Видео
В мире
26 октября 1967 года Маккейн в составе группы из 20 самолетов вылетел на бомбардировку электростанции в Ханое и был сбит советской ракетой 11–Д, выпущенной с подвижного зенитно–ракетного комплекса С–75. Летчик катапультировался, а потом 5 лет провел во вьетнамской тюрьме.
Официально Советского Союза там вообще не было. Хотя его военно–техническая и материальная помощь Вьетнаму была огромной и всесторонней: ракетные комплексы С–75 "Двина", истребители МиГ–21, зенитные орудия крупного и малого калибров, танки, снаряды, военное снаряжение, средства связи, продовольствие и т. д.
А-4 "Скайхок", на котором летал будущий сенатор Маккейн.
77–летний Геннадий Яковлевич Шеломытов тоже представил для уникальной выставки в "Фотоцентре" эксклюзивные снимки. За боевые заслуги наш гость награжден орденом Красной Звезды и 14 медалями, в том числе вьетнамской "Дружбой". А когда в далеком 1966 году выпускник военно–технического училища войск ПВО прибыл на войну, ему было 26 лет. Молодой старлей командовал стартовой батареей 260–го зенитно–ракетного полка, который дислоцировался в Брянске. Это подразделение — единственное в стране, которое отправили во Вьетнам в полном составе.
— Правительственное задание было настолько важным, что наш полк даже сняли с обороны Москвы! — отметил Геннадий Яковлевич. — Мы выполнили 43 боевых стрельбы и сбили 25 американских самолетов: F–101, F–104, A–4D и другие. После Вьетнама я окончил в Москве Военную артиллерийскую академию им. Дзержинского, затем служил на ответственном участке в Якутске. А когда вернулся в Москву, то работал по линии военной приемки в Научно–исследовательском институте радиосвязи и в других местах. Естественно, все эти годы часто вспоминал, как воевал в дружественной стране.
- Что оказалось самым сложным во Вьетнаме? Наверное, жара?
— Жара — это еще не самое страшное. Очень неприятной оказалась жуткая влажность. Многие мучились от так называемой яичной проблемы. Из–за бесконечного потоотделения на мошонках не проходили раздражения, которые страшно чесались. Соль сильно разъедала кожу. То и дело нужно было подмываться раствором марганцовки. Бойцы постоянно использовали всякие подвязки. Проблема в том, что все мы пили много воды. Скажем, я родился в Кронштадте и постоянно хлебал ее литрами. А сами вьетнамцы так сильно, как мы, не потели.
Кстати, однажды во время налета на дом, где мы жили, был сброшен контейнер с шариковыми бомбами. Дробинки влетали в окна, впивались в стены и потолки. Бачок с питьевой водой превратился в дуршлаг, из которого во все стороны потекли струйки. Кажется, это было буквально вчера…
Тайная операция
Шеломытов и его боевые товарищи во Вьетнаме.
— Сколько всего служило в вашем полку?
— 600 человек. У нас было 4 передвижных зенитно–ракетных дивизиона С–75 "Двина". Каждый обслуживали 100 человек. В целом получается 4 сотни. А еще 100 человек — в техническом дивизионе, столько же — в управлении. Мы вылетали во Вьетнам на правительственных самолетах Ил–18 с аэродрома дальней авиации из местечка Сеща Брянской области. Сначала два борта отправили, потом еще два. Я прибыл туда старшим лейтенантом, а через 13 месяцев вернулся капитаном. Нашей задачей было научить эксплуатировать технику самих вьетнамцев. Первый раз развернулись под Ханоем, прикрывали его с воздуха. Потом то и дело меняли дислокацию, потому что в любой момент могли прилететь американцы, чтобы нас разбомбить.
В общем, мы стреляли, а потом скрывались. Выезжали и в засады, чтобы встретить американские самолеты. Устраивали на них настоящую охоту. Особенно всем досаждал один "боинг" — самолет–разведчик и постановщик помех RB–47. Он глушил наши станции, и тогда мы не видели целей.
Джон Маккейн (справа) летчик-штурмовик ВМФ США.
А значит, американские бомбардировщики спокойно могли совершать свои налеты. Тайно один из дивизионов нашего полка отправился на юго–запад — к границе с Лаосом, чтобы встретить RB–47 там, где он нас совсем не ждал. Передвигались две недели скрытно, ночью, с выключенными фарами, чтобы нас не могли обнаружить. Это был очень трудный марш–бросок длиной в сотни и сотни километров по разбитым бомбами горным дорогам.
