Видео
В мире
Утечки из Минэкономики о разработанной в его недрах «Стратегии пространственного развития» вызвали определенный переполох в СМИ. Разумеется, нелепостей в нынешнем административном устройстве Российской Федерации множество.
Это касается и федеральных округов, например, Уральского без Перми, Оренбурга и Уфы или Центрального, где объединены Воронежская и Тверская области, между которыми нет ничего общего. Это касается и субъектов Федерации (притом что Россия по факту никакой «федерацией» не является), среди которых, несмотря на их сокращение числа в начале 2000-х, остаются и совсем нелепая и крохотная Еврейская автономная область без евреев, и Ненецкий и Чукотский автономные округа притом, что они обезлюдели и их население меньше даже небольшого муниципального района Москвы, и «матрешечная» Тюменская область.
Впрочем, Министерство экономики на эти проблемы и не замахивается, поскольку они являются чисто политическими. Предлагаемые ее «макрорегионы», о чем информирует «Коммерсантъ», суть всего лишь статистические единицы для удобства анализа, подобно Combined statistical area или Metropolitan statistical area в США.
В Америке уже давно используют подобный неформальный подход для учета демографического потенциала, выявления экономических и прочих связей между проживающими поблизости людьми.
В СССР же и по инерции в России статистика велась строго в рамках районов, городов, областей, краев, республик, не учитывая существующих реальностей. Впрочем, «макрорегионы», судя по всему, не отходят от этой традиции и лишь несколько уточняют существующие федеральные округа, нарезанные весьма произвольно.
Надо заметить, что исторически в нашей стране к любым попыткам горизонтального взаимодействия между регионами относились с подозрением. Так было и в советские времена, так продолжилось и в России. Кремль усматривал в неконтролируемой активности в этом направлении попытки местнической фронды.
Недаром в путинские времена все эти «Сибирские соглашения» и прочие межрегиональные ассоциации ушли на второй-третий планы. Вся работа строилась теперь через институт полпредов, назначаемых президентом. При этом в девяностые годы ассоциации имели немалый политический вес, вызывали на отчет глав правительств, выступали как сильные лоббисты. Вспоминаю, как в Черноземье, которую возглавлял тогдашний председатель Совета Федерации Егор Строев, вступили такие области, как Смоленская и Новгородская, которые не имели ни одной сотки черноземной земли. Их привлекал именно политический вес Строева.
В сообщениях из Минэкономики говорится о предполагаемых «35–40 центрах экономического роста, которые в 2035 году должны будут обеспечивать до 65% экономического роста России». Но возможно ли такое и где вообще могут находиться точки роста? Тема эта обширна и разнообразна, поэтому хотелось бы рассмотреть только один ее аспект — рациональное размещение населения на территории страны.
Пример США
В США последние несколько десятилетий выделяется еще одна неформальная географическая зона — так называемый Солнечный пояс (Sun Belt). Он простирается от Флориды до Южной Калифорнии и его северной границей условно считается 36 параллель, то есть южнее средиземноморского побережья Турции (Антальи и Аланьи) или пресловутой Кушки, самой южной точки СССР.
Там мягкие зимы, много солнечных дней и растущие экономические возможности. Немудрено, что Солнечный пояс — район США с самым быстрым приростом населения. Туда не только переезжают пенсионеры, но и переселяются люди самых разных возрастов в поисках как здорового климата, так и работы.
При этом изначально значительная часть Солнечного пояса не считалась особенно благоприятной для проживания. Отсутствие пресной воды в пустынях Дикого Запада, малярийные болота Флориды, тропические циклоны и изнуряющая жара повсюду отпугивали возможных поселенцев. Только достижения современной цивилизации, в том числе кондиционирование домов, осушение болот и прокладка акведуков, позволили изменить ситуацию в корне.
