Видео
В мире
На острове Луцавсала в Риге установлен обелиск петровским солдатам, отказавшимся в 1701 году сдаться превосходящим их шведам. Но мало кто знает имена людей, без которых вряд ли бы появился монумент: генерал–губернатора Лифляндии Михаила Алексеевича Зиновьева и учителя рижской Александровской гимназии Ореста Николаевича Милевского.
Генерал–губернатор, проезжавший в 1887 году через остров, обратил внимание на дощатую табличку на немецком языке: "Здесь покоятся 400 русских, погибших 10 июля 1701 года". Обратился к историкам и краеведам с просьбой выяснить, что тут произошло. Через некоторое время учитель истории Орест Милевский сообщил подробности о тех далеких днях.
10 июля 1887 года на Луцавсале отслужили первую панихиду по погибшим. А вскоре было получено разрешение Александра III на сбор пожертвований для будущего монумента…
Орест Николаевич Милевский — потомственный краевед. Его отец — Николай Федотович — был первым исследователем прошлого Пскова, автором первой краеведческой статьи о северо–западном форпосте Руси: "Археографическое описание древностей города Пскова, сохранившихся по настоящее время".
Орест пошел по стопам отца — стал историком. Вначале преподавал воспитанницам псковского Мариинского училища, а с 1868 года — гимназистам рижской Александровской гимназии.
В Ригу он был переведен после смерти отца. И не случайно. Александровская гимназия (в этом здании нынче Консерватория) только открылась и нуждалась в сильных преподавателях. Ведь это была первая русская гимназия Риги!
Известный русский публицист, славянофил Юрий Федорович Самарин в своей знаменитой книге "Окраины России" приводит записку генерал–губернатора Прибалтийского края (в 1866–1870 годах) Петра Павловича Альбединского, составленную тем в 1868 году. Ее автор с сожалением констатировал следующее:
"…почти вся масса русского населения края составляет самый низший городской рабочий класс, бедный и в высшей степени невежественный. Только незначительная часть из них имеет самостоятельные занятия в качестве купцов, приказчиков, комиссионеров и содержателей ремесленных и иных заведений. Последние, сравнительно высшие классы, до настоящего времени не сознавали еще серьезной потребности в образовании, в Риге было только одно уездное русское училище, и притом родители охотно отдавали детей в немецкие школы. Между этими русскими найдется едва ли один, окончивший полное гимназическое образование; в их семействах решительно преобладает немецкий язык, и самые выдающиеся из русских рижан нехорошо говорят по–русски…"
Немцев такое положение устраивало. Давало им преимущества перед необразованными русскими, которые, формально считаясь господствующим народом империи, в Риге находились на положении национального меньшинства. Вот почему открытие русских гимназий имело первостепенное значение. Но одного этого было недостаточно. Нужно было найти сильных педагогов. В лице Милевского Александровская гимназия приобрела именно такого.
На берегах Двины Орест Николаевич не забывал родного Пскова. К 300–летнему юбилею героической обороны города перевел с польского на русский "Дневник последнего похода Стефана Батория на Россию (Осада Пскова)".
Псковское археологическое общество в 1882 году напечатало перевод в "Псковских губернских ведомостях" и выпустило в свет отдельной книгой. Через 15 лет Императорское общество истории и древностей российских при Московском университете опубликовало переведенные Милевским "Дневники второго похода Стефана Батория на Россию (1580 г.)", содержащие сведения о взятии Великих Лук и других южных крепостей псковской земли.
Можно не сомневаться, что и своих питомцев–гимназистов уроженец Пскова воспитывал на примерах героического прошлого России, а не внушал им комплекс неполноценности и ущербности. Так, как это делают некоторые сегодняшние историки, слепо следуя указаниям сверху. Зацикливаются на негативе и забывают говорить о том, что хорошего было в истории России и Советского Союза и чем надо гордиться…
Милевский написал и несколько исторических очерков, имеющих отношение к Риге. Но главная его заслуга — воскрешение из небытия подвига русских солдат, погибших на Луцавсале.
Шел 1701 год. Россия в союзе с Саксонией, Данией и Польшей объявила войну Швеции. Союзники рассчитывали в короткое время взять Ригу. Действительно, под городом им удалось создать серьезный численный перевес: против 25 тысяч поляко–саксонцев стояло 14 тысяч шведов.
Плюс к тому на подмогу из Пскова подошли ратники князя Аникиты Репнина — 4 тысячи человек. Но не зря говорят: воюют не числом, а умением. Шведам понадобилось два часа, чтобы разгромить союзников. Командовал победителями сам "король Свейский" Карл XII.
Перед началом баталии фельдмаршал Адам Штейнау, командовавший союзниками, повелел на один из островов вблизи города высадить десант. Приказ выполнили, и на Луцавсалу переправилось 400 псковских ратников. Русским было приказано ждать. Они и ждали.
Но не дождались никаких команд от своих генералов. О них просто… забыли. Об участи ратников почти ничего не было известно, и именно Орест Николаевич Милевский сумел разыскать и опубликовать документы, дающие полную картину разыгравшейся драмы.
"Уже за несколько дней перед этим губернатор Дальберг отрядил полковников Гельмерса и Врангеля, каждого с 300 человек из полков, составивших рижский гарнизон, произвести диверсию против русских, стоявших у Даленгольма; им же было поручено при возвращении оттуда истребить несколько сот русских, засевших на острове Люцаусгольме, так как нашли справедливым не давать этим русским никакой пощады…
Упомянутые офицеры решились ночью с 9 на 10 июля исполнить приказание и в самую полночь атаковали засевших в укреплении 300 и более русских, но встретили отчаянное сопротивление… Раздавшиеся за тем выстрелы и крики подняли на ноги весь шведский лагерь, так как многие не могли объяснить себе причину тревоги; сам король, заключивший по страшной пальбе, что происходит жестокая схватка, с некоторыми из своих генералов и с отрядом кавалерии поспешил на место боя.
Он подоспел уже тогда, когда все было кончено, когда державшиеся в окопах были истреблены и тела убитых образовали такую груду, что негде было поставить ноги на земле… Только двадцать человек продолжали держаться в небольшом редуте: их спасло появление короля, который велел пощадить их жизнь и взять в плен, к большому неудовольствию офицеров и рядовых, разъяренных потерями, которые они понесли при приступе…"
Открытие монумента героям состоялось в июле 1891 года. Одного из крестных отцов монумента — Ореста Милевского — не стало через 9 лет после его открытия. В газете "Рижский вестник" за 18 июля 1900 года было опубликовано траурное сообщение о предстоявшем погребении на Покровском кладбище. Надгробный камень с могилы Милевского уже в наши дни обнаружила активистка Пушкинского общества Латвии Светлана Видякина. На нем написано:
"Статский советник Орест Николаевич Милевский. 10 января 1836 г. 7 июля 1900 г."
Если будете проходить мимо, не поленитесь остановиться. Этот человек достоин того, чтобы его вспомнили и сегодня, спустя более 100 лет. Как и те люди, о подвиге которых он рассказал…
Илья ДИМЕНШТЕЙН
