Подоплека: почему папа Франциск так дружелюбен к России

"Первая в истории встреча главы русской церкви и папы не могла случиться без одобрения президента России, а то и его прямого пожелания. Путин ведь сам не чужд церковной дипломатии: по его инициативе и под личным кураторством в 2007 г. произошло объединение русской церкви Московского патриархата с зарубежниками – Русской православной церковью за границей, расколотых с начала 20-х годов по вопросу лояльности безбожному российскому государству", - пишет Александр Баунов, главный редактор Московского центра Карнеги. И объясняет причины лояльности нынешнего папы к России.

"Первая в истории встреча патриарха с папой нужна Путину сейчас больше, чем раньше. Политический Запад откровенно враждебен России и ему лично. Тем важнее показать, что традиционный религиозный Запад им враждебен меньше.

Если посмотреть на демократический стиль нынешнего папы, на то, как он обличает войну, благословляет интернет и зовет молодежь к свободе, кажется, что он должен осуждать российский режим с позиции западных ценностей, быть одним из голосов в критическом хоре. Однако пока ничего похожего не наблюдаем. Папа Франциск – один из немногих западных лидеров, а католическая церковь – западных институтов, которые ведут себя очень сдержанно по части публичного осуждения Путина и России.

Папа Франциск встречался с Путиным дважды – в 2013-м и весной 2015 года, на пике российской изоляции. В феврале 2015 года, папа назвал войну на Украине «братоубийственной» и рассердил украинцев.

Это поведение тем более удивительно, что на Украине у папы есть многочисленная и лояльная паства, пять миллионов греко-католиков, а в России у римской церкви сопоставимой паствы нет.

У этого отличия в поведении папы от западных политиков несколько причин, как политических, так и церковных. Нынешний папа служил епископом Буэнос-Айреса во времена аргентинской хунты 1960–1970-х, когда десятки тысяч недовольных исчезали без следа, а оппозиционеров, в основном из числа тамошних левых, просто сбрасывали с вертолетов в океан. Одновременно с этим Аргентина входила в широко понимаемый круг западного мира и принадлежала к числу его союзников: правящие военные были, например, в друзьях у президента Рейгана. Хотя бы по этой причине бывшего епископа Бергольо рассказы о варварском и враждебном Западу российском режиме не обязательно впечатляют так же, как европейцев.

Кроме того, папа смотрит, во всяком случае должен пытаться смотреть, на страны и народы не как политик, а как глава церкви. А с точки зрения церкви жители свободных стран не имеют никакого сотериологического преимущества перед жителями несвободных.

Мы не всегда помним, что нынешний папа, как ему и положено, свободно говорящий на нескольких европейских языках, – не европеец, всю жизнь жил за пределами благополучного Запада. Его взгляд на мир шире западного: эта широта может изнутри казаться моральным релятивизмом, но она же оберегает от некоторых упрощений.

Папа – житель развивающейся страны, а тамошний взгляд на Россию отличается от западного.

Неевропейскость папы, в частности, видна в том, как он высказывается о сирийских христианах и вообще христианах Востока. Он выделяет их в особую группу и говорит об их защите как об отдельной проблеме. «Сейчас на Ближнем Востоке и в других частях мира христиане подвергаются гонениям… Сегодня больше мучеников, чем в первые века христианства», – говорил он в сентябре 2015 года на мессе в ливанской Хариссе во время канонизации сирийского епископа Флавиана Мишеля Малки, убитого за веру в 1915 году.

Тему защиты христиан за пределами западного мира открыто поднимает и Владимир Путин. Например, в июне 2013 года, когда сирийской операции не было, вероятно, и в самых смелых планах, он говорил на встрече с представителями православных церквей: «Сегодня в результате трагедии, происходящей в Сирии, есть страшная перспектива: потерять христианское присутствие в этой стране… Нельзя допустить опустошения Ближнего Востока с точки зрения присутствия христианства». Это важная тема, по которой Путин и папа Франциск выражают свои взгляды в сходных словах, которых избегают западные лидеры.

Европейские и американские политики мало говорят отдельно о христианах Востока.

Однако ясно, что христиане Ближнего Востока – тех же Сирии и Ирака – находятся под отдельной, сугубой угрозой именно по религиозному признаку, и не только там, где побеждает ИГИЛ. Поскольку сирийские христиане не слышат о себе ничего внятного с Запада, они по-прежнему видят в Башаре Асаде своего главного защитника, а он свою главную опору – в России.

Помощь христианам Востока и встреча с папой, где о них обязательно зайдет речь, в общем удачно монтируется с новой внутренней политикой России, где власть предлагает себя в качестве хранительницы традиционных христианских ценностей, и внешней – где она пытается напрямую обращаться к «по природе консервативным» простым людям Европы поверх голов их безбожных правителей.

Эта встреча сейчас нужна всем – Кириллу, Путину и папе Франциску. Ватикан давно желал личной встречи папы и российского патриарха, именно глава русской церкви от нее уклонялся. Эта встреча нужна Кириллу перед Всеправославным собором, который пройдет в мае этого года на Крите. Впервые за двенадцать веков соберутся и обсудят нерешенные богословские и канонические вопросы главы поместных православных церквей.

Встреча глав русской и западной церкви нужна Путину. В момент, когда западные спикеры взяли новые рубежи и лично обвиняют его в организации преступлений и коррупции, а российских военных – в убийстве сирийских женщин и детей, встреча патриарха с главой западной церкви – важная передышка.

Конечно, под христианскими ценностями, несмотря на общий консервативный словарь, Путин и Кирилл, с одной стороны, и папа Франциск – с другой понимают разные, иногда противоположные вещи. Условно говоря, для папы – это простить «Пусси райот», а для Кирилла и Путина – посадить «Пусси райот». Но что бы ни хотел извлечь для себя из этой встречи нынешний правитель России, сама она точно останется важным событием в истории Европы и христианства».