Видео
В мире
Тут, конечно, интересно, откуда мелкий дворянин с Кубани узнал про эфиопов, но сие тайна, покрытая мраком. Факт, что двадцатилетний поручик решился на совершенно фантастическую авантюру — и именно благодаря ему Эфиопия впоследствии русским оружием выиграла войну с Италией.
“Езжай как турист”
В 1887 году Машков появился в Петербурге, где и подал в канцелярию военного министерства письмо. Дескать, хотел бы поехать к эфиопам для установления отношений, но как частное лицо, вроде как турист… дабы Европа, уже прибравшая к рукам Африку, не испугалась: Россия-то вредная лезет на континент. А для этого нужно денег. Рубли у нас чиновники исторически предпочитали хапать сами, посему поручику отказали. Но упрямый кубанец затею не бросил и через год добрался до военного министра, после чего доклад поручика попал на стол к самому императору Александру III.
Монарху идея понравилась, поэтому Машкова для вида уволили в запас: типа, лицо он отныне ну совсем неофициальное. Генштаб выплатил ему 2 000 рублей командировочных, и в феврале 1889 года Виктор Фёдорыч приплыл во французский порт Обок на Красном море. Там поручик нанял проводника, охрану (в Африке без этого было никак), и покатил вглубь континента: вскоре, он оказался в городе Харар в Восточной Абиссинии. Именно отсюда в Османскую империю шли всякие разные караваны со слоновой костью, драгоценными камнями и чёрным деревом.
Без денег, еды и водки
Там-то Виктор Машков и застрял. Для поездки далее требовалось разрешение “негуса негэсти” (“царя царей”, как именовали императора Эфиопии). Деньги кончились. Машков известил Петербург — пускай пришлют ещё рублей и хороших ружей — за одно ружьё, инструктированное серебром, можно было попасть к “негусу”. В столице разозлились — вот жулик-то, взял кучу бабла, и ещё хочет! Поручик ждал перевод два месяца, ему уже кушать стало нечего. Что делает наш человек, оказавшись в ситуации, когда нет еды, средств и водки?
Правильно, он берёт кредит. Машков взял в долг у греческих торговцев, и покатил на верблюде дальше. Меж тем, в Эфиопии после смерти предыдущего императора Иоханныса IV (в бою с суданскими повстанцами-“махдистами”) пришёл к власти Менелик II, и он заинтересовался “посланцем великого белого царя Москобии”. Уже в Аддис-Абебе Машков заказал срочный ремонт изрядно обтрепавшихся в тропическом климате офицерского мундира и сапог, и предстал перед чёрным государём.
“Москоб” из “Москобии”
Вопреки местным правилам, поручик явился без подарков и свиты (денег-то не было). Тем не менее, “москобу” разрешили присесть в присутствии императора — такое позволялось до него только послу Италии. Машков выглядел круто, и всячески напирал на то, что православным народам лучше держаться друг друга перед этими сомнительными католиками. Эфиопы, в общем-то монофизиты, однако тогда в такие тонкости не вдавались.
Менелик II целый месяц общался с поручиком, расспрашивая его о России, передал письмо к “царю Москобии” и подарок — украшенные золотом и драгоценными камнями саблю и пистолет. Лихой поручик вернулся обратно к французам в Обок — там его ждали деньги, присланные из Петербурга, но пришлось возвращать кредит грекам: бедный Машков остался едва ли не без штанов. В варианте бюджетного туриста (с какими-то полунищими караванами) кубанец дотащился до Александрии, и там занял у российского консула 60 фунтов стерлингов на билет домой.
“Жулик и самозванец”
Консул послал телеграмму в столицу. Чиновников едва кондратий не обнял — какой-то кубанский парень уехал в тропики и постоянно требует денег! МИД выставил счёт военному министру, тот назвал Машкова “самозванцем” и платить отказался. Впрочем, всё изменилось, когда поручик явился в Петербург — его принял лично Александр III, впечатлившись фразой из письма Менелика: “Я хотел бы основать царство, подобное вашему”.
