Макрон сдал экзамен «по Путину»: закулисье президентского турнира

В 14.15 Эмманюэль Макрон ожидал на ступенях Версальского дворца прибытия Владимира Путина. Макрон планировал начать ожидание в 13.45, но Путин опоздал на полчаса. Сильные люди не изменяют принципам, даже когда находятся в сложной дипломатической ситуации.

Выйдя из большого лимузина, Путин надел широкую улыбку и пошел жать руку французскому президенту, которого надеялся склонить на свою сторону и таким образом прорвать «международную блокаду» в ее самой слабой, казалось бы, точке. Владимир Владимирович даже приобнял Эмманюэля, а потом непроизвольно ему слегка поклонился. Очевидно, в знак открытости к диалогу.

«Макрон будет впечатлен Путиным», — уверял французских журналистов стоявший в толпе перед дворцом известный российский франкофон и завсегдатай кремлевских «кулуаров».

Но Макрону как раз этого и нужно было избежать. Встреча с Путиным — «важнейший дипломатический экзамен» для Макрона, писали почти все французские СМИ и подчеркивали, что провал на старте может испортить молодому президенту всю пятилетку.

Перед встречей, в 11.30, Макрон принял в Елисейском дворце директора французской внутренней разведки (DGSI) Патрика Кальвара.

Возможно, Макрону требовались последние инструкции перед общением с опытным сотрудником специальных служб. Но так как эту информацию никто не подтвердил и не подтвердит, остается думать, что это совпадение.

Встреча обещала быть интересной с точки зрения драматургии. Не потому, конечно, что Путин собирался вдруг взять и пойти на уступки по сирийскому вопросу или по вопросу прекращения войны на Донбассе. А потому, что между этими двумя людьми еще до их первой встречи было много конфликтных вопросов, которые следовало разрешить; кроме того, между ними — пропасть в возрасте (25 лет) и в опыте (лет семнадцать), а также, конечно, во взглядах на то, как должен быть устроен мир.

Макрон, напомню, был единственным кандидатом в президенты Франции, который подвергался массированным информационным атакам со стороны хакеров и российских госСМИ, вещающих на французском.

Макрон был и единственным из четырех главных кандидатов на пост президента Франции, осуждавшим аннексию Крыма и обвинявшим Россию в участии в войне на Донбассе. Он подтвердил эту позицию и на прошлой неделе, на сицилийском саммите «Большой семерки». «Россия захватила Украину», — сказал Макрон.

К тому же в финальном коммюнике саммита появилась фраза о том, что санкции в отношении России могут быть усилены.

Ближайший макроновский соратник Бенжамен Гриво, возглавлявший в ходе предвыборной кампании его политдвижение, был еще более резок. Накануне сегодняшней встречи Гриво пришел в эфир телеканала France3 и сказал буквально следующее (отвечая на вопрос, что будут обсуждать президенты): «Очевидно, что будет обсуждаться вопрос эмбарго, принятого летом 2014 года в отношении России вслед за терактом c самолетом и вследствие российской позиции по украинскому вопросу».

В ответ на вопрос, является ли версальский визит Путина подтверждением того, что российский президент «снова стал рукопожатным», представитель Макрона ответил: »Вопрос не в том, чтобы знать, кто сегодня рукопожатный, а кто нет. Путин сегодня президент важного государства, постоянного члена Совбеза ООН. И роль президента Франции — вести (с ним) дискуссию и не отказываться от сюжетов, которые могут его раздражать». 

Таких сюжетов было несколько, их список не изменился со времен Олланда (недавних, впрочем).

***

«Стороны» обсуждали их сначала на «переговорах в узком составе», потом — за «рабочим ужином» (с участием делегаций), потом вышли к прессе, потом — отправились смотреть выставку «Петр I, царь во Франции, 1717». Собственно, эта выставка и стала формальным поводом для путинского визита. Поводом, позволившим одной стороне намекнуть на готовность к встрече, а другой — принять президента, который в последние три года впечатлил весь мир своими действиями на международной арене.

Триста лет дипломатических отношений — когда еще выпадет такой повод…

Да и Макрона, выигравшего выборы, пытаясь понравиться сразу всем, вроде бы, можно было уломать на «перезагрузку». Тем более что он бывший банкир, следовательно, должен вроде бы ставить дело впереди «абстрактных ценностей» (вроде «мира»).

Макрон «доказал, что обладает большей автономией в действиях, чем Франсуа Олланд», — заявил перед встречей в интервью деловому изданию Challenges российский посол в Париже Александр Орлов. Для такого вывода не было никаких объективных причин (Макрон просто не имел еще возможности «проявить автономию»), кроме желания сделать комплимент молодому французскому политику и подготовить почву для его встречи со старшим «товарищем» из Москвы.

