Видео
В мире
Первый свой текст о начавшемся вторжении я закончил риторическим вопросом: “Для меня большой моральной дилеммой остается: как после этой командировки, когда ужас войны немного утихнет, мне возвращаться домой в мою страну, власти которой сегодня сделали такое с Украиной”.
И российские власти оперативно на него ответили. По каналу, которому я не могу не доверять, прилетел сигнал: возвращаться домой опасно.
Это случилось почти неделю назад утром, Киев бомбили, и коллеги, которые были рядом, подтвердят, что я просто молча наматывал километры по коридорам отеля, выйти из которого было нельзя, поскольку в городе действовал комендантский час, иногда обсуждая с самыми разными людьми, что же теперь делать, потому что в возможное окружение, а потом и под возможную оккупационную администрацию мне не стоит.
На следующий день на микроавтобусе из центра Киева в сторону молдавской границы выехали шесть англичан и один гражданин России. Мы спустились по бывшей Горького, а теперь Антоновича мимо офисной башни, где работает мой друг, с которым мы успели встретиться на пиво в последний день до войны. Я поймал себя на мысли: «Надеюсь, это не последний раз, когда я вижу Киев».
Дорога до Винницы, которая раньше занимала три часа, в этот раз отняла пять с половиной. На въезде в каждый городок или село нас встречал блокпост. На одном даже попросили сказать «Паляныца» - считается, что россияне не в состоянии правильно выговорить это слово на украинском - но британские коллеги ответили хором: «Hello!» - и парень даже немного огорченно махнул рукой: «Не диверсанты, проезжайте».
Половина шоссе на въезде в город была перегорожена бетонными блоками и противотанковыми ежами, из мешков с песком мужчины сооружали более основательный блокпост.
Сразу за ним стоял огромный рекламный щит с надписью «Русский поезд, иди на хуй».
От Винницы до границы начиналась уже пробка и более тщательные досмотры на каждом следующем чекпоинте. Каждый раз англичане доставали свои паспорта, я размахивал пресс-картой: «Не раздражай людей красным цветом», - посоветовал один из коллег. Так мы приехали в Могилев-Подольский.
«ВВС хороший канал, почти как CNN», - пошутил украинский пограничник, ставя мне штамп в паспорт. Молдавский уточнил, приехал ли сильно я до войны или на днях, но английские коллеги снова взяли меня в кольцо и уверили всех, что это наш парень. Слова больше плохого о британцах никогда не скажу.
Я переходил по мосту Днестр, дело шло к полуночи, я смотрел на эту темную реку и не понимал: «Оставляю я за спиной Украину? Россию? Обе эти страны и 36 лет моей жизни? Навсегда? И что мне делать дальше? Ок, билеты в Ереван мы жене купили, нашу собаку к ее родителям пристроили. Но как вообще дальше жить?»
С молдавской стороны всех прибывающих встречают волонтеры: «Тут попейте чай, там бутерброды, куда вас довезти? Абсолютно бесплатно, мы денег не возьмем!». Мои британские коллеги поехали сразу дальше в Румынию. Мне пока дорога туда закрыта, поскольку в свой новый паспорт я успел получить английскую визу, но не Шенген, а небо над Молдовой закрыто и вряд ли в ближайшие дни откроется, пока из Черного моря российские военные корабли продолжают бить по находящейся неподалеку Одессе. Одна женщина вызвалась добросить меня до Кишинева, пусть даже у меня такой паспорт.
«Буду я садовником в саду любви
Сторожем и дворником лишь ты прости
Буду утро каждое цветы дарить
И любить тебя, и любить тебя, тебя любить»
Пел по радио Ион Суручану и это никак не билось с действительностью, из которой я только что выехал, где российские бомбардировщики разбивают многоэтажки и погибают женщины с детьми. После десяти часов дороги от Киева до границы до молдавской столицы надо было ехать еще три часа. Я засыпал, но честно отвечал на все вопросы этой доброй женщины про Ковид, президента России и международную обстановку.
В Кишиневе живет моя первая жена Наташа, которая вместе со своей нынешней семьей приняла меня на первые две ночи, пока из Лондона мне не сумели снять квартиру. В 2007 году ее выслали из России, объявив там «угрозой национальной безопасности». И вот мы гуляем по моему любимому парку Валеа Трандафирилор с ее десятимесячным сыном и шутим, что тогда ее сюда отправили в изгнание, а сегодня, спустя 15 лет, я прибыл в Кишинев с той же миссией и непонятным результатом.
Столица Молдовы забита беженцами, их приехало около 200 тысяч. Люди все очень разные. Большинство с благодарностью принимают помощь: многих селят бесплатно, делают скидки в кафе или кормят бесплатными обедами. Но случаются уже и истории, когда человек только отдал квартиру со свежим ремонтом для размещения беженцев, а когда они выехали, обнаружил, что с собой забрали и плазменный телевизор.
Остающиеся в зоне боевых действий украинцы продолжают писать призывы к россиянам, чтобы они не молчали о войне. Находящийся в тюрьме Алексей Навальный призывает выходить на антивоенные акции протеста. Но при этом российская часть моей френд-ленты забита постами «Я покинул Россию». Обращаться там, кажется, уже просто не к кому.
Пока границы страны открыты в хоть каком-то направлении, ее покидают примерно все мои знакомые и сложнее сейчас найти такого друга, который до сих пор в Москве, а не в Стамбуле, Тбилиси, Ереване или Бишкеке.
Я не покидал Россию, я уехал в командировку и планирую из нее вернуться домой. Но, боюсь, в ближайшие недели это будет сделать трудно.
Пока Владимир Владимирович разрушил не Украину, которая держится и бьется, он уничтожил Россию, в которой мы когда-то жили. И ни у кого нет ни малейшего представления, на какую землю мы вернемся, ну будет там большой мавзолей тувинского маршала, но разговор же не об этом, а о том, как пережить эту катастрофу".
