Видео
Ведь отношение россиян к Путину и в самом деле можно измерить несколькими способами. До сих пор ВЦИОМ задавал так называемый открытый вопрос («Все мы одним людям доверяем, другим — нет. А если говорить о политиках, кому Вы доверяете, а кому — не доверили бы решение важных государственных вопросов?»). То есть человек, с которым беседовал интервьюер, должен был сам вспомнить фамилии. Ему не подсказывали.
При таком способе замера фамилию «Путин» назвали 30,5% опрошенных, т. е. чуть меньше, чем ВЦИОМ фиксировал в последние несколько месяцев (32—34%). Право же, принципиальных сдвигов в этих цифрах не произошло. Тем более, что и доля критиков — тех, кто вспомнили о Путине как о человеке, которому они не доверили бы «решение важных государственных вопросов» (6,3%), — тоже сократилась. В январе—апреле их было около 7-8%.
Когда же ВЦИОМ, стремясь загладить несуществующую вину, опросил тех же самых людей, не полагаясь на их память («Скажите, пожалуйста, Вы доверяете или не доверяете Путину?»), и отвечать пришлось уже без уверток, то расклад ожидаемо стал совершенно другим: 72,3% доверяющих и 23,7% не доверяющих. Даже если опросная служба слегка и перестаралась (у других полстеров пропорции ответов на этот же вопрос чуть менее лестны для вождя), то по порядку величины никакого сюрприза этот добавочный опрос тоже не принес.
Какими способами ни опрашивай, индикаторы Путина основательно понизились в июне—июле прошлого года, по случаю пенсионной реформы, и с тех пор держатся примерно на одном уровне — все еще, по докладам не только ВЦИОМа, но и прочих полстерских фирм, весьма убедительном.
Другой вопрос, отражается ли в зеркале опросных служб хоть какая-то реальность? Каждый волен судить по личным впечатлениям. Сам я считал и считаю, что большинство людей воспринимают беседу с полстерами как разговор с начальством. Человек, более или менее довольный жизнью, начальству льстит. Но чем сильнее он раздражен своим бытом, тем охотнее говорит руководству что-нибудь неприятное. Однако делает это, конечно, с умом, избегая высказываний, которые, по его оценке, повлекут наказание. Так и рождаются рейтинги.
Они все еще неплохи у Путина и провальны у большинства прочих наших руководящих лиц и учреждений. Не исключено, что к ним и в самом деле относятся хуже, чем к первому лицу. Но то, что их еще и опасаются гораздо меньше, — бесспорный факт.
Удобнее всего проследить это по еженедельным отчетам фонда «Общественное мнение», более подробным и, на мой вкус, более аккуратным, чем вциомовские.
По сведениям ФОМа, путинские индикаторы в эти недели никоим образом не рухнули. Даже наоборот. В первую половину мая они слегка выросли, что легко объяснить праздничным настроением людей, а за последнюю неделю опустились обратно к уровням, которые установились еще в июле прошлого года после «пенсионного» падения.
По ФОМу, 63% опрошенных сейчас сообщают, что Путин работает на своем посту хорошо, а 26% — что плохо. Как и у ВЦИОМа, уверенное большинство «полностью» или «скорее» ему доверяет. Правда, соотношение «полностью доверяющих» и «полностью не доверяющих» блестящим не назовешь: 26% к 17%. Особенно если сравнить его с тем, что было в посткрымском 2015-м (41% к 3%). Но запас прочности, как видите, не так мал и сегодня.
Что же до «Единой России» (соотношение «безусловно доверяющих» и «безусловно не доверяющих» — 14% к 24%) и, тем более, премьера Медведева (7% к 35%), то с ними респонденты не церемонятся. Но и эти пропорции тоже установились еще прошлым летом и с тех пор довольно стабильны.
Чтобы в умах людей произошел еще один сдвиг, нужны какие-то большие, впечатлившие всю страну события. А таковых в последние месяцы не было.
Зато прибавилось событий локальных, потрясающих местные сообщества, наподобие екатеринбургских митингов в сквере у драмтеатра и попыток остановить сооружение мусорного полигона у станции Шиес в Архангельской области.
Не буду касаться закрытых и открытых опросов, проводимых на местах событий, — о них разговор отдельный. Но тот же ФОМ еженедельно докладывает о том, что он называет «протестным потенциалом» в масштабах России. В том числе делится своими соображениями об уровне общенациональной готовности ко всякого рода протестам.
Людям год за годом, месяц за месяцем, неделю за неделей задают один и тот же дивный вопрос («Если в ближайшее время там, где Вы живете, состоятся митинги, демонстрации противников нынешней власти и ее сторонников, то как Вы, скорее всего, поступите?»), предлагая на выбор еще более дивные варианты ответов («не поддержу ни противников, ни сторонников нынешней власти»; «пойду на митинг, демонстрацию против власти»; «пойду на митинг, демонстрацию в поддержку власти» и т. д.)
Вот самый свежий расклад: на «митинг против власти» обещают выйти 10% опрошенных, на «митинг в поддержку власти» — 6%, а о намерении не поддержать ни тех, ни других сообщают 53%. Если вслед за ФОМом (и, возможно, начальством) принимать эту болтовню всерьез, то в каждом городе-миллионнике в состоянии готовности выйти на улицы пребывают сотни тысяч людей. Правда, находятся они в этой готовности, судя по опросам, уже с давних пор, и именно в последние недели никакого роста «протестного потенциала» ФОМ не фиксирует. В конце нынешнего мая опубликованные «протестные» цифры даже скромнее, чем несколько месяцев назад.
Как же это соотнести с действительностью? А никак не надо соотносить. На этом участке жизни зеркало опросных служб вообще не показывает, что происходит или может произойти на деле.
Кто же станет всерьез отвечать на такие вопросы? Не говоря о том, что человек выходит на улицу, руководимый внезапно нахлынувшими эмоциями, которые редко может заранее предвидеть.
И уж совсем курьезно, что опросная служба старательно обходит реалии наших протестов, вообще не интересуясь, как сограждане смотрят на типичные ситуации, возникающие во время и после них. Ведь не у каждого организм достаточно крепок, чтобы выдержать удары поборников порядка. И несмотря на успешную борьбу с бедностью, есть еще люди, для которых тридцатитысячный штраф — серьезный расход. Находятся и такие, кто обременен семьей или делами и не имеет досуга, чтобы запросто отбыть неделю—другую под арестом.
Поэтому читайте опросы, но не требуйте от полстеров больше, чем они могут дать. Не ждите, что они предскажут будущее. Жизнь всегда обгонит отчеты опросных служб.
Сергей Шелин, Росбалт.
