Видео
В мире
Но планы инвесторов остались нереализованными. Но именно здесь в начале 60-х годов прошлого века раскрыли крупное хищение готовой продукции. Как ловили расхитителей, рассказывалось в статье, опубликованной в газете «Ригас Балсс» в далеком 1964 году.
Мешки под забором
Овечья шерсть в Латвию поступала преимущественно из Дагестана. Ее очищали, промывали, красили и пряли из нее нить. По всему комплексу на трех этажах стояли прядильные машины. Работали в три смены. Продукция пользовалась провышенным спросом и распределялась, как и все в те времена, в плановом порядке. Шерстяные ткани шли в магазины и на швейные фабрики. Тогда было много специализированных магазинов тканей, был и большой отдел в Центральном универмаге. Многие в те годы сами шили, а ткани были относительно недорогие. Но не все можно было достать в магазине. Дефицитом считался ратин – пальтовая ткань.
Одиннадцать мешков с шерстяной пряжей обнаружили в субботу в два часа ночи у фабричного забора, напротив окон ткацкого цеха. Соответствующий сигнал поступил к старшему оперуполномоченному УБХСС Управлении милиции Риги Никите Васильевичу Захарову. Работники Управления по борьбе с хищениями социалистической собственности и раньше сообщали, что на комбинате расхищают пряжу.
Информация проверялась, но директор комбината Стрельцов и начальник чеха Василенко всякий раз заявляли: «У нас недостачи нет». Это подтверждалось и отчетными ведомостями бухгалтерии. Но на этот раз сигнал был конкретным. Субботняя ночь накануне выходного дня. Кто мог быть в два часа ночи на территории предприятия? Только четверо кочегаров, которые поддерживали огонь в котельной. Кто-то из них должен был вынести похищенное.
Никита Захаров внимательно изучал поступающую информацию. Его заинтересовала личность работницы охраны Ирины Силенко. Информатор сообщал, что она живет не по средствам. В прошлом уже она была судима за спекуляцию. В квартире у нее оборудована перевалочная база. Одни входят с сумками, другие выходят.
Видно, что входят с полными, выходят с пустыми. И частыми гостями являются кочегары с комбината: Волков, Упитис, Иванчик и Наумчик. Замечено, что Ирина Силенко также совершает вояжи в разные города. Сначала отправляет посылки, потом едет сама. В посылках, очевидно, находится ворованная пряжа. Дополнительно выясняется, что Силенко раньше работала в охране на фабрике «8 Марта», на комбинате «Блазма» и на хлебокомбинате.
Стали поступать еще сигналы. Жохов на скромный заработок ремонтного рабочего в прошлом году купил «волгу». Кочегар Волков пирует по кафе и ресторанам, шикарно обставил квартиру. Кочегар Кох тратит много денег. И Жохов, и Волков много лет проработали помощниками мастеров. Они квалифицированные специалисты. Почему же один стал ремонтником, а другой кочегаром? Наверное, данные должности позволяли быть «хозяевами» на всей территории комбината. Кочегары оставались одни в нерабочее время: ночью, в праздничные и выходные дни. Ремонтники имели свободный доступ во все цеха.
Отправились в засаду
И вот поступил новый сигнал. Из ткацкого цеха комбината ночью была похищена пряжа в количестве 227 килограммов. Причем похищенное еще не успели вынести с территории предприятия. Была организована засада. Трое оперативных работников УБХСС сутками караулили заборы и выходы с комбината. На третью ночь, во втором часу, над забором показываются мешки. Они тяжело падают на землю. Затем спрыгивают с забора два человека, подхватывают мешки и, согнувшись, бегут к остановке троллейбуса. Но задержать удалось только одного, второй убежал. В отделении милиции у задержанного был найден пропуск на имя кочегара комбината Аренда Редманиса. Вместе с ним доставлена улика: четыре мешка, в которых находилось 60 килограммов пряжи.
Еще больший улов обнаружен в ходе обыска на квартире у Силенко: 900 дециметров разноцветной хромовой кожи, заготовки на сапоги и бурки, 25 килограммов шерстяной пряжи. Среди тех, у кого куплена пряжа, Ирина Силенко назвала кочегара Василия Волкова. Но его еще надо было поймать с поличным.
