Видео
В мире
Рижанка Лилия родилась неподалеку – на Миера, 11. Ее отец увлекался фотографией и увековечил немало интересных зданий в округе.
Шестиэтажное, на Бривибас, 67/69, было одним из самых примечательных. Построили его в 1914–м по проекту архитектора Герхарда ТИЗЕНГАУЗЕНА (по его проектам только в Межапарке было возведено 45 домов), а в 1930–е владелицей здания стала Эмилия БЕНЬЯМИН — супруга медиамагната довоенной Латвии.
Первый этаж занимали различные торговые точки, в том числе магазин модной одежды «Морица Фейтельберга», в котором продавали и ткани. Верхние — сдавали внаем. Там жили известные люди – от журналистов и издателей до директоров банков и экс–президента страны Альберта КВИЕСИСА.
На фото виден и дом напротив, на Миера и Шарлотес. Его построили в 1930–м по проекту архитектора Артура КРУМИНЬША. По словам свидетельницы далеких лет, до войны там располагалась аптека. А в первые послевоенные годы – гастроном.
Помнит его и мое поколение – росшее в 1960–х. Еще позже — в 1980–е — там продавали горячие французские булки, которые пекли на месте, и за ними всегда выстраивались очереди. А на фасаде здания были электронные часы, по которым пешеходы сверяли время. Увидеть их можно было и из окон проезжающих троллейбусов, трамваев и автобусов.
По словам старой рижанки, трамвай по Миера ходил еще до войны. Только не 11–й, а 2–й. Шел он до Брасы, где было кольцо. Дальше, за железнодорожными путями, стоял 11–й.
— Путепровода над рельсами не было. И если мы хотели ехать в Межапарк и видели, что на другой стороне поджидает 11–й, бежали через пути, — вспоминает собеседница...
Кинотеатр «Дайлес» в советское время.
Лучше она помнит первые послевоенные годы, когда пошла в школу. На Бривибас, там, где впоследствии открыли Театр оперетты, был кинотеатр «Казино». Там Лилия увидела первый детский фильм – «По щучьему велению». А первый художественный — еще во время войны: у соседки был лишний билет, и она взяла девочку с собой. Запомнилось название – «В течение 45 минут». Это была страшная лента, в которой тигр пытался съесть героиню.
Из далеких послевоенных лет в памяти Лилии остался Матвеевский рынок. Окрестные жители на Центральный не ездили: ближний считался лучшим. Крестьяне привозили продукты прямо на подводах и на них заезжали на рынок. Там распрягали лошадей и торговали с возов. А для лошадей было приготовлено сено. А еще запомнился девочке запах рыбы – одним из центральных павильонов был рыбный. Особенно много было селедки, которую дородные женщины продавали прямо из бочек.
Матвеевский рынок в 1950–е.
Время было голодное. Вскоре после войны девочка осталась без отца – с матерью и сестричкой. Когда ей было 11 лет, помогала соседке доносить с рынка до трамвайной остановки колотые дрова (их тогда продавали на Матвеевском рынке в кольцах, перетянутых металлическим обручем). За это соседка угощала супом.
Такси не было, их заменяли извозчики. Пролетки поджидали на Бривибас – при выходе с рынка. По словам рассказчицы, ее мама лишь однажды наняла извозчика – когда нужно было ехать на автовокзал, а оттуда – уже на автобусе – в провинцию. Вещи, завернутые в котомку, сложили прямо на телегу.
Не было автобусов, троллейбусов – по Бривибас ходили трамваи...
Девочка пошла в 49–ю школу — на Кр. Валдемара. В ней учился знаменитый Марис ЛИЕПА. Но одноклассником был другой известный латышский танцовщик и хореограф — Юрис КАПРАЛИС.
По словам свидетельницы далекой Риги, Юрис тоже остался без отца и им полагались талоны на бесплатные обеды. Вдвоем за ручку они ходили в здание кинотеатра «Дайлес» на Кр. Барона, где на втором этаже располагалась столовая. А в школе были завтраки – чай и пончик с повидлом.
— Кто–то из сегодняшних школьников усмехнется: что за еда? А знаете, какие вкусными были пончики, как мы их обожали! — улыбается Лилия.
Уроки русского языка (школа была латышской) преподавала г–жа РАПА – сестра известного издателя, именем которого сегодня назван книжный магазин в центре города. Существовала, как и полагается, школьная самодеятельность.
Собеседница была маленького роста, но очень хотела, чтобы и ее заняли в спектакле. Тогда учитель пения нашел выход. Одна девочка по пьесе должна была произносить: «Какитис сунитим ари иет лидз» («Кошечка с собачкой тоже идет рядом»). И он придумал для Лилии схожие слова: «Сунитис какитим ари иет лидз» («Собачка с кошечкой тоже идет рядом»).
Девочка была на седьмом небе: она тоже участвует в спектакле! Но главной ее отдушиной был двор их дома.
— Мне, казалось, что лучше него ничего нет, — вспоминает рассказчица. – Играли в краски, классики, испорченный телефон, прыгали через веревочку. Чуть позднее – в казаки–разбойники, которые были еще более увлекательными...
Много воды утекло с тех пор. Извозчиков давно потеснили с Бривибас таксисты, ушли в историю крестьяне, привозившие на рынок товар на подводах, в прошлом и два дома, которые сфотографировал когда–то отец старой рижанки.
В шестиэтажный в 1944 году попала бомба — на его месте сейчас киоск и остановка общественного транспорта. Тот, что напротив, на Миера и Шарлотес, снесли в 2008–м — там автостоянка. Давно переехала в другой район города и г–жа Лилия. Но иногда сердце зовет в тот дом, где прошло детство, где, несмотря на трудные годы, было много счастливых дней рядом с живым отцом.
— А эта фотография вам пригодится больше, чем мне. Увидите то, что теперь сохранилось только на снимках из домашних альбомов, — говорит на прощанье симпатичная седая дама, немало пережившая на своем веку и все же сохранившая оптимизм и веру в жизнь.
Кстати, Лилия отлично говорит и на русском, и на латышском. Она выросла в интернациональной семье. А судьба ее не вписывается в традиционную историю тревожных лет. Но это совсем другая история...
Илья ДИМЕНШТЕЙН
(фото) Из архива читательницы