Развернулись в джунглях. Тщательно замаскировали технику и стали ждать. Наконец появился RB–47. Самолет был начинен очень дорогой радиоаппаратурой. На борту у него было около 15 человек. Понятное дело, эту ценную машину американцы берегли как зеницу ока. Вот почему ее сопровождали аж 10 истребителей–бомбардировщиков F–105 и палубных штурмовиков A–4D. Они никак не ожидали встречи с нами на столь дальних подступах. Операторы нашей СНР (станции наведения ракет) произвели захват RB–47, затем был произведен мощнейший пуск очередью из 3 ракет. Цель была уничтожена.
К счастью, в суматохе боя наше реальное место дислокации не было обнаружен. Самолеты сопровождения отбомбили ложную стартовую позицию, которую мы заранее оборудовали и специально засветили. Американские пилоты боевого охранения приняли ее за настоящую. Когда стемнело, мы благополучно свернули технику и двинулись в обратный путь.
Главное — вовремя свернуть удочки
— Много времени требуется на смену дислокации?
— Удочки нужно сматывать как можно быстрее. Позиции зенитно–ракетных дивизионов, которые засекали американские летчики, обязательно потом подвергались массированным бомбежкам. Причем иногда буквально через пару часов. Если даже самолеты летели на какие–то другие боевые задания, они сразу разворачивались и направлялись на подавление наших комплексов, которые были целью номер один. Оставаться на месте было крайне опасно еще и потому, что после пуска ракеты поднимался большой столб пыли высотой порядка 50 метров. Противник тут же принимался его бомбить.
Вьетнамцы переправляют сбитого Маккейна через реку. При катапультировании у него были сломаны обе руки и раздроблено плечо.
— Вы всегда успевали слинять?
— Один раз чуть было не накрыли. Но нам очень повезло: поднялся ветер, который передвинул пылевое облако в сторону на несколько десятков метров. Первая же американская бомба попала точно в цель. Образовалась 10–метровая воронка диаметром 15 метров. Если бы не ветер, то я бы сейчас с вами не разговаривал. Всего на нас сбросили 5 бомб. Был вырыт целый котлован длиной 75 метров. В воздух поднялась огромная масса земли, которая как следует нас присыпала. А в это время со станции наведения нам дали команду зарядить новые ракеты. Но как их подвезти, если вместо дороги образовался глубокий овраг? В любом случае было ясно, что все мы родились в рубашке.
— Американцы, наверное, могли вернуться, чтобы еще раз отбомбиться?
— Слава богу, во Вьетнаме после захода солнца очень быстро темнеет. Нам это было как раз на руку: оперативно перевели технику в походное положение, снялись и тут же переехали на другую позицию.
Весь свой боевой опыт мы передавали вьетнамцам. В какой–то момент они уже сами сидели перед экранами. А мы стояли сзади и присматривали, насколько правильно они все делали. Потом основной состав специалистов нашего полка отправили домой. Осталась лишь небольшая группа из 11 человек. Скажем, я контролировал стартовое оборудование. Кто–то отвечал за наведение и пр. Мы устраняли возникающие неисправности, проводили настройку и проверку всех систем после смены позиции.
В укромных местах
Маккейн во вьетнамском госпитале. На допросе он, в соответствии с американским военным уставом, назвал только краткие сведения о себе — по фамилии вьетнамцы установили, что они взяли в плен сына высокопоставленного американского офицера. После этого ему была оказана медицинская помощь, и о его пленении было официально объявлено. Он шесть недель провёл в больнице, в этот период к нему допустили французского тележурналиста, его посещали видные вьетнамские деятели, считавшие Маккейна представителем американской военно-политической элиты.
— Где вы чаще всего размещали ракетные установки?
— В укромных местах. Это была настоящая игра в кошки–мышки с американцами. Хотя до появления советских зенитно–ракетных комплексов они чувствовали себя вполне вольготно в небе Вьетнама. Осуществляли бесчисленные и совершенно безнаказанные налеты на больших высотах и днем и ночью. Можно сказать, бомбили направо и налево. А потом возвращались на базу или на авианосец за новыми порциями снарядов.
