Видео
В мире
"Представьте, что сторонники Трампа узнали, что у него есть офшор, а в офшоре деньги. Тут и представлять не надо: противники Трампа им каждый день об этом напоминают: смотрите, офшор, а в нем, деньги, а в них офшор. Сторонники же совершенно не внемлют. Трамп был прав, когда говорил, что может убить кого-нибудь на Пятой авеню, и сторонники его оправдают, - пишет на своей странице в Фейсбуке Александр Баунов, главный редактор Московского центра Карнеги.
Природа политической популярности, к сожалению, совершенно иная, чем у политической безупречности. Иначе самые честные были бы самыми популярными, а самые непорочные девушки самыми любимыми, а в жизни совершенно не так. Популярность иногда даже требует некоторой меры порочности, что мы в истории и современности неоднократно наблюдаем. После панамских разоблачений Порошенко более уязвим, чем Путин, не потому, что страна свободнее, и не потому, что компания записана не на друзей, а на самого, а потому, что он меньше Трамп.
Конечно, если долго капать в одну точку, в народном сознании нарастёт-таки необходимый сталактит. В частности, народ по-прежнему не любит богатых. И можно в конце концов убедить народ, что Путин — просто один из богатых, и его тоже начнут не любить. Но и тут результат не гарантирован. Не знаю, хорошо ли, чтобы Путина не любили именно по этой причине из всех прочих и по ней же требовали заменить на кого победнее, но нелюбовь к богатым это правило. А политическая популярность сплошь и рядом построена не на, прости господи, законе, а на благодати. У нее во многом халявная природа, которая состоит не в том, что вот этот лучше всех исполнил закон, поэтому мы за него, а в том, что вот этому делегировали право от лица многих, если нужно, закона не исполнять. Разводиться плохо, но вот этому и этому, им можно. Рябчиков жевать гадко, но вот эти трое пусть жуют.
И популярность рассеивается совсем не от офшоров, и не от рябчиков, и не от того, что произошло что-то, что сторонниками заранее включено в границу допущений и исключений, а от того, что где-то перейдена черта, на которую разрешения не давали, а где она, и сам объект часто не знает, или куда-то, наоборот, не дошел, куда ждали, и это может быть в совсем, совсем другом, чем кажется противникам, да и все остальным, месте".