Если взглянуть на карту США, то мы увидим, что значительная часть страны, в том числе Солнечного пояса, располагается в тех же широтах и в тех же условиях гор и пустынь, как и Средняя Азия, Закавказье, Иран, Афганистан. Климат и ландшафты чрезвычайно схожи. Н
о только там, где в Азии царят нищета и отсталость, в Америке находятся наиболее перспективные центры развития, притягивающие людей. Так, население Невады с 1970 по 2018 год выросло в шесть раз, с 0,5 млн до 3 млн, Аризоны в четыре раза — с 1,7 млн до 7 млн. В Нью-Мексико за последние десять лет рост составил почти 12%, а в Техасе за пять лет превысил 9%. Что касается Флориды, то она вышла на третье место в США по численности населения, обогнав штат Нью-Йорк.
Ну а что в России? Есть ли у нас надежды на свой Солнечный пояс?
Солнечный пояс России
Значительная, если не большая часть населения проживает в климате, вообще не располагающем к здоровой жизни. Холодные зимы, неплодородная почва и короткое лето — это реальность для большинства россиян. Однако нынешнее расселение — лишь следствие насильственной индустриализации советского времени.
Такие города-миллионеры, как Екатеринбург, Пермь, Челябинск, Омск, Новосибирск, вообще существует как бы вопреки здравому смыслу. Это же касается и моногородов, возникших в экстремальных условиях: Магнитогорска, Нижнего Тагила, Череповца, Новокузнецка, а также заполярных и приполярных Норильска, Мурманска, Магадана и городов тюменского севера.
Зачем жить в многоэтажном мегаполисе, отравленном экологически, окруженным тайгой или выжженной степью, притом что полгода там царит минусовая или близкая к ней температура?
С отпадением Средней Азии и Закавказья у России потенциальных мест для Солнечного пояса осталось совсем немного. Это примерно тысяча километров вдоль Кавказского хребта от Черного до Каспийского моря и с недавних пор Крым. Но последний в виду разного рода обстоятельств особый случай.
Потенциал российского юга доказывает пример Краснодарского края, где в постсоветский период население увеличилось почти на 10% формально и на 20% неформально, с учетом трудовых мигрантов, тогда как в большинстве регионов численность населения сократилась и порой значительно. Еще заметнее оказался рост в Дагестане, где население выросло почти на 30% за последние 20 лет. Однако между ними находятся республики с противоречивыми тенденциями.
В Северной Осетии, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии численность населения топчется на месте: то растет, то уменьшается. Это же касается Ставрополья и Астраханской области, а население Калмыкии вообще резко сокращается. Устойчиво падает численность в Ростовской и Волгоградской областях. Таким образом российский Солнечный пояс демонстрирует разнонаправленные тренды.
Краснодарский край можно назвать русской Калифорнией с морским курортным и портовым побережьем и плодородной равниной. Теоретически край мог бы легко удвоить и даже утроить численность населения — до 15 млн, благо желающих жить в мягком климате у моря предостаточно. Сочи могло бы быть русским Лос-Анджелесом. Однако неразвитость инфраструктуры и общая бедность препятствуют действительно инновационному развитию края.
Крым также мог бы принять на жительство до 8 млн человек, а Ялта возродить свою былую славу кинопроизводителя, став русским Голливудом. (Стоит заметить, что кино в Америке снимают не только в Калифорнии, расположенный в Солнечном поясе город Шривпорт в Луизиане также является популярным местом съемок.) И даже неурегулированный статус тому не помеха, ведь существуют же семьдесят лет с непризнанными границами Израиль или Тайвань.
Однако этого не происходит. Почему?
Депрессивный «особый путь»
Республики, вытянувшиеся вдоль Северного Кавказа, поражены не только технологически, но и социально. Коррупция, клановость, этнические и религиозные конфликты подрывают их экономический потенциал. Те районы России, которые могли бы быть пионерами роста и привлекать миллионы жителей, напротив, теряют их, являясь крупнейшими поставщиками переселенцев в глубинную Россию.
Их курортно-рекреационный потенциал востребован совершенно недостаточно. А говорить про Кремниевую долину там и вовсе неуместно. По здравому размышлению, именно Кавказ должен быть могучим центром притяжения для всей России, к чему располагает сама природа. Однако в реальности все происходит наоборот, южане в поисках лучшей жизни и работы тянутся на «севера».