Увы, обычная ствольная артиллерия попросту не доставала до самолетов. У наших зениток потолок был 10 тысяч метров. А штатовские бомбардировщики поднималась выше — даже до 20–25 километров. Попробуй–ка их там достань! И вот тут появились мы.
Ракетчиков собирали с миру по нитке — со всего СССР. Кого привезли с Урала, кого — из Ташкента, кого — из Баку, кого — из–под Москвы. После первых же успешных боевых стрельб американцы стали трусливо прижиматься ближе к земле. Стали летать на низких высотах. Это значительно усложняло нашу задачу, поскольку зенитно–ракетные комплексы С–75 с их стрельбой от 3 до 30 км не были рассчитаны на низколетящие цели. И уже в самом Вьетнаме техника была доработана. Американцы опять начали падать.
С другой стороны, они стали устанавливать на свои бомбардировщики сигнализацию, предупреждающую летчика о попадании самолета в зону нашей станции. И тогда в ответ посылалась самонаводящаяся ракета "Шрайк". Она летела на источник наисильнейшего радиоизлучения — прямиком к антенне передатчика, который находился в самом центре зенитно–ракетного комплекса "Двина". Важно было как можно быстрее выключить антенну.
Правда, не всегда это удавалось. И тогда ракета достигала своей цели. Увы, гибли люди.
Причем если это был "Шрайк", начиненный шариками, то они разлетались по всей стартовой позиции. Боевая часть ракеты весом 200 кг взрывалась вместе с окислителем и горючим. От взрыва детонировали и взрывались ракеты на других пусковых установках. Когда воспламеняется и горит высокотоксичное ракетное топливо, ощущение, скажу я вам, не из приятных. Все металлическое превращается в искореженные, дырявые "меха", как у гармошки.
Страх пришел позже
В июле 1968 года его отец стал главнокомандующим Тихоокеанским флотом США и, соответственно, командующим американскими военно-морскими силами на Вьетнамском театре военных действий. Тогда северовьетнамские власти в пропагандистских целях предложили освободить Маккейна раньше его товарищей, однако он заявил, что принял бы предложение только в том случае, если бы также были освобождены американские военнослужащие, попавшие в плен раньше него. Он был освобожден вместе со всеми в 1973 году.
— Не боялись отправляться на войну?
— Поначалу нет. Когда летели во Вьетнам, никто толком не знал, что нас там ждет. И на месте поначалу тоже не боялись. Мы чувствовали себя хозяевами положения. А потом началось реальное противостояние.
— Какими ракетами вы стреляли по американским самолетам?
— Двухтонными зенитно–управляемыми средней дальности 11–Д. Они длиной почти 11 метров, а диаметром полметра. Двухступенчатые. Когда производится пуск, сначала включается стартовый двигатель. Через несколько секунд первая часть отпадает, после чего во второй включается другой двигатель. Ракета летит до самой цели, которую определила станция наведения. Важно максимально близко подвести ее к самолету. Если расстояние более 150 метров, то на полигоне во время учебных стрельб ставится двойка.
В ней есть радиовзрыватель. Когда он наконец захватывает самолет, то боевая часть тут же срабатывает. Во все стороны разлетаются 200 кг осколков, которые и поражают цель. От пуска и до уничтожения уходит всего 1 минута.
— Выходит, Джону Маккейну сильно повезло, что он остался в живых.
— Конечно. Хотя, как я говорил, ракета в сам самолет не попадает, а взрывается рядом с ним. Иногда бывало, что американцы, летящие звеньями, засекали нашу ракету, но не знали, возле какого бомбардировщика она взорвется, поэтому на всякий случай выпрыгивали все, бросая свои машины на произвол судьбы. После чего спокойно спускались на парашютах. Правда, они боялись попасть в руки гражданского населения, которое с ними не церемонилось. Американские летчики хотели оказаться у военных, которые забирали их в плен. А потом проводился обмен.
Маккейн на приеме у президента Никсона.
— Уже в мирное время вы были во Вьетнаме?
— Да. Впервые отправился туда в 2005 году. Они отмечали 30 лет своей победы. Возили нас во всему Вьетнаму — и на север, и на юг. Потом я там побывал в 2009 году. Очень понравилось. На побережье построена масса гостиничных комплексов. Конечно, глядя на отели, я вспоминал, как в 60–х годах мы разворачивали там свои боевые комплексы "Двина"…
Дмитрий МАРТ.
