Видео
В мире
"Я на этой работе с 2009 года, это три срока. Я достиг пенсионного возраста. Честно говоря, не понимаю всего этого юридического обоснования в связи с увольнением, так как срок просто закончился, и все", - поясняет Балтиньш.
Увольнение выглядит весьма демонстративным - дескать, убирайся, ты не должен бороться за латышский язык, ты слишком активен! Распоряжение об увольнении со ссылкой на Закон о государственной гражданской службе подписали премьер Силиня и министр юстиции Либиня-Эгнере.
Однако согласно этому же закону глава Минюста могла продлевать пребывание в должности профессору Балтиньшу еще несколько раз, поскольку ничто не запрещало так сделать. Тем не менее был найден формальный повод: скоро будет достигнут пенсионный возраст - 66 лет! Поэтому - вон!
Не помогли ни выдающаяся биография, ни нынешний трудовой задор. Балтиньш владеет французским, английским, русским и немецким языками, он автор более 130 научных статей о развитии и истории латышской терминологии, о медицине, общественном здоровье и истории вузов, а также автор семи книг.
В нынешних военных условиях этот выдающийся эксперт по социолингвистике должен был бы продолжать работу, так как защита государственного языка входит в круг вопросов безопасности. Однако премьеру и министру юстиции, а также всему Кабмину этот аспект, очевидно, до лампочки.
"Мое ощущение таково, что... поддержка государства не такова, какой можно было бы ожидать в этой геополитической ситуации, и у нас всегда кто-то утверждает, что учреждений слишком много, нужно "агентство одной остановки". Тогда мы можем все свести к Одному Госучреждению, куда подаем заявление, например, о земельном налоге или новом паспорте, в этом учреждении все заявления сортируют и сливают соответствующим чиновникам. Вот такое примитивное предложение", - заявляет Балтиньш.
Хотел бы он продолжить работу и после 29 сентября? "Я не являюсь нетрудоспособным, - смеется Балтиньш, - и не собираюсь уходить из языковой политики. Так что отшельником в лесной хижине я не стану. Продолжу руководить комиссией АН по терминологии, буду вести исследования в Институте латышского языка, так что в работе недостатка не будет".
По мнению Балтиньша, многие не понимают, что такое языковая политика: "Если мы ничего не делаем для сохранения языка, то это тоже языковая политика. И это плохая языковая политика. То же самое, что не ходить на выборы: человек делает выбор, и это плохой выбор. Считать языковой политикой обучение людей говорить по-латышски - это тоже не главное. Ведь главное - это отношение. А если это отношение таково, что Латвийское телевидение вообще могло допустить мысль о предвыборных дебатах на русском языке, то такое отношение достойно сожаления. Как вообще что-то такое могло прийти в голову?!"
Именно из-за этого принципиального отношения к роли и месту государственного языка, включая отношение к мегаблестящей идее "общественных СМИ" о дебатах на русском, Марис Балтиньш, очевидно, оказался столь неподходящим и "непричесанным" для правящих кругов, прилежно обслуживаемых теми же "общественными СМИ", что его понадобилось выкинуть из руководства Центром госязыка. Не удивлюсь, если вскоре после этого и сам центр будет ликвидирован - тоже на основании каких-то "аргументов".
(Публикуется в сокращении.)
