Одной из главных проблем Германии сегодня называют то, что она стала слишком сильной, в то время как другие страны ЕС — слишком слабыми. Париж и Лондон, еще относительно недавно считавшиеся равновеликими центрами силы, сдали позиции: Францию раздирают внутренние проблемы, а Великобритания того и гляди вообще покинет состав Евросоюза. В итоге Берлин превратился в политическую столицу Европы, отодвинув на задний план не только Париж и Лондон, но и Брюссель.

Кризис, санкции и показательная порка

То, что Берлин может очень жестко навязывать свои решения партнерам по ЕС, стало ясно во время кипрского финансового кризиса. Тогда Германия фактически заставила Кипр полностью изменить свою экономическую модель — многие тогда расценили произошедшее как показательную порку. Однако по-настоящему непреклонным лидером ФРГ проявила себя, когда экономический кризис разразился в Греции. Ангела Меркель и немецкие банкиры сумели обломать строптивого премьера Алексиса Ципраса, навязав ему свою волю.

Страны Южной Европы, экономика которых переживает не лучшие времена, с тревогой наблюдали за этим процессом, справедливо полагая, что вполне могут оказаться на месте Греции. Диктат Берлина, требующего от расслабленных южан собраться и затянуть пояса, вызывает у них все более заметное раздражение. Не озонировало атмосферу и введение антироссийских санкций. Такие государства, как Греция или Венгрия, будь на то их воля, давно бы либерализовали ограничительные меры, а то и вовсе отменили бы их. Но они слишком слабы, чтобы пойти наперекор воле Берлина, считающего, что санкции должны сохраняться.

«Недовольство связано с тем, что, по мнению этих стран, Германия осуществляет руководство ЕС не ради коллективных интересов европейской семьи, а в интересах самой ФРГ, в частности — немецкого бизнеса. Произошла фундаментальная смена парадигмы позиционирования Германии в рамках Евросоюза. Так, Берлин искусственно поддерживает слабость евро и режим жесткой экономии в Греции, сохраняя при этом членство Афин в еврозоне, потому что это выгодно германской экспортноориентированной экономике, — рассказал «Ленте.ру» заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ Дмитрий Суслов. — Еще один пример — позиция Германии по Трансатлантическому торгово-инвестиционному партнерству: Берлин проталкивает этот договор в рамках ЕС, поскольку он отвечает интересам прежде всего германского бизнеса, стремящегося на североамериканский рынок. Другие страны — те, у кого протекционистская экономика, — Франция, Италия — недовольны».

Миграционный ответ

Еще одним испытанием для европейского единства стала ситуация с беженцами, хлынувшими в Старый Свет в прошлом году. Чтобы правильно понимать суть проблемы, нужно учитывать, что Германия расположена в центре Европы. А по действующим правилам беженцы и мигранты — проблема той страны ЕС, в которую они въехали: именно ее властям предстоит разбираться с вопросом их статуса и так далее. Провозглашая политику открытых дверей, Берлин прекрасно понимал, что с попавшего в турбулентность Ближнего Востока бегут не только малограмотные искатели лучшей жизни, которые в ЕС пополнят ряды получателей пособий, но и представители среднего класса, квалифицированные специалисты. При этом если первая категория мигрантов стремится в Европу через Средиземное море и в итоге оказывается в Италии или Греции, то вторая, купив билет на самолет, попадает прямиком в ФРГ. Иначе говоря, Германия получает сливки (хотя, конечно, не только их), а наиболее проблемную часть потока беженцев — пограничные государства ЕС.

Вдобавок из-за миграционного потока некоторые страны Евросоюза усилили меры пограничного контроля, тем самым поставив под удар фундаментальный принцип европейской интеграции — свободу передвижения. Вину за это многие тоже возлагают на Берлин.

Неуверенный, но безальтернативный лидер

Сама ФРГ в роли не только экономического (как прежде), но и политического локомотива ЕС чувствует себя не слишком уверенно. После двух мировых войн немцев последовательно отучали от политических амбиций глобального масштаба. Долгие годы успешно действовала такая модель: Париж выступал в роли политического лидера Европы, а Берлин — экономического. Но поскольку, как уже отмечалось, Франция сейчас не может разобраться не то что с общеевропейскими проблемами, а и со своими собственными, Германия вынужденно взяла на себя новую функцию.

Схожего мнения придерживается и ведущий научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН Александр Кокеев: «Немцы себя чувствуют некомфортно, им, может, и не хотелось бы столь очевидно доминировать, поскольку амбиции Берлина моментально пробуждают в Европе подзабытые страхи».

Несмотря на все это, альтернативы немецкому доминированию сегодня не существует. Лидерство Берлина обусловлено объективными причинами — экономической мощью ФРГ и отсутствием конкурентов. До тех пор пока эта ситуация не изменится (а предпосылок для этого пока не предвидится), позиции Германии как европейского гегемона будут лишь укрепляться.