Что собирались обсуждать

Визит Путина «позволит Макрону узнать нашу оценку в развитии тяжелейшего украинского конфликта», — сказал на прошлой неделе помощник российского президента Юрий Ушаков. «Сирия — тоже одна из важнейших проблем, — добавил он. — После ужасного теракта в Париже в ноябре Франсуа Олланд приезжал в Москву, и была достигнута важная договоренность о координации усилий и действий военных. Но она не была реализована не по российской вине».

Французы тоже считают, что виновна другая сторона. Нынешний министр иностранных дел Франции Жан-Ив Ле Дриан в январе 2017 года (когда был главой Минобороны) напоминал в Нацсобрании, что после парижских терактов 13/11/2015 дважды (в том числе с Олландом) ездил в Москву, чтобы договориться о совместной борьбе с терроризмом, но затем «ничего не произошло». И это не наша вина, подчеркнул Ле Дриан.

Кроме того, стороны объявляли, что намерены обсудить «будущее Евросоюза», Северную Корею и Ливию. Ну и, конечно, за рабочим ужином пережевывались экономические вопросы: упомянутый выше помощник президента РФ Ушаков сетовал, что товарооборот между Францией и Россией в 2016 году «уполовинился» (по сравнению с 2015-м): 13 млрд вместо 22 млрд. 

Сам Путин на пресс-конференции заявил, что «товарооборот восстанавливается» и назвал другие цифры, по которым выходило, что товарооборот не только не «ополовинился», но и вырос.

О чем рассказали после встречи

Пресс-конференция началась спокойно и даже внешне дружелюбно, а закончилась нервно.

Сначала Макрон сказал, что борьба с ИГИЛ (запрещенная в России организация) является «важнейшим приоритетом» (позднее повторил: «приоритетом из приоритетов»), что не могло не порадовать Владимира Путина, который с осени 2015 года пытается предложить себя Западу в роли партнера по борьбе с терроризмом — «бичом 20 века и 21 века» (сегодняшние слова). Для совместной борьбы с терроризмом, как потом уточнил Путин, по предложению Макрона «в ближайшие недели» будет создана рабочая группа.

В то же время Макрон подчеркнул, что на «любое применение химоружия» в Сирии будет дан ответ, — «во всяком случае, со стороны Франции». Таким образом, французский главком в первый раз показал зубы старшему визави. Намекнув, что не только Трамп может, если что, нанести «ответный удар». (Позднее Макрон добавил, что «астанинский формат» (т.е. решение сирийского вопроса без стран Запада) «не может быть приемлемым решением».)

Французский президент рассказал о том, что договорился с Путиным «в кратчайшие сроки» созвать встречу в «нормандском формате», а перед этим «провести аудит» ситуации на Донбассе на основе обстоятельного доклада ОБСЕ.

Потом Макрон упомянул еще одну тему, о которой Путин наверняка очень хотел услышать. «Я напомнил господину президенту о том, что для Франции важнейшим является «уважение прав любых меньшинств». «Мы говорили про ЛГБТ в Чечне, а также про НКО в России. Я очень четко указал президенту Путину, чего ждет  Франция по этому вопросу», — сказал Макрон. (К слову, в день визита Путина Франция приняла первого ЛГБТ-беженца из Чечни). «Мы договорились, что будем отслеживать ситуацию вместе», — сказал Макрон. 

Он также объявил о скором создании Франко-российского форума гражданского общества, который будет способствовать развитию связей между НКО двух стран. Безусловно, и в этом вопросе Макрон хотел угодить Владимиру Путину, который является давним сторонником развития гражданского общества в России. Только до сих пор у Владимира Владимировича не было для этого достаточных возможностей. Теперь, с поддержкой французского президента, такие возможности должны появиться.

Договорились и про усиление «культурных и научных обменов». Так же, как и экономических. Впрочем, о конкретных договоренностях в области экономики ничего сказано не было. Макрон только заявил, что «хотел бы, чтобы финансирование этих проектов проходило более гладко».

«Я говорил, что история выше и важнее нас... — заканчивал свое выступление Макрон. — Мы сейчас находимся здесь, в этой Галерее битв (название зала в Версальском дворце — Прим. ред.), где отмечены многие военные победы. Но вспоминая об этих военных победах, мы не должны забывать, что они всегда являлись плодами непонимания, и что часто в них погибало много людей…».

О необходимости скорейшего установления мира в Украине и разрешения сирийского конфликта Макрон сказал раньше, так что Путин должен был понять эту паузу. Но по виду российского президента об этом никак нельзя было догадаться.

