Фарфоровые короли Кузнецовы — гордость Риги

В Петербурге очень высоко котируется продукция местного фарфорового завода — он называется так же, как и 270 лет назад: "Императорский фарфоровый завод". Фирменные магазины есть прямо в центре — на Невском, фарфор дорогой. И все же его берут, потому что знают, что это изящество и брэнд… Точно так же когда–то покупали продукцию Рижского фарфорового завода — знаменитого кузнецовского. Жаль, что наши творцы "истории успеха" не уберегли предприятие. Его продукцией сейчас можно полюбоваться в Рижском музее фарфора. Спасибо Рижской думе, которая взяла на себя финансирование…

В 1870 году по высочайшему повелению купцу 1–й гильдии Матвею Сидоровичу КУЗНЕЦОВУ было присвоено звание потомственного почетного гражданина Риги. Так царская Россия оценила вклад КУЗНЕЦОВЫХ в развитие фарфорового дела. До революции они считались фарфоровыми королями не только Лифляндии — всей России.

Первое фарфоровое предприятие предки Матвея Сидоровича открыли в 1812 году в подмосковной Гжели. Начало фарфоровому делу положил кузнец Яков Васильевич КУЗНЕЦОВ, который и стал основателем династии. Красивая посуда пошла на ура. Вскоре был открыт еще один завод — Дулевский, а в 1830–е годы почти вся посудная промышленность России сконцентрировалась в руках Кузнецовых.

В 1841 году была построена и фабрика в Риге — в Дрейлингсбуше, в Московском форштадте. Ее основал Сидор Терентьевич КУЗНЕЦОВ. Сначала на ней изготавливалась фаянсовая посуда, а с 1851 года — и фарфоровая. После смерти Сидора Терентьевича в 1864 году фабрика перешла к его сыну — Матвею Сидоровичу.

Дед старого рижанина Дмитрия АНОХИНА — Михаил — в 1870 году работал на "Кузнецовке" главным химиком, а впоследствии техническим директором.

"Из воспоминаний старших я знаю, что, когда начинался процесс обжига продукции в горнах, дедушка сильно волновался и даже вставал ночью, — рассказывал мне Дмитрий Анохин. — А вставал он только для того, чтобы из окна квартиры, которая находилась напротив фабрики, следить за дымом и пламенем из фабричных труб. По их интенсивности и яркости он определял, насколько правильно происходит обжиг посуды. И если замечал какие–либо отклонения, спешил их немедленно исправить…"

Михаил АНОХИН часто инспектировал многочисленные заводы Кузнецовых в российской глубинке. Во время одной из поездок, зимой 1914 года, в Нижнем Новгороде он заболел воспалением легких и подняться уже не смог. Россия еще при жизни не забыла заслуги Анохина — в 1910–м он получил звание потомственного почетного гражданина Риги… Но вернемся к королям фарфора.

Кузнецовы не случайно выбрали одним из своих центров Московский форштадт Риги. Там сложилась одна из самых крупных старообрядческих общин России, а они тоже были ее частью. И большинство работников фабрики составляли жители района — старообрядцы.

В начале ХХ века фабрика Кузнецова была одним из крупнейших предприятий города: на ней трудилось около 3 тысяч человек. Объемы производства солидные — 22 миллиона изделий в год. Кузнецовский фарфор завоевал и зарубежные рынки — Голландию, Англию, Германию. Победил он и в заочном соперничестве с западноевропейской продукцией на восточных рынках: российским фарфоровым королям удалось вытеснить конкурентов с рынков Персии, Турции, Афганистана.

В начале минувшего столетия Матвей Сидорович Кузнецов числился среди первых заводчиков России: ему принадлежали 19 предприятий, на которых ежегодно выпускалось посуды на 7,149 миллиона золотых рублей. Торговые дома и магазины работали в Одессе, Воронеже, Киеве, Риге, Харькове.

Кузнецовский фарфор выпускали на разные вкусы и материальные возможности: изысканный и утонченный — для людей состоятельных, погрубее и попроще — для тех, кто победнее.