Была организована новая засада. И вот уже в восьмом часу утра хрустнул снег. Из проходной вышли двое, явно обремененные каким-то грузом. На улице Ленина (Бривибас) они сели в автобус. За автобусом в отдалении последовала машина оперативников. Двое пассажиров вышли в Шмерли, пошли к лесу. За ними последовали Никита Захаров и Вениамин Лаптев. Воры ныряют в кусты и постепенно «худеют", освобождаясь от шпуль пряжи. «Волков! Стоять смирно!» - приказывает Захаров. Секунды растерянности достаточно, чтобы два задержанных превратились в конвоируемых.
Заветная тетрадь
И вот они уже сидят друг против друга - Силенко и Волков. «Пряжу мне приносили Волков и Иванчик", - говорит Силенко. «Неправда, - возражает Волков, - я ей ничего не приносил". - «Значит, вы не приносили? - уточняет Захаров. - Ну что ж, спросим у Иванчика». Но Волков опережает его, уж лучше признаться самому, может, сократят срок. Он просит бумагу. И пишет почти пять часов подряд, вспоминает подробности, называет соучастников. Последовала еще одна очная ставка: Волков и Жохов, вот Александр Жохов признается. Настает черед кочегара Фрициса Коха.
В его квартире обнаружили сейф. Предупрежденный арестами соучастников, Кох успел опустошить его, оставив только мелочи на 200 рублей и несколько монет царской чеканки. Но на дне, в самом углу сейфа, нашли закатившийся патрон от пистолета. Увидев его в руках Захарова, Кох побледнел: надо признаваться! И вот темная лестница. Кнопка звонка. За дверью чьи-то шаги и приглушенный вопрос: «Кто там?» Услышав голос Коха, хозяйка шелкает замком. На пороге - пожилая полная женщина Анна Юрьевна Гайдамович - скупщица краденого, спекулянтка. «Дайте мне, пожалуйста, сверток, который я оставил вам недавно", - просит Кох. В свертке находился пистолет вместе с тетрадью, в которой велась бухгалтерия прихода и расхода.
Общая тетрадь в коленкоровой обложке. Над летящей чайкой заголовок: «Книга прихода и расхода Фрициса Коха». Кочегар с точностью до копейки вел учет левых денег по статьям: на хозяйство, на дом, на любовницу. Первая запись о хищении была сделана 15 октября 1960 года - 99 рублей старыми деньгами. Последняя - 6 декабря 1963 года - 439 рублей новыми! И это только за один месяц.
Но как же можно было систематически расхищать ценности на предприятии? Разве не было в цехе лиц, ответственных за их сохранность? Не было замков, пломб?
Осмотр показал: двери цеха закрываются и пломбируются. Окна зарешечены. У ворот комбината охрана. А начальник ткацкого цеха Василенко заверяла: «У меня все равно недостачи не найдете". И действительно: по документам ее нет. Но оказалось, что стекло в окнах цеха готовой продукции, выходивших во двор, свободно вынимались, а через проем проходил мешок пряжи, которая в цеху находилась без всякого учета. Затем злоумышленники с похищенным через устроенный подкоп выходили в кочегарку.
Работники УБХСС, ревизоры с документами в руках долго беседовали с начальником цеха Валентиной Василенко. Но та всячески препятствовала следствию. Выяснилось, что массовые хищения на комбинате прикрывались массовым списанием сырья как некачественным. В бухгалтерских книгах приход с расходом не сходился. Между количеством сырья и продукцией образовался большой разрыв.
Итог подтасовывали при помощи взятого с потолка коэффициента списания, вместо положенных 3 процентов применялось 8. И это давало возможность днем и ночью расхищать продукцию из цеха. Полная бесконтрольность, запущенность учета способствовали хищениям, помогали укрывать их последствия. Однако эту путаницу с липовыми коэффициентами списания без проблем принимали и утверждали в управлении легкой промышленности совнархоза, как в те времена именовались министерства.
Финал расследования
Судебный процесс был достаточно громкий. Директора предприятия только уволили с должности, а вот начальника цеха судили за халатность. За решеткой оказалась четверка кочегаров и работники охраны. Все они были приговорены к длительным срокам лишения свободы.
Александр ВАЛЬТЕР.