Тогда Макрон произнес вторую часть фразы, более приятную для Путина: «Вы приехали из города и страны, которые сражались в начале прошлого века (?! — Прим.Ред.) за свободу, и, в частности, за свободу Европы. И опираясь на силу истории, которая нас выше и важнее нас /…/ я хотел бы, чтобы мы смогли по всем вопросам, которые влияют на наше настоящее и на судьбу наших наций, находить прагматичные, и основанные на принципах, решения». 

Проблема в том, что Макрон, как и Олланд, пытается с одной стороны потребовать от Кремля соблюдать гуманитарные законы и правила, а с другой — призывает к развитию торговли и обменов. А в Кремле ждут торговли и обменов без дополнительных условий.

Выстраивать отношения «основанные на принципах», будет нелегко, еще и потому, что принципы у сторон во многом разнятся. И Путин несколько раз это продемонстрировал: например, когда говорил комплементарные вещи о Марин Ле Пен, о которой Макрон вспоминал с некоторой брезгливостью.

Начал Путин тоже с благодарностей — в том числе и за то, что ему впервые дали посмотреть Версаль. Потом президент России напомнил, что франко-российские отношения начались вовсе не с Петра, а с Анны Ярославны, дочери Ярослава Мудрого, которая «внесла существенный вклад в развитие Франции», будучи «одной из основательниц двух (как минимум двух!) европейских династий — Бурбонов и Валуа». «Одна из которых до сих пор, как мы знаем, правит в Испании», — сказал Путин.

Впрочем, он не стал предъявлять претензий ни на испанский, ни на французский престол, а также резко отверг вопрос о «вмешательстве России во французские выборы», хотя, казалось бы, у нас было некоторое моральное право на то, чтобы вмешаться, и не позволить кому попало распоряжаться наследием Анны Ярославны.

Первой вопрос о вмешательстве в выборы задала журналистка из российского пула. Она спросила, обсуждали ли президенты эту тему. Макрон указал рукой на Путина, который ответил: «...Что касается вмешательства… Мнимого вмешательства России в чьи-бы то ни было выборы, то этот вопрос мы не обсуждали, и господин президент никакого интереса к этому не проявил, ну, а с моей стороны что обсуждать: я считаю, что предмета не существует».

Макрон все-таки продолжает считать по-другому: «Что касается французских выборов, мы о них поговорили, когда после моего избрания господин Путин позвонил мне, чтобы поздравить. Я прагматик. Мы обсудили эти вопросы, я сказал /российскому/ президенту все, что хотел сказать, он сказал мне, все, что хотел сказать, и я двигаюсь дальше».

«Я никогда не считал, что политическая жизнь и дипломатия состоят в том, чтобы объяснять ее элементами термодинамики или личной химии. Цель политики и дипломатии заключается в том, чтобы найти конкретные решения для наших реальных проблем», — добавил Макрон.

Тем не менее, чуть позднее стало ясно, что про атаки российских СМИ и хакеров Макрон все-таки не забыл. Он единственный раз перешел на повышенный тон, когда получил вопрос о том, почему его пресс-служба отказывалась аккредитовать «российские СМИ» (Russia Today, Sputnik — Прим. ред.).

«Я выстраиваю образцовые отношения с журналистами, если это журналисты, — начал Макрон, а потом стал называть упомянутые СМИ «органами влияния», «пропаганды» и «лживой пропаганды». Так уж вышло, что все эти «органы» являются российскими государственными, а рядом с Макроном стоял человек, который, можно сказать, очень старается сделать все для того, чтобы единолично олицетворять это государство.

Выходило, что его снова делали виновником.

Но он не остался в долгу, сначала высмеяв французскую борьбу с терроризмом («Как известно Франция вносит свой вклад в борьбу с терроризмом. Под руководством США...»), а потом, в финале, ответив на обиду, нанесенную итоговой декларацией саммита G7 (где говорится о возможном усилении санкций в отношении России):

— Хочу поблагодарить вас за вторую часть вашего вопроса. Вы спросили, как санкции против России помогут нормализации кризиса на юго-востоке Украины. Никак не помогут, — сказал Путин, как отрезал.

Получается, что Минские соглашения и дальше не будут выполнены: по крайней мере, пока с России не снимут санкции.

А санкции не будут сняты, пока не будут выполнены Минские соглашения — это давняя позиция ведущих стран Запада, которую в этот жаркий вечер в Версале подтвердил и Макрон. Правда, чуть раньше.

«Я подтверждаю то, что  говорил: если понадобится, то нужно будет усилить санкции, но если будет эскалация. Если будет деэскалация, то этого не будет. И я желаю, чтобы была именно деэскалация», — сказал президент Франции.

Путинский помощник Ушаков перед визитом говорил, что главная цель визита — знакомство двух президентов. Вот и познакомились.