Видео
В мире
И это при том, что четверть населения страны — русские. Хотя в данном случае это, выражаясь юридическим языком, отягчающее обстоятельство. Потому что принадлежность к "некоренной национальности" и так априори делает их менее материально обеспеченными, чем эстонцы. Почему — об этом нужно рассказывать отдельно, в другом месте и с глазу на глаз.
Потому как непечатных выражений как на государственном, так и на негосударственном языке при этом избежать не удастся. А какая связь между юридическими документами и деньгами? Все очень просто: за перевод юридических документов на эстонский язык нужно платить, и немало. Человеку с минималкой это явно не по карману.
А любителям агитировать за изучение языков предлагаю вспомнить маленькую деталь из жизни одной из ближайших соседок Эстонии — Финляндии. Кстати, в Эстонии очень любят на Финляндию кивать, утверждая, что она для нас служит примером. Но в языковой политике — все с точностью до наоборот.
К примеру, сейчас в Финляндии на финском языке говорит 91,5% населения. А на бывшем когда-то единственным государственным шведском — 5,4 %. Больше пяти процентов — это же много. Поэтому шведский язык в Финляндии и сейчас является вторым государственным со всеми вытекающими последствиями.
А еще в 1992 году в Финляндии вступил в силу "Закон о саамском языке", согласно которому саамский язык обладает в стране особым статусом. В частности, те решения парламента, декреты и постановления правительства, которые касаются саамских вопросов, должны быть переведены на саамский. Для справки: саамов в Финляндии — около восьми тысяч.
Кстати, только что перешедший в Эстонии в ранг закона законопроект с послаблениями русскому языку вызвал в Рийгикогу жаркие споры. Мол, не слишком ли?.. Но был все же принят 53 голосами "за". 36 депутатов от оппозиции выступили против. Потому как слишком.
Поскольку кончилось все в итоге хорошо, теперь, согласно принятым поправкам, ходатайства, написанные на русском языке, не будут возвращаться: их станет переводить суд за свой счет.
И это, как кому-то со стороны ни покажется странным, можно считать настоящей правовой революцией: ведь "пробить" эти поправки не удавалось много лет. Все это здорово, и хочется ликовать, петь песни и даже плясать от радости.
Но такое желание пропадает, если задуматься, сколько лет ушло даже на этот крошечный шаг в сторону нормальной демократии. Вот тут-то и нападает уныние. И песни в голове звучат уже иные. Я, конечно, хочу верить, что в смысле прав языков (а может — мечтать, так мечтать — и их носителей) у нас в Эстонии когда-нибудь все будет просто прекрасно.
Но, как писал классик, "жаль только — жить в эту пору прекрасную уж не придется — ни мне, ни тебе".
Владимир Барсегян.