Ещё вчера Машкова кляли как жулика, растратчика и самозванца, а тут на него посыпались награды — орден святого Владимира IV степени, издание книги записок из Абиссинии, избрание членом Русского географического общества. Было решено послать новую экспедицию, поумневший поручик выставил смету будь здоров, и начались страдания с попытками (как всегда принято у бюрократов всего мира) сократить бюджет. Поездка состоялась только в 1891 году. Машков ехал вместе с невестой (из обрусевших шведов) — Эммой Петровной, не удосужившись развестись с предыдущей женой — посему его даму сердца быстро покрестили в православие, но не обвенчали. Из Одессы приплыли в Обоку.
Пленные ради верблюдов
Французские власти на словах были очень милы, однако в славном западном стиле принялись вставлять русским палки в колёса. Предоставили караванщиков — те заломили бешеную цену. Дали проводника — он взял да сбежал. Выделили охрану — выяснилось, что у телохранителей ружья не заряжены. Машков плюнул и отказался от щедрой помощи. Ко всему прочему, начались проблемы с делегацией священников из России.
Причетник Григорий не вынес тропического климата и слёг. Монах Александр распылил впустую казённые деньги и схлопотал от прямолинейного Машкова в морду, невзирая на духовный сан. Отец Тихон испугался разбойников и отказался ехать в Абиссинию. Поручик махнул на них рукой и двинулся, как и в прошлый раз — один, наняв охрану из эфиопов. Была засуха, и пару раз Машков участвовал в стычках с местными племенами, чтобы… напоить верблюдов. Однажды он захватил пленных и держал их в своём лагере, как заложников, пока животным не дали напиться. А в Хараре его уже ждал почётный эскорт от императора Менелика.
“Вёз с собой любовницу”
Проходя под грохот барабанов, шелест знамён и вой труб, Машков мямлил — он не царь, и недостоин таких приветствий. Ему объясняли — так положено, ведь он везёт письмо “великого белого москоба”. Поручика приняли в Аддис-Абебе с огромными почестями, особенный экстаз вызвало привезённое из России в подарок оружие. Итальянцы и французы усилили интриги, объясняя доверчивым эфиопам — с русскими не надо дружить, Европа куда лучше, демократичнее и приятнее. Вскоре стряслась беда — Виктор Фёдорович заболел сыпным тифом.
По приказу “негуса” все священники Эфиопии молились за здоровье “москоба”. Поручик выздоровел, собрал важные сведения по этнографии Абиссинии, завёл нужные знакомства — и отбыл обратно. Как водится, к тому времени на родине на него уже наябедничали: те самые священники, которые не доехали до Эфиопии. Дескать, дал по роже духовному лицу, вёз с собой любовницу, швырялся казёнными деньгами. И хотя миссия Машкова была признана успешной, больше поручика в Эфиопию не пускали.
Запад и русские винтовки
Он начал читать лекции об Африке, но ему запретили и это. Зачислили в МИД, направили в консульство в Багдад. За границей (в чине титулярного советника) Машков и остался — после революции в Россию он не вернулся: умер в 1932 году в эмиграции. Но именно Виктор Фёдорович авантюрными поездками добился следующего — между Эфиопией и Россией установились дипотношения, в Африку поехали российские военные инструкторы, медицинские отряды, Менелик II закупил оружие из России. Обученные русскими эфиопские солдаты, стреляя из русских винтовок (ружей было немного — большинство грузов ранее перехватили англичане и французы), в 1896 году разгромили в битве при Адуа отлично оснащённую армию Италии.
Россия обрела огромную популярность в Эфиопии, которая могла стать нашим форпостом и главным союзником в Африке. К сожалению, бюрократия, лень и тупость зажравшихся чиновников в Петербурге, толком не знавших, где вообще находится африканский континент, свела миссию Машкова на нет — к 1907 году российско-абиссинские контакты прекратились, Николай Гумилев свои знаменитые путешествия совершал уже в почти неизвестную русским страну.
…Да, именно такой в XIX году и была российская дипломатия — хитрой, авантюрной, умной, и способной пролезть везде под носом у Запада. Жаль, что сейчас она другая.
