Видео
В мире
Премьера "Анны Карениной" сделала их самой обсуждаемой российской парой сезона. Они оказались в эпицентре таких бурных дискуссий, которые не каждый способен выдержать. А впереди - новый этап, ведь 8 июня вышла в прокат киноверсия картины!
"Анна Каренина" эту красивую актерскую пару не отпускает. С момента окончания съемок прошло уже больше года, но оба настолько поглощены своими персонажами, что, кажется, до сих пор пропускают их через себя, анализируют, что-то пытаются найти. И, похоже, не замечают, что, рассказывая об Анне и Вронском, говорят о себе.
- Телеверсия "Анны Карениной" вызвала большой резонанс. Вы следили за реакцией зрителей, прессы?
ЕЛИЗАВЕТА: Ну не "Теремок" же все-таки делали, так что резонанс вполне ожидаемый...
МАКСИМ: Было бы удивительно, если бы экранизация такого произведения не вызвала отклика. Тогда уж точно нужно было бы ставить минус всей команде создателей, включая нас, исполнителей главных ролей. За реакцией зрителей и прессы я, естественно, следил.
Было очень ценно получить отзывы коллег, конструктивная критика которых помогает расти, а приятные комментарии придают сил. Мнения зрителей во всей их эмоциональной красе - от лестных до негодующих - еще раз продемонстрировали творческий потенциал наших людей. Думаю, что это прочтение "Анны Карениной" дало возможность каждому вновь поразмышлять о силе любви, о выборе, о вопросах нравственности. И, конечно, сравнить образы героев, которые нарисовало воображение при чтении романа и просмотре других киноверсий.
- Но в ваш адрес прозвучало и довольно много критики. Вас это задело?
МАКСИМ: Я очень осознанно нахожусь в своей профессии и знаю, что своей работой могу дать зрителям нечто большее, чем просто развлечение. Сейчас это научить людей принимать себя и других. В моем представлении мир был бы гармоничным, если бы люди с пониманием и любовью относились друг к другу, своему делу и окружающей среде. Вот я и стараюсь создавать и показывать образы, характеры со всеми их недостатками, чтобы посмотревшие смогли стать мудрее, лучше и терпимее. Я себя рассматриваю как инструмент для реализации чего-то большего. И это дает мне силы не быть задетым...
«Мы сообщающиеся сосуды!»
- Семь с лишним лет назад вы познакомились на съемках фильма "Не скажу". Над "Анной Карениной" работали, уже будучи мужем и женой. Что изменилось за эти годы, вам проще стало сниматься вместе?
МАКСИМ: Я бы не сказал, что по большому счету что-то изменилось. Просто появился опыт, накопленный за годы совместной жизни. И определенная степень доверия и близости. Что, как мне кажется, положительно повлияло на наше взаимодействие на площадке.
ЕЛИЗАВЕТА: На съемках "Не скажу" каждый из нас в большей степени думал о своей роли. Безусловно, мы были чуткими партнерами, друг другу помогали, но все-таки свои актерские задачи решали параллельно. А здесь мы изначально ощущали себя единым организмом, сообщающимися сосудами. Это была ситуация стопроцентного творческого партнерства.
Нам с Максимом уже столько лет легко вдвоем - в личных отношениях. Мы так хорошо друг друга знаем! Когда мы разбирали ту или иную сцену Анны и Вронского, нам было достаточно сказать: "Ну ты же знаешь, как это бывает?" Семейный опыт помогает передать трудноуловимые, глубинные, но понятные всем влюбленным парам нюансы отношений. Даже тактильное знание друг друга, на мой взгляд, ощущается в кадре...
История на все времена
- Вы получили роли, о которых можно только мечтать. Что вы испытали, узнав, что утверждены?
МАКСИМ: Не очень согласен, что Вронский - это прямо роль мечты. Я вообще боюсь очевидностей. А о моем герое сложилось столько стереотипов, заложенных в нас еще со школьной скамьи! Все знают, какой он, какая Анна... Среди этих шаблонов очень сложно найти что-то настоящее, сделать Вронского не похожим на того, кого все привыкли в нем видеть, и вместе с тем убедительным. Поэтому первая моя реакция - я очень сильно озадачился. Нужно было свой интерес к герою чем-то подогреть, зажечь себя.
- И чем вы себя зажгли?
