Видео
В мире
Именно Европа сегодня может предложить миру расширение абсолютно нового вида, новую концепцию мира — создание социальной ассоциации с Африканским и Ближневосточным регионом, которая вначале объединит Европу и страны Африки и Ближнего Востока, расположенные на берегах Средиземного моря», — так говорит французский мыслитель и писатель Бернард Сорде, предлагая решение в то время, когда Европейский союз получает так много критики за медлительность в урегулировании конфликта в Сирии.
Предлагаем вашему вниманию интервью "Латвияс авизе" с Бернардом Сорде.
Latvijas avīze: Каков ваш взгляд на происходящее в Сирии, в Алеппо?
Бернард Сорде: Я думаю, что мы до сих пор не оценили негативную сторону действий президента России Путина в этой истории. После того, как США попытались защитить Украину (правда, до конца не сказав украинцам, что в одиночку, в частности, без помощи США, они не смогут развить свое государство), Путин предпринял попытку одержать перевес над Обамой. Он послал миру сигнал, что американский империализм восстанавливают силу, и использовал сирийскую войну как рычаг влияния.
Мы не сумели спрогнозировать стратегию Путина. То, чего он хочет, — это монополия на экспорт газа и нефти, которые экспортируются из России и соседних с нею стран, к примеру, Афганистана. Он хочет контролировать все пути поставок энергоносителей в Европу. Я рассматриваю ситуацию так — с точки зрения нефтегазовой монополии. Российская поддержка Сирии в военной сфере — это только часть нацеленной на получение власти кампании Путина по коммуницированию. Думаю, что Куба теперь встанет на сторону США, и Путин в этой связи продолжит пропаганду, стремясь восстановить военное влияние (речь о влиянии, потому что говорить о сверхдержаве было бы преувеличением).
Путин хочет продемонстрировать, что он в состоянии повторить то, что он сделал в исповедующих ислам регионах России (в Чечне), потому что считает это единственным способом обезопаситься от террористических нападений. Вместо того, чтобы принимать во внимание этническое, религиозное и другое многообразие, например, то, что существуют сунниты и шииты, он демонстрирует, что необходимо сильное управление российского типа.
— Мне жаль, что после Украины мы недостаточно глубоко проанализировали поведение Путина. Он хотел доказать, что способен противостоять Западу (Меркель и другим).
Мне хочется порекомендовать Европейской комиссии укреплять стратегию энергонезависимости. Это крайне важно, потому что в этой сфере Европа сильно уязвима: немцы серьезно заинтересованы в сотрудничестве с «Газпромом», и большинство крупнейших западных энергокомпаний связаны с русскими (или с немцами и русскими). [..] В сфере энергетики Европа должна быть независимой от Ирана, Ирака, России. По этой причине я не настроен категорически против ядерной энергии, может быть, она еще окажется полезной для Европы.
Что касается атак террористов, то необходимо сказать: Алеппо или сирийская война открыла нам своеобразный пазл или мозаику с множеством различных составных частей. В этот сложный пазл могут быть вовлечены также западные страны — если мусульманин из Марокко выступит против мусульманина из Алжира или Туниса. Есть только один способ справиться с этой проблемой — управлять государствами, учитывая многообразие. Сохранение многообразия способствует единству государства.
Французский драматург, писатель Жан-Клод Карьер в беседе о своей только что вышедшей книге о мире, высказался примерно так: до введения христианства в Римской империи Рим считался местом, где свободно могут существовать все веры, включая буддизм, и царит мир. Как только было введено христианство как единственная религия, все рухнуло. Таким образом, многообразие вероисповеданий означало мир, христианство — войну.
«Урок Рима» заключается в том, как объединить Европу и народы Европы, используя многообразие, а не такую неплодотворную политику, как, к примеру, политика «экономии». Во всех европейских государствах, в том числе в Великобритании, Франции, Германии, нужно сохранять многообразие людей и мышления, потому что только в таком случае мы будем способными к инновациям, сможем укреплять наши университеты и не отставать от США.
В качестве резюме: считаю, что Европа должна формировать независимую энергетическую политику и найти способ объединить европейские страны и народы, опираясь на многообразие и различные подходы к мышлению.
— Каким должен был быть ответ Европы на Алеппо, которое в глазах человечества было и по-прежнему остается гуманитарной катастрофой?
— Необходимо срочно сформулировать определение Европы как отличающейся от России и США, создать такое отношение Европы, которое не является колониальным. Я говорю это потому, что мы не можем следовать эгоистичному взгляду Соединенного Королевства, но вместе с Соединенным Королевством необходимо дать оценку колониализму. На Франции, Германии, Италии, Великобритании лежит большая ответственность за ситуацию в Африке, на Ближнем Востоке, потому что они принимали решения о границах, смешивали вместе народы… Колониальное отношение надо менять. Отношение России, между прочим, колониальное, потому что ее интересуют поставки ресурсов. Когда настанет пора принимать решение о том, как управлять Сирией, то ее надо формировать как опирающееся на многообразие государство. Следовало бы помочь Сирии создать аналогичное Ливану управление, которое, пусть и несовершенно, но основано на многообразии.
Еще возможен подход, который я начал развивать в своих первых книгах и продолжаю делать это в своей новейшей работе, а именно: создание «социального единства» на достаточно большом пространстве, которое объединит мир. Ведь Европейский союз нацелен на устранение неравенства и обеспечение мира, его можно считать более или менее успешной «машиной конвергенции», и своей политикой расширения блок уже сейчас вносит вклад в уменьшение неравенства в мире.