Вспоминаю одного знакомого советского начальника, который, выйдя на пенсию в самом начале 2000-х, продал жилье в Туле и уехал жить в район Минеральных Вод, думая гулять по горам и сочинять стихи. Однако идиллия продолжалась недолго, и спустя несколько лет он вернулся на север, проклиная свой прекраснодушный идеализм. Кавказ не стал местом для проживания пенсионеров и не будет им в обозримом будущем. Равно как не будет там развиваться сервисная экономика, если не предпринять чрезвычайных усилий. Востребован ли тот же Каспий для туризма?
Есть, правда, в России и альтернативный юг. Это Приморье, находящееся на широте Новой Англии, но больше похожее по природе и климату на северо-запад США, штаты Вашингтон и Орегон. Хабаровск, находящийся на 48-й широте, расположен между Сиэтлом и Ванкувером, а Владивосток — чуть севернее Бостона. Этот регион Америки хоть и не относится к Солнечному поясу, но тоже интенсивно развивается, достаточно вспомнить расположенные там Microsoft, Boeing и Starbucks.
Однако на нашем берегу Тихого океана все как-то депрессивно, и проведение во Владивостоке в 2012 году саммита АТЭС не особенно помогло. Бывший губернатор Приморского края Владимир Миклушевский был отправлен в отставку год назад ввиду отсутствия очевидных достижений. Если в США удаленность Сиэтла никак не сказывается на его успехах в бизнесе и не препятствует Биллу Гейтсу там жить, то у нас сетования на заброшенность Дальнего Востока и бегство населения оттуда стали давно привычными.
Да, от Москвы до Владивостока далеко, но близко до Китая, Японии и Южной Кореи, мощнейших экономических центров. Но этот фактор пока никак не влияет на развитие региона. Опять-таки климат там не субтропический, но всяко лучше, чем в большей части Сибири и на севере Дальнего Востока, и вот куда следовало бы переселяться. Тем не менее население края сократилось за 25 последние лет на 18%.
Последняя поездка Владимира Путина по Сибири как бы подтверждает стрельбу по воробьям из пушки — президент который год ездит ловить рыбу или собирать грибы в Туву, но что толку?! Как обогащается от этого республика? Следует ли за главой государства поток туристов? Обещания инновационного роста за Уралом ни на чем конкретном не базируются. «Сколково» все равно учредили в Москве. Это, разумеется, не означает, что на Сибирь нужно махнуть рукой.
Нет, но надо здраво и реально понимать ее демографические перспективы и неизбежное продолжение выбывания населения. И думать о том, куда оно будет переселяться, обустраивать для него новые места проживания на длительную перспективу. Вообще вести ответственную и реалистичную политику без популизма и демагогии.
В России не запущен механизм переселения (программы вывоза людей с «северов» являются несколько иными), хотя с учетом того, что мы северная страна, данный аспект крайне важен. И Сибирь, и Урал, и большая часть Поволжья, и Нечерноземье — все это районы с суровым климатом. Одно дело — приехать в тайгу поохотиться или покататься на лыжах, другое — жить там постоянно. Население неизбежно будет стремиться выбирать наилучшие условия проживания из имеющихся в России. Пока ни власть, ни общество к осознанию этого не готовы.
Процесс переселения в том же Краснодарском крае или в Белгородской области протекает во многом стихийно. Люди сами подыскивают варианты переезда на юг, покупают там вторые квартиры или дома. Но ни местная, ни центральная власть не заинтересована в создании соответствующей инфраструктуры. Крошечный Израиль, расположенный в пустыне и на холмах, принял несколько миллионов переселенцев, обеспечил их жильем, решил проблему водоснабжения. Точно так же поступили арабы в ОАЭ, Катаре, Саудовской Аравии, строя гигантские опреснительные заводы, внедряя системы кондиционирования и т. д. И сегодня в них проживает свыше 10 млн мигрантов.
Российские Крым, Кавказ и Южное Приморье требуют куда меньших затрат и по воде, и по другим аспектам. Необходима лишь сознательная политика государства.
Максим Артемьев Forbes Contributor