МАКСИМ: Перечитав роман, понял, что Лев Николаевич Толстой гораздо умнее, мудрее и глубже всех наших школьных представлений. Для меня Вронский вовсе не герой-любовник, он абсолютно характерный персонаж. Недалекий человек, фактически брошенный родной матерью, не имевший перед глазами примера нормальных семейных отношений. Он инфантилен, не способен оценить последствия своих поступков и те эмоции, которые испытывают другие люди.
В самых пиковых сценах Вронский говорит: "Анна, ну успокойся", - и понуро вешает голову. Вот все, что он может сделать. В этом его моральная инвалидность. На меня он производит впечатление щенка, который интуитивно идет туда, где ему хорошо. Обсуждая с Лизой роман, я ловил себя на том, что Анна в какой-то момент начинает меня страшно, невероятно раздражать! Бесить как мужчину.
Другой на месте Вронского наорал бы, ударил по столу, но дал понять женщине, что рядом с ней находится мужчина, который понимает, что он делает, и на которого можно положиться. А он только: "Анна, ну успокойся..."
ЕЛИЗАВЕТА: В отличие от Максима, для меня это реально была роль мечты! Так получилось, что в первый же раз мы с ним пробовались вместе. И я осталась, честно говоря, удовлетворена результатом. Знаете, в любой профессии бывает такое состояние, когда понимаешь, что сегодня сделал что-то особенно хорошо. У меня сразу возникло ощущение, что у этой истории будет продолжение. И когда мне сказали, что я утверждена, в ответ прозвучал мой долгий радостный вопль. Такие великие режиссеры прикасались к этому произведению, такие актеры и актрисы! Такой шлейф у него грандиозный.
И вообще - это история на все времена, она близка любой женщине и любому мужчине. Конечно, я тут же подумала: "Боже, это такая ответственность!" Так что первым чувством был скорее страх. Мгновенная радость, а потом сразу - страх. Пожив с этим немного, я поняла, что ощущение ответственности сковало руки, ноги и разум. И что все это страшная глупость, что мне надо обо всем забыть и довериться себе и режиссеру. Я должна просто прожить эту историю так, как чувствую. Когда я к этому пришла, наступило расслабление.
Дальше мы с Максимом начали готовиться к съемкам. Это был удивительный процесс серьезного погружения. Мы бесконечно перечитывали и сам роман, и литературу о нем, и дневники Толстого, репетировали, учили текст. К счастью, у нас было много времени на подготовку и мы могли не ограничивать себя...
- И как же вы чувствовали свою героиню? "О чем" ваша Анна?
- Анна сильная, незаурядная, умная, очень сложносочиненная дама. Вронский, решившись ухаживать за ней, конечно, не подозревал, какой айсберг отколется и поплывет вслед за ним. Я уверена, что она вышла замуж за Каренина по любви, но не зная страсти. Она родила ребенка, в котором души не чает, она жемчужина общества, к ней все тянутся, ее все любят.
Она не холодная светская львица, а молодая улыбчивая женщина, открытая и обаятельная. Анна не упала в омут отношений с Вронским, а долгое время сопротивлялась его настойчивости. Рядом с ним она открыла в себе новый мир чувств - бесстыдный, чарующий, темный, мучительный. Когда ты понимаешь, что падаешь в бездну, но тебе в этой бездне хорошо.
Она принесла в жертву сына, семейное благополучие, положение в обществе, у нее ничего не осталось, кроме этого человека, в котором она растворилась. А взамен - "Анна, ну успокойся". Трагедия в том, что Вронский пытался дать Анне все, что мог, но в ее глазах это "все" несоизмеримо ничтожно в сравнении с ее жертвой и ее потребностью в любви. В масштабах своего темперамента, необъятности натуры она его своей любовью просто удушает...
- А вам самой знакомы такие страсти? Остались ли похожие эмоции после семи лет семейной жизни?
- Страстей мне хватает в кино и на сцене! Я и раньше так говорила, а сейчас сразу две подписи готова поставить под этой своей фразой. Потому что... ну это невыносимо - постоянно находиться в подобном эмоциональном напряжении, в непонимании, отчаянии, боли, в ощущении конца света! Такие чувства даже играть мучительно, а уж жить с этим... Нет, не дай бог. Предельные переживания прекрасно пропустить через себя как актрисе, дойти до исступления. И вернуться к своей жизни. Я люблю благополучие, спокойствие, взаимопонимание, взаимоуважение.
У Анны с Вронским разные весовые категории в эмоциональном плане, разное мироощущение, даже разный болевой порог. Таким людям всегда трудно вдвоем