Видео
В мире
Собеседник и сегодня помнит день открытия «Аллегро» — 23 января 1971 года. Еще бы: первое джаз–кафе в огромной стране! Послушать джаз приезжали из разных городов Союза – от Калининграда до Питера и Москвы.
— Хороший джаз в столицах был всегда, но не такого уровня, — говорит Борис Евгеньевич БАННЫХ.
И называет имена музыкантов, которые в разное время играли в «Аллегро»: саксофонисты Вадим ВЯДРО и Ефим ПУСТЫЛЬНИК, трубач Александр БАННЫХ, барабанщик Игорь ЦИЛЬМАН, пианисты Лев ЛИПКОВИЧ и Наум ПЕРЕФЕРКОВИЧ, солисты Аэлита ФИТИНГОФ, Лариса САБО, Борис ЧИСТЯКОВ, Лев ПИЛЬЩИК.
— Вадим Вядро, на мой взгляд, был лучшим саксофонистом Союза. Уж на что москвичи не воспринимали чужаков и были уверены, что хороший музыкант может быть только жителем столицы, но и они, услышав Вадима на фестивале, были поражены. После фестиваля, на котором выступал наш джазовый коллектив, встречаю знакомого московского саксофониста, а у того глаза широко открыты: «Боб, ну это класс! Так сыграть вообще нельзя!»...
Джазовые среды
Хотя в самом «Аллегро» джаз играли только раз в неделю — по средам. Эти дни назывались «джазовые среды». В остальные — обычный ресторанный репертуар. Но и это было для того времени смело: в некоторых высоких кабинетах на джаз все еще смотрели сквозь призму расхожей послевоенной агитки: «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст».
Саксофонист Вадим Михайлович ВЯДРО.
Но латвийский комсомол сам пригласил их в «Аллегро» играть джаз: это тогда вписывалось в его планы. Были и другие начинания — кафе считалось не просто молодежным, а кафе–клубом. Помимо джазовых сред, там были и театральные дни – вторники, которые вели артисты Рижского ТЮЗа. Ставили спектакли, руководили театральной студией. За общественным порядком следил оперативный комсомольский отряд дружинников – ОКОД. Смотрел, чтобы проходили в кафе только по билетам. Билеты стоили рубль и продавались в кассе при входе.
— Сегодня иногда говорят, что люди не могли достать билеты. Конечно, в последнюю минуту их было не купить, но заранее – без особых проблем. А «блатников» без билета не пускали…
Как Маэстро в «Аллегро» не пустили
Борис Евгеньевич вспоминает такой случай. Как–то, когда он сидел за столиком в кафе, подходит дежурный ОКОДа и говорит: «Боря, там тебя Паулс вызывает».
— Решил, что шутка. Но действительно: на входе — Маэстро. В надвинутой на глаза кепочке, воротник поднят. «Ты мне срочно нужен». А внутрь его не пустили – без билета. Сегодня воспринимается как анекдот, но это быль…
Не секрет, что в кафе–ресторанах можно было тогда хорошо заработать – на заказах. Только не в «Аллегро»: заказов в комсомольско–молодежном кафе быть не могло, а получали музыканты 7 рублей в день – строго по нарядам, которые выписывали в Рижском эстрадно–концертном объединении – РЭКО.
А как с репертуаром? Следили ли, чтобы не было перекоса в пользу иностранщины?
— Проблем не было. Мы отдавали в РЭКО список, что будем играть. Мол, что положено: музыку советских композиторов. А играли «фирму»: никто не проверял….
Незаменимый пианист
А проблемы у коллектива начались, когда музыканты стали уезжать в Америку и Израиль. Но проблемы состояли не в идеологических или политических наездах, а были чисто творческими: трудно найти на замену музыкантов такого уровня.
— Первым уехал Переферкович. Мы остались без пианиста. Искать нового? Но второго подобного не найти. Тогда Вядро говорит: «Давайте попробуем втроем: саксофон, контрабас и барабан». Сыграли на свой страх и риск. В зале сидел знакомый музыкант. Сказал, что хорошо. Так и продолжили…
Борис Евгеньевич БАННЫХ и сегодня не расстаётся с контрабасом...
Коллектив приглашали на известные фестивали Союза. В Москве заняли второе место, уступив только «Ариэлю». Однако шефов «Аллегро» — в костюмчиках и с комсомольскими значками — творческая сторона интересовала меньше всего. Требовалось, чтобы и новые веяния были, да без скандалов. А музыканты «Аллегро» не вписывались в установки. Уже тогда им говорили: «У комсомола своя компания, у вас — своя».
По струночке не ходили
— Мы были совсем не такие, какими они хотели нас видеть, не ходили по струночке. В картишки в перерыве играли, в «кинга» раскидывали. Как–то играем в «ералаш» (карточная игра такая), вдруг открывается дверь, а там — первый секретарь горкома комсомола. Кажется, Лицис. «Почему не выходите играть?» А у Левы Пильщика как раз хорошая карта пошла. Он, не оглядываясь, говорит: «Пошел ты…» Вскоре после этого нас выгнали…
Последний день их работы – весной 1972–го — и сегодня не забыли завсегдатаи «Аллегро».
— Бразды правления взял Лева Пильщик. Пел три часа без перерыва – на износ. Народ был в экстазе. На сцену приносили бокалы шампанского. А нам после этого от горкома комсомола досталось: «Демонстративно на сцене устроили коллективную пьянку, работали на полчаса дольше…» Кафе работало до 23.00, а тут вдруг мы играли до 23.30. Страшное нарушение дисциплины, а в чем–то и вызов!
Памяти Вадима ВЯДРО
Но хорошие музыканты не остались без работы. Самого Бориса Банных вскоре пригласили в биг–бенд Латвийского радио и телевидения, потом он работал в ансамбле Раймонда ПАУЛСА в Латвийской филармонии, в ВИА «Модо», выступал с известными музыкантами за границей: в Финляндии, Германии, Голландии, Франции, участвовал во многих джазовых фестивалях…
И все же с особой ностальгией Борис Евгеньевич вспоминает годы работы в «Аллегро» — их джазовые среды, на которые приезжали любители музыки со всего Союза. И коллег, равных которым в Латвии нет.
Кстати, на концертах их имена часто произносит Раймонд Паулс. И первое в этом ряду — имя саксофониста Вадима Михайловича Вядро, которого не стало в 2014–м...
Илья ДИМЕНШТЕЙН
Все фото – из архива.
