Maxima: «Мы заинтересованы в рассмотрении дела по Золитуде»

8 декабря состоялось первое заседание по делу о трагедии в Золитуде — самого масштабного судебного процесса во всей истории Латвии. Но после первого же дня работы суда было объявлено, что рассмотрение дела отложено до 1 марта 2016 года…

Юридическая коллизия такова: адвокаты некоторых потерпевших высказали мнение, что адвокат компании Maxima и представитель компании Maxima находятся в ситуации конфликта интересов, поскольку интересы Maxima как пострадавшей стороны противоречат интересам Maxima как юридического лица, к которому суд может применить принудительные меры влияния. В контексте этого в социальных сетях и средствах массовой информации появились высказывания о том, что процесс тормозится из–за Maxima. В чем проблема? Что же на самом деле произошло в суде? "Вести" обратились за разъяснением к юридическому представителю Maxima Latvija, присяжному адвокату Оскару РОДЕ.

— Как вы прокомментируете утверждение о том, что и вы как адвокат, и представитель компании Maxima находитесь в ситуации конфликта интересов?

— После трагедии в Золитуде было возбуждено уголовное дело в связи с нарушениями строительных норм. И в этом деле Maxima была признана потерпевшей стороной.

В ходе расследования данного уголовного дела был получен акт о нарушении норм безопасности труда, и на основании этого акта возбуждено другое уголовное дело, где Maxima является уже фактически обвиняемой. Оба эти дела были объединены в одно, но разделяющая их линия является очень четкой и ясной: нормы безопасности труда не имеют отношения к строительству.

Сложившуюся ситуацию надо рассматривать в двух аспектах. Во–первых, суд вынес на обсуждение вопрос: рассматривать дело в рамках одного процесса или дело следует разделить? И было принято решение дело не разделять. Во–вторых, компания Maxima в этом деле фигурирует в двух процессуальных статусах, и конфликта интересов здесь нет. Maxima не находится в состоянии конфликта сама с собой, и поэтому нет необходимости привлекать к участию в процессе других адвокатов и других представителей компании.

— А почему тогда суд все–таки засомневался?

— Подчеркну, что конкретного решения по этому вопросу суд не принял. Ни мне как адвокату, ни представителю Maxima не был объявлен отвод. По сути, суд переложил на нас всю ответственность за ситуацию. Мы, конечно же, сразу проинформировали руководство компании Maxima Latvija о случившемся. И, скорее всего, будет принято решение о привлечении для участия в процессе со стороны Maxima еще одного адвоката и еще одного представителя. Хотя я твердо убежден, что если строго следовать закону, то этого не надо было делать.

Почему суд занял такую позицию? В Латвии это первое дело такого большого объема и с таким большим количеством потерпевших и свидетелей, и судьи очень боялись допустить ошибку. Но, увы, они все–таки допустили ошибку, прислушавшись к рассуждениям отдельных представителей потерпевших.

— И эти рассуждения не имеют под собой юридических оснований?

— Нет, в деле четко разграничены преступные деяния. Компания Maxima не нанесла ущерба самой себе, есть нарушения строительных норм, приведшие к обрушению здания, и есть обвинения в нарушении норм безопасности труда. Компания Maxima не требует возмещения ущерба у компании Maxima. И поэтому здесь нет противоречий. Это, по сути, подтвердил и суд, постановив, что нет препятствий для рассмотрения дела о трагедии в Золитуде в рамках одного процесса. И если уж такое решение было принято, то вообще не следовало дальше обсуждать этот вопрос. Но суд, скорее всего, решил перестраховаться и продолжил обсуждение.

Во второй части 106–й статьи Уголовно–процессуального закона действительно говорится о том, что представитель потерпевшей стороны не может быть таковым, если его интересы совпадают с интересами лица, нанесшего ущерб. Но, как я уже говорил, Maxima не нанесла ущерба Maxima. То есть в данном случае речь идет о разных сторонах, о разных процессуальных лицах. Но возникло ошибочное мнение о конфликте интересов, которое потом подхватили средства массовой информации. Однако на самом деле конфликта интересов нет и быть не может.

— И теперь всем участникам процесса придется ждать до 1 марта…

— Очень жаль, что суд отложен. И я как лицо, оказывающее юридические услуги Maxima, и сама компания Maxima можем сказать только одно: мы заинтересованы в скорейшем рассмотрении дела. И нам очень больно слышать, что это якобы из–за нас процесс откладывается на три месяца. Это не так!

Я не знаю, чем руководствовались отдельные представители потерпевших, когда выступали за то, чтобы потерпевшим пришлось дольше ожидать суда… Например, представитель семьи Бурвисов — адвокат Марек Халтурин — логично объяснил суду, что смена действующих лиц — адвоката и представителя Maxima — ничего не дает, потому что дело не в действующих лицах, а в конфликтующих статусах. Но к нему не прислушались.

— До начала процесса в кулуарах говорили о том, что суду, скорее всего, будет заявлен отвод и что рассмотрение дела все равно не начнется. У вас не возникло ощущения, что все только ищут предлог, чтобы отложить процесс?

— Честно говоря, возникло. Все почему–то были уверены, что сторона, которая обвиняется в деле, будет заявлять отводы суду, подавать ходатайства о разделении дела. И действительно было ощущение, что все ожидали: дело не состоится, а оно почему–то состоялось. Возможно, именно поэтому и спор о конфликте интересов пошел дальше, хотя он должен был закончиться в тот момент, когда суд постановил, что не видит оснований для разделения дела.

— Ваш прогноз: через сколько лет можно ожидать окончания этого дела?

— Не стану прогнозировать. Очень многие люди должны дать показания по делу, нет ясности и в вопросе о том, сколько потерпевших захочет воспользоваться своим процессуальным правом принять участие в суде. Если все захотят, то суд продлится дольше. Безусловно, это очень большое дело, рассмотрение которого потребует много времени. И именно от суда во многом будет зависеть, как будет вестись процесс. Возможно, что составу суда придется принимать достаточно жесткие решения, которые не будут одобрены обеими сторонами. Думаю, что придется ограничить количество выступлений участников процесса. Если мнение по конкретному вопросу уже высказано, то не следует через пять минут снова давать слово тому же человеку, чтобы дополнить это мнение или заявить мнение в отношении мнения, иначе все это очень сильно затянет процесс.

Понимаю, что это может быть болезненно воспринято и потерпевшей, и обвиняемой стороной, но бесконечные выступления и заявления не будут способствовать быстрому и эффективному рассмотрению дела. Учитывая огромный объем дела, суду предстоит очень четко планировать свои действия. И пока, за исключением этого момента с конфликтом интересов, суд, на мой взгляд, очень хорошо справлялся со своими задачами. Еще раз подчеркну: Maxima заинтересована в скорейшем рассмотрении дела…

Ирина Лаврентьева