой отдал весь свой талант, всю свою "звонкую силу поэта".
А память о нем живет в его песнях и стихах. Одно из них посвящено его любимому Рижскому взморью.
"Убегу от зноя южного
Пыльного и злого дня.
Здравствуйте, товарищ Юрмала,
Как Вы жили без меня?
Нацепив из пены бантики,
На берег плеснет волна.
Пусть не хмурит брови Балтика,
Знаю, как добра она.
Я завидую художникам –
Встану рано поутру,
Нарисую тучу с дождиком,
А потом ее сотру.
Будет ветер плыть над дюнами,
Светом солнечным пронзен,
И пойду я к морю, думая,
Ни о чем и обо всем.
Станет жизнь моя высокою,
К теплым дюнам припаду,
С тихими крутыми соснами
Разговоры заведу.
Захмелев от ветра юного,
Смелая горит заря.
Подари на память, Юрмала,
Мне кусочек янтаря!"
Кстати
Дочь поэта Екатерина Рождественская вспоминала, что на протяжении 13 лет каждый год родители брали ее с собой в Дубулты.
"Меня можно назвать классическим юрмальским ребенком. На протяжении целых 13 лет каждое лето проводила с родителями у вас в Юрмале. Замечательная атмосфера была. Все еще живы были, все друзья вместе собирались. Потрясающее время и потрясающее место. Меня, кстати, с собой даже в "Юрас перле" брали, несмотря на возраст. Отец дружил с Раймондом Паулсом, они вместе песни писали. И запомнила Лайму Вайкуле в "Юрас перле", она там в образе мухомора пела песенку про мухоморы. Она тогда еще была совсем не так знаменита…"
Илья ДИМЕНШТЕЙН
