Видео
В мире
"Однако, почему я использую слова «как будто», говоря о расставленных точках? Потому что отчет не дает ответа на главный вопрос. Но перед тем как перейти к этому главному вопросу, несколько слов о возможном наказании виновных. Независимо от дальнейшей судьбы проекта, маловероятно, что какой-либо высокопоставленный чиновник будет наказан более чем "публичным осуждением". То есть, без серьезных, в том числе политических, последствий.
Для этого есть несколько причин. Во-первых, в политической практике Латвии не принято "по-настоящему" отвечать за что-либо. Единственное исключение — это попадание в "олигархи", что уже давно завершившийся процесс. Новые "олигархи" больше не появляются, потому что для этого нет социального спроса. Достаточно старых.
В данном случае следы старых "олигархов" трудно найти. Все (или почти все) виновные — это "обычные" люди, более или менее связанные с "светлыми силами" (Баиба Рубеса и Ко). Поэтому жесткое осуждение не находит необходимого отклика. Виновные названы. Ладно, продолжаем жить дальше.
Во-вторых, проект никогда не подвергался серьезному сомнению по существу. Он не считался вредным для Латвии и ее народа. Он просто плохо управлялся, но за "плохую игру" в условную тюрьму не сажают. Неумелое управление не считается преступлением. Речь идет о потерянных, а не присвоенных миллионах. Большие зарплаты в этой схеме не считаются.
Сказать, что проект "Rail Baltica" никогда не считался вредным или нежелательным для Латвии и ее народа, значит ограничиться полутонами. Наоборот, проект "Rail Baltica" все эти годы рассматривался как один из самых ожидаемых и желанных "больших планов".
С самого начала проекта один из главных вопросов для каждого министра транспорта: когда откроется новая трасса, и когда мы сможем сесть в скоростной поезд в Риге, чтобы через час быть в Таллине? Этот проект с самого начала воспринимался как символ современной, европеизированной Риги XXI века. Когда по Риге будут мчаться такие же скоростные поезда, как в Германии и Франции, тогда и интеграция Латвии в Европу, прерванная в годы оккупации, будет успешно завершена.
Таково было общественное восприятие этого проекта. Вопросы о том, насколько нам нужно добираться до Таллина за полтора часа, как часто мы хотим туда попасть и какую сумму денег мы готовы заплатить за этот проект, даже не задавались. Символы не обсуждают, их принимают (или не принимают).
Этого принципа также придерживалась и комиссия Сейма. В итоговом отчете перечислены ошибки, допущенные в проекте, и названы виновные. Однако попытки оценить функциональную, а не символическую полезность самого проекта затронуты лишь вскользь.
Каждый человек, перед тем как купить какую-либо вещь или услугу, прежде всего внутренне отвечает на вопрос: зачем мне это нужно? Что мне это даст? Что в моей жизни изменится, когда я приобрету эту вещь?
Когда ясно, что ты хочешь и почему (машину, новую квартиру, путешествие, посудомоечную машину, ужин в ресторане, красивую прическу или театральную постановку), выясняется, сколько это стоит, и проводится анализ выгод и затрат. Стоит ли это того? Исходя из этого анализа, принимается окончательное решение. Сразу скажем, что не всегда эти решения бывают тщательно продуманными и обоснованными. Но, по крайней мере, они есть.
Пример для иллюстрации. Если сегодня кандидат на пост мэра Риги выйдет на выборы с предложением занять деньги и построить еще один мост через Даугаву для автотранспорта, он может сказать: да, мы сейчас займем деньги, но через несколько лет, когда мост будет построен, мы освободим Ригу от вечных пробок на мостах. Оппоненты могут возразить: стоит ли это того, действительно ли это решит проблему пробок и так далее.
Этот пример я привожу только для иллюстрации, как должна проходить нормальная оценка любого крупного проекта. Проект "Rail Baltica" с этой точки зрения никогда не оценивался, потому что изначально воспринимался "на ура" как подарок от ЕС. Главный вопрос — что это нам даст — был проигнорирован.
Что реально изменится (улучшится) в жизни жителей Латвии после строительства железнодорожной линии от Литвы до эстонской границы? Наверное, что-то улучшится. Будет удобнее и немного быстрее добраться до Таллина, Вильнюса, Каунаса. Это, конечно, приятно, но с другой стороны — цена этого блага. Стоит ли это того?
Слабость обоснования проекта хорошо иллюстрирует аргументация его защитников. Например, один из "отцов" проекта в Латвии, Робертс Зиле для защиты проекта вытаскивает эмоциональную карту — против проекта выступают прокремлевские силы. Следовательно, это "априори" должно поддерживаться.
Если больше нечем подкрепить свою позицию, кроме как этим оскорблением, то становится неясно: зачем тратить миллиарды, которые никогда даже не планировалось вернуть? За что? Какова будет реальная, а не абстрактная польза от этой трассы? Связь с Европой? Мы уже связаны с Европой по воздуху, морю и тем же железнодорожным сообщением. Конечно, не было бы плохо и с пассажирским высокоскоростным поездом. Разве кто-то это отрицает? Только стоит ли это тех миллиардов?
Аргументы о военном значении трассы становятся совсем шаткими, как только мы подходим к реальному сроку ее открытия (по оценкам председателя комиссии Андриса Кулберга, не раньше 2035 года) и расходам на строительство железной дороги. Ясно, что ресурсы для безопасности можно было бы потратить гораздо более эффективно. Нужно только политическое желание.
Иногда возникает вопрос: как так получилось, что мы смогли реализовать проекты большего масштаба — восстановили независимость, трансформировали экономику от социализма к свободному рынку, но не можем построить какую-то железную дорогу? Ответ прост. Потому что трудно построить то, что никому на самом деле не нужно. Трудно построить дом, если не до конца понятно, кому он нужен, а есть только абстрактное желание: хочу дом. А вот если крыши над головой нет и негде жить, то стимул решать проблему совершенно иной.
Если бы Латвии действительно была жизненно необходима эта трасса, если было бы ясно, что мы хотим и зачем нам это нужно, то "Rail Baltica" уже был бы готов. Вся эта возня — только потому, что этого понимания нет. К сожалению, и парламентская комиссия по расследованию так и не внесла ясности в эти вопросы",- считает Латвковскис.
