Видео
В мире
На днях в Polaris появилась книга "Хибакуша" - так в Японии называют людей, переживших атомную бомбардировку. Автор романа - рижанин, писатель Валерий Петков с мая по июль 1986 года работал в "черной зоне" ЧАЭС заместителем командира роты радиационно-химической разведки.
Они были первыми
- Валерий, роман "Хибакуша" - это ваша седьмая книга. И первая - о чернобыльских событиях. Почему она появилась именно сейчас, спустя столько лет?
- На самом деле я пытался рассказать о Чернобыле не раз. Сразу после приезда из "черной зоны" в газете "Советская молодежь" появилась моя статья "Эти 80 дней", на которую меня подвиг редактор Александр Блинов. Были другие публикации, интервью на Латвийском радио.
Свою роль в появлении этой книги сыграло и то, что после возвращения домой пару раз в год мне приходилось лежать в клинике им. Страдиня, особенно вначале. Чернобыльцам был отведен целый этаж. Доктор Татьяна Фарбтух приводила в отделение студентов, и я рассказывал им о своей работе в зоне. Потом были вопросы и ответы. Так я стал профессиональным сказителем.
Я понимал, что надо как-то закрепить свои воспоминания, написать. Я до сих пор стесняюсь слова "писатель", глянув на 22 тома Льва Толстого. Несколько рассказов о Чернобыле показались мне неудачными и были уничтожены. Я решил, что буду писать о чем-то другом. Так появились шесть книг. Чернобыльская история оставалась ненаписанной и не давала мне покоя. В конце концов я понял, что надо садиться за роман, отложив все дела. Он был написан на одном дыхании за полгода.
В результате появилась книга "Хибакуша", которая вышла в России, в новой книжной серии "Ковчег". (Произведения для этой серии отбирал более чем из трехсот авторов со всего мира писатель Андрей Геласимов, лауреат премии "Национальный бестселлер". - Прим авт.)
- "Хибакуша" очень личный роман. Вы делитесь своими мыслями, переживаниями. Как вы оказались в числе ликвидаторов чернобыльской аварии?
- 8 мая 1986 года у нас на работе был междусобойчик. Я задержался, пришел домой, жена с дочкой ждали меня, чтобы поздравить тестя с Днем Победы. Звонок в дверь. На пороге двое мужчин. Судя по одежде - отставники. Вежливо поздоровались: "Товарищ Петков, вы офицер запаса. Мы настоятельно рекомендуем съездить в военкомат, поменять мобилизационное предписание". Такой квиточек в конце военного билета - куда прибыть в случае тревоги.
"Съездите туда прямо сейчас, быстренько поменяйте и гуляйте себе три дня по случаю Дня Победы". И я поехал, по-обещав семье, что через полчаса присоединюсь к ним за столом и выпью штрафную. Мы посмеялись...
- Знали ли вы, куда едете?
- Ночью 8 мая нас привезли в часть, обмундировали. Спали в лесу, на деревянных щитах. Холодно, май... Под утро восемь человек сломали пролет забора и сбежали. Был среди них и тот, вместо которого поехал в Чернобыль я. Недавно узнал его фамилию. Злости, желания отомстить не было. Захотелось расспросить: как он прожил эти годы? Жив ли? Это скорее писательское любопытство.
9 мая нас загрузили в эшелон, и мы покатили через Литву, Белоруссию до станции Овруч - одной из ближайших к городу Припяти. Об аварии узнали в пути, но чем будем там заниматься, имели смутное представление.
Нам повезло. Командиром первого взвода оказался Гунар Опманис - опытный химик-радиолог. Он объяснил, как работать с прибором ДП-5Б, что необходимо делать на зараженной местности, а куда вообще не лезть. Из 30 человек роты две трети об этом ничего не знали.
В "чёрной зоне"
- Каким было ваше первое впечатление, когда вы прибыли на место?
- Пустая дорога, обочины соскоблены бульдозером, на боку лежит перевернутый автобус... Птицы не поют. Язык пощипывает так, словно батарейку лизнул. Нереальность происходящего. Вокруг ни души. Людей словно ураганом унесло! Я так и не смог привыкнуть к этим выселенным деревням.
11 мая первые четыре экипажа поехали в "черную зону". Она тогда была еще без ограждения и слаботочной сигнализации.
Нумерация блоков шла от реки Припять. Надо было проскочить этот смертельно опасный участок на машине, развернуться не задерживаясь. К счастью, наш "бобик" с брезентовой крышей ни разу не заглох, хотя отчаянно чихал и грозил остановиться.
- Что входило в ваши обязанности? В каких условиях приходилось работать?