Именно Европа сегодня может предложить миру концепцию расширения абсолютно нового вида, новую концепцию мира (которую даже нельзя назвать расширением) — создание социальной ассоциации с Африканским и Ближневосточным регионом, которая вначале объединит Европу и страны Африки и Ближнего Востока, расположенные на берегах Средиземного моря. Разумеется, при таком «единстве» все страны должны быть равноправными.
— Как вы представляете функционирование такого «единства»? Будет ли оно основано на общих ценностях? Или же у него будет также экономическое измерение?
— Необходимо отметить, что в 80-е годы мы еще не боялись слова «планирование». Только я хочу на шаг опередить тогдашнего комиссара Европейской комиссии Клода Шессона, а именно: не только вместе планировать, но и вместе реализовать планы, работать, дополняя друг друга. Это означает развивать космополитизм, открывать наши университеты для жителей бывших колоний, а не считать бывшие колонии субподрядчиками, как иногда воспринимают, в том числе и Латвию — только как страну с дешевой рабочей силой. Это означает работать и действовать совместно как равный с равным, отбросив колониализм.
К сожалению, Клод Шессон закончил свою жизнь трагически, оказавшись в изоляции, потому что его идеи не были поняты. Аналогичная судьба постигла также некоторых других высокопоставленных должностных лиц Европейской комиссии.
— На самом ли деле идеи Шессона не были поняты и не продвигались? Разве после 80-х годов не было дискуссий о создании «единства»?
— Не продвигались, потому что мы открыли двери для глобалистов и популистов… Глобалисты защищали свободную конкуренцию между развитыми и бедными государствами. В свою очередь, популисты выражали мнение, что «мигранты» едят наш хлеб, и социальная система служит для приезжих, а не для местных. Люди были разделены на две конкурирующие между собой категории (местные и приезжие), что позволило сократить затраты на рабочую силу и, между прочим, увеличить безработицу. Если бы мы сумели выразить другое мнение и противостоять глобалистам и популистам, было бы больше рабочих мест, больше возможностей решать вопросы вместе, без конфликтов, и тогда не было бы «арабской весны», и результат президентских выборов в США, по всей вероятности, был бы другим, не состоялся бы также контрпродуктивный референдум в Соединенном Королевстве, и не было бы необходимости призывать Меркель спасать ситуацию.
— Что, на ваш взгляд, надо делать, чтобы реализовать вашу идею о «социальном единстве»?
Начинать нужно с образования, с содействия развитию критического мышления.
- Я неоднократно говорил о необходимости создания университета и общества как единого целого. Во всяком случае, я не соглашусь с «монополизацией» образования — у всех государств должен быть доступ к достижениям науки и возможность их использования. К примеру, нельзя сказать иранцам, что они не могут углублять познания в физике только потому, что Ирану запрещено развивать ядерную энергию.
Это означает создание университета, который будет общим для всех стран, и каждой из них, включая Латвию, предоставит возможность доступа к знаниям. Иначе, к примеру, Латвии знания недоступны, потому что привлекать преподавателей мирового уровня дорого. Университет должен охватить все государства и позволить реализовать «компаньонство», или сеть сотрудничества исследователей и мастеров своего дела, в которой будет царить свободный оборот знаний и из поколения в поколение будут передаваться не только знания, но и ценности.
— Это абсолютно христианская идея — не в религиозном смысле… Но вопрос: способны ли мы на нечто подобное?
— Мы способны, и ответ — наше умение самоорганизоваться. Мы способны собственными силами находить ответы на сложные вопросы, своими силами, без посредников вместе находить наиболее подходящую модель организации общества.
Мне хотелось бы акцентировать еще одно слово — «вместе». Вы знаете немецкого философа Петера Слотердайка. Он развил концепцию «ко-иммунизма». Это означает, что мы должны строить между собой мосты, не бояться друг друга, вырабатывать «иммунитет», который позволит реагировать на других позитивно и справляться с «вирусом», который проявляется в «неумении поддержать другого». Слотердайк призывает к многообразию и считает, что мы должны найти способ, как поддерживать друг друга.
— Возвращаясь к вашим предложениям, в особенности о «социальном единстве», следует отметить, что они очень практичны, потому что сейчас мы в Европе обвиняем международное сообщество в том, что оно не помогает Сирии. Я думаю, что художники, поэты, мыслители должны действовать. И если бы люди просто купили билеты и в массовом порядке прибыли к границам Сирии или на Красную площадь в Москве, ясно заявив таким образом, что мы хотим прекращения этой войны… Может быть, это помогло бы?
— Даниэль Конбендит уже призывал Франсуа Олланда отправиться, если не ошибаюсь, в Хомс. Но я думаю, что пока у нас нет «схемы действий», пока мы не избавились от колониального отношения, мы ехать не можем.
То, что мы можем сделать, — это сказать Путину, что не будем продолжать переговоры с Россией о поставках энергоносителей, если не будет остановлена война. В Сирии нужно создать основанное на мультиэтничности и мультирелигиозности управление и призвать Православную церковь, Папу Римского, гражданский, военный, государственный и частный секторы помочь прийти к такому управлению вместо того, чтобы позволить Сирии разделиться на несколько составных частей.
«Право жить вместе» отличается от известных до сих пор прав человека и индивида, а также от прав гражданина. На мой взгляд, мы прежде всего должны быть «гражданами мира». Гражданство мира означает всеобъемлющий взгляд. Что касается должностных лиц ЕС, то, мне думается, они граждане Европы, но не граждане мира. Как можно дискутировать с людьми, которые не чувствуют ответственности за мир? Это упомянутое вами христианское отношение — Иисус чувствовал себя ответственным не только за Палестину, а за весь мир.