В 1902 году "Товариществу производства фарфоровых и фаянсовых изделий Кузнецова" было пожаловано звание поставщика двора Его Императорского Величества с правом иметь на вывеске "находящееся на сем удостоверении изображение Малого Государственного герба с надписью внизу "Поставщик двора Его Императорского Величества".

Свидетельство уровня кузнецовского фарфора — награды на престижнейших выставках. Золотая медаль на выставке в Чикаго, Гран–при в Реймсе и Льеже. И, наконец, Матвей Сидорович удостоился высшей награды Франции — ордена Почетного легиона. За содействие участию России во Всемирной выставке 1900 года.

Однако не только о личном благе пеклись предприниматели. Меценатство было в крови у русских фабрикантов. На кузнецовских предприятиях возводились больницы, школы для детей рабочих. В Риге была и библиотека, которая считалась лучшей в губернии. Работали на фабрике и кружки: рабочих обучали грамоте, латышскому языку, танцам, игре на баяне. Самых способных — бухгалтерскому делу, или, как тогда говорили, учету.

Впрочем, идиллии не было. Вкалывал рабочий класс по 10 часов — условия труда были тяжелыми, в цехах жарища. Хотя где пролетариату жилось, да и живется сладко? Во всяком случае — точно не в Латвии…

Кузнецовы были людьми глубоко верующими и от работников требовали уважения к вере. Всем, кто поступал на фабрику, вручали Библию. Рассказывают о таком случае. Как–то Матвей Сидорович пришел к старому рабочему и поинтересовался, читает ли тот Библию. "А как же", — ответил ветеран. "Много ли прочел?" Рабочий показал ему страницу. Полистал хозяин книгу, а затем незаметно между страницами, чуть дальше от прочитанного, вложил ассигнацию — 25 рублей. По тем временам большущие деньги. Через месяц хозяин вновь пришел к работнику. "Ну как, много прочитал?" — "Да, порядком", — ответил тот. Перелистал хозяин несколько страниц, а там по–прежнему лежит ассигнация. "Соврал ты мне, братец. Если бы читал, нашел бы деньги и забрал бы их…"

Матвей Сидорович умер в феврале 1911 года в Москве. Похоронили его в родовом склепе–часовне Кузнецовых на Рогожском кладбище. В 1930–е надгробия и часовня были разрушены…

После 1917–го Кузнецовы бежали из большевистской России и окончательно осели в Риге. Сама фабрика возобновила работу в 1920–м. Постепенно росли объемы, экспорт. Среди импортеров — Польша, Румыния, США, Турция, балтийские соседи. И все же до царских объемов было далеко: не та страна, не те масштабы.

До войны у Кузнецовых в Риге было два фирменных магазина: в Московском форштадте и в Старом городе — на улице Грециниеку. Перед праздниками в магазине устраивали распродажи с большими скидками. Объявления о них часто можно было увидеть в газете "Сегодня" за 1930–е годы.

Кузнецовы воспитывали в своих рабочих уважение к вере, и им это удалось. Во время войны фашисты распорядились снять с купола храма Гребенщиковской общины позолоту. Однако работники фабрики спасли храм — отдали фашистам собственные золотые украшения, и те успокоились. Это не легенда — факт.

И о грустном. Парадокс, но в Риге не увековечена память о знаменитых земляках, прославивших и город, и страну. Ни улицы в их честь, ни памятников, ни мемориальных досок. Вроде бы здесь масса организаций, называющих себя русскими общинами, и как только в Москве проходят съезды и конгрессы соотечественников, в социальных сетях можно увидеть фотографии руководителей этих общин, снимающихся с ведущими политиками России. Но позаботиться о мемориальных досках выдающимся русским людям, связанным с Ригой, времени у них нет.

А пока лучший памятник Кузнецовым — их фарфор. Он давно стал желанной мечтой коллекционеров посуды. В Риге, Москве, Париже, Лондоне, Нью–Йорке…

26 ноября 2015. "Латвийские вести" №47