- В самые сжатые сроки необходимо было оценить реальную обстановку на местности, характер загрязнения, масштабы случившегося. Пока одни замеряли уровень радиации, другие чистили территорию. Потом отдыхали, менялись. Для нас была оборудована баня, стоял прицеп с униформой. Рядом березовый лес.
Возвращались из зоны через пункт санитарной обработки. Там были такие же, как и мы, "партизаны" в полном комплекте химзащиты, противогазах. На улице сумасшедшая жара - чертям в аду не приснится. Из-за высокого уровня радиации они отрабатывали 15 смен и шли на замену. Мыли колеса и технику. После этого пропускали в чистую зону.
- А защитные костюмы у вас были? Медосмотры проводились?
- Все наше обмундирование состояло из формы х/б, солдатских сапог, респиратора и прибора. Привезли однажды импрегнированную форму, пропитанную специальным составом. Через несколько дней на жаре люди стали покрываться волдырями. Ее срочно увезли.
Согласно инструкции накопительным образом мы не должны были набрать больше 25 рентген. Это было строго наказуемо. В зону не выпускали, пока мы не пройдем медосмотр. Медсанбат находился прямо напротив нашей палатки, которую я делил с командиром роты. Кстати, там, в медсанбате, я познакомился с будущим президентом Латвии Валдисом Затлерсом. Врачом он был хорошим. В лагере появился в июне. А еще нас поили совершенно отвратительным чаем с добавлением йода. Недолго, но впечатлений хватает до сих пор.
- Если не секрет, какие мысли посещали вас после того, когда вы уже осознали всю степень опасности? "Я делаю полезное для страны дело" или "Меня здесь убивают"?
- Без ложного патриотизма скажу, что по заборам мне было бы стыдно лазить и скрываться в лесах. На ликвидацию аварии работала вся страна. Сутками шли эшелоны с песком, машины с бетоном и цементом, арматура. Возводили объект "Укрытие", в просторечии "саркофаг". Он был сдан в декабре. Стало легче дышать.
Медовый месяц по-чернобыльски
- В вашей книге есть уникальный эпизод: к вам в Чернобыль приехала жена. Как такое возможно?
- В чистой зоне брали воду для кухни. И был водовоз. Он поехал за водой без напарника, вошел в реку, чтобы набрать воды, и упал лицом вниз: сосуды. Труп надо было отвезти в Ригу. Эту миссию поручили Гунару Опманису. С ним я передал в Ригу жене деньги. Он проведал семью. Моя жена Лариса напросилась и приехала с ним. С ее стороны это была опасная авантюра. А для меня - приятный сюрприз.
Мы поселились с ней в чистой выселенной деревеньке Буда-Варовичи. От службы меня никто не освобождал, но возвращался я после зоны к жене. Трое суток пролетели со световой скоростью. И сегодня вспоминаем эти три дня как чернобыльский медовый месяц.
- Следующее ваше свидание состоялось только 29 июля...
- Да. Дело в том, что через 45 суток после нашего нахождения в "черной зоне" начались волнения, образовался стачечный комитет. Не только в нашем полку, но и во Львовском, Йыхвиского полка гражданской обороны (Кохтла-Ярве). С надежным человеком передали в Ригу письмо - в ЦК Компартии Латвии. Текст был примерно таким: "Мы, продолжатели славного дела красных латышских стрелков, совершили военный подвиг и требуем заменить нас.
Если замены не будет - штык в землю и домой лесами!
После этого письма к нам прилетел командующий Прибалтийским военным округом. С заменой. Офицеров меняли персонально - фамилию на фамилию. Остальных - списочно. И я отправился домой, совершив головокружительную военную карьеру: мне присвоили звание старшего лейтенанта.
- По приезде в Ригу врачи честно рассказали вам о состоянии вашего здоровья или это была закрытая информация?
- Нас закрепили за поликлиникой красных латышских стрелков, которых к 1986 году осталось так мало, что врачи, работавшие там, давно потеряли профессиональные навыки. Даже кровь из вены толком взять не могли. У меня обнаружили отклонение от нормы параметров общего анализа крови. Долго не могли добиться улучшения.
Я плюнул на все и уехал с семьей на Азовское море, а фрукты, овощи и домашнее вино сработали лучше любых лекарств. Потом, правда, приходилось не раз лежать в больницах по разным поводам. Но потихоньку оклемался.
Мирный атом сегодня
- Сразу после катастрофы о чернобыльцах говорили горячо и много - как о настоящих героях. Со временем об их подвиге стали забывать. А как сегодня латвийское государство относится к ликвидаторам чернобыльской аварии?
- Пенсию по группе инвалидности постоянно индексируют, есть пособие в 100 евро в месяц. Долго приходится дожидаться очереди к врачам, платная медицина недоступна. По закону раз в год положена бесплатная реабилитация на три недели. Под этим законом есть одна строчка, где мелким шрифтом написано: "Но в порядке очереди". Вот она-то и портит закон. Очереди надо ждать два-три года. Количество предписанных процедур сократили до минимума, многие стали платными, не всем это по карману.
- Очень обидно, когда забывают о людях, которые рисковали жизнью. Создается впечатление, что все было зря...
- Ни в коем случае! Это была утомительная опасная работа, но все, что было возможным, мы сделали по максимуму. В августе 1986 года академик Валерий Легасов пять(!) часов делал доклад в МАГАТЭ - Международном агентстве по атомной энергии. Там собрались лучшие физики со всего мира. Когда он закончил доклад, зал аплодировал стоя. Это была объективная честная информация о масштабах беды, о том, какие предпринимаются меры по ликвидации последствий.
Для сравнения: катастрофа 2011 года в Фукусиме до сих пор тайна за семью печатями, все засекречено, а радиоактивная чума просачивается в Тихий океан.
- Какова ситуация с мирным атомом на сегодняшний день в других странах?
- Не так давно американцы сняли фильм "Чернобыль", полный откровенной чуши. Для чего? Ответ очень простой.
В отличие от Америки, Россия сегодня полностью заменила все блоки 60-х годов чернобыльского типа, учтя страшный опыт Чернобыля. Новое поколение АЭС в России имеет замкнутый цикл - там нет отходов. На момент окончания использования радиоактивной начинки происходит самовыгорание. Это уникальная вещь!
55 процентов в энергосистеме США дают АЭС (в России - около 12 процентов). Американские АЭС изношены на 60 процентов. Требования активистов закрыть их ни к чему не приводят. Интересы корпораций усиленно лоббируются. Это очень опасно. Аналог "Росатома" - американский "Вестингауз" является частной компанией. Не всегда частные интересы совпадают с интересами международной безопасности.
По заветам Робинзона Крузо
- Сегодня мир снова стоит на грани катастрофы - коронавирус. Каждый день растет число умерших и заболевших, о чем регулярно сообщают СМИ. Как вы считаете, что лучше: неведение или осведомленность?
- Истина, безусловно, где-то посередине. После того как громыхнул Чернобыль, ни о чем не подозревающие люди еще 37 часов гуляли по зараженному лесу: старики, дети, мамочки с колясками...
Шведы эвакуировали людей из зоны радиоактивного облака 30 апреля, а в Киеве 1 мая была демонстрация, чтобы показать, что в СССР все замечательно. Да что там говорить! Не знали, как доложить Горбачеву о катастрофе: боялись. Улучили момент, когда он был в театре. И все-таки я считаю, что в той идеологической системе, в которой мы жили, молчание СМИ было оправданным.
Чрезмерное нагнетание ситуации превращает людей в неврастеников. Поэтому людям говорили: "Берите документы, самое ценное, скоро вернетесь!" Если бы сказали, что они уезжают навсегда, Припять с населением около 50 тысяч человек эвакуировать за несколько часов было бы невозможно.
- Как выжить в ситуации, если земля уходит из-под ног и кажется, что рушится мир?
- Роман "Приключения Робинзона Крузо" я впервые прочитал в шесть лет с фонариком под одеялом. А со временем пришел к выводу, что в этой книге зашифрован для меня сакральный смысл: 9 мая 1986 года было пятницей, это день погрузки в эшелон. Робинзон Крузо в этот же день недели, только несколько веков назад, ступил на корабль. Фамилия Петков в переводе с болгарского означает "пятница". И таких совпадений немало.
Сегодня я рекомендовал бы читать эту книгу как руководство к действию. Буквально на 50-й странице Робинзон начинает вести журнал. Но как! Он отчерчивает левый столбец и пишет: "Худо". Отчерчивает правый и пишет: "Добро". Что значит "худо"? Корабль потерпел крушение. Что значит "добро"? Не утонул сразу. В левый столбец пишет: "Экипаж погиб". В правый: "Но я остался жив".
Все в жизни нужно приводить к этим двум столбцам! Особенно сегодня, когда странами управляют катастрофы различного рода, случайные временщики и дилетанты, вознесенные во власть на гребне дешевого популизма. Мы не погибнем, потому что на Земле живут любовь и вера, нормальная семья. Поэтому мир еще не свихнулся, не погиб окончательно. По крайней мере, в своей книге я постарался написать именно об этом. Триста страниц о любви - это моя "Хибакуша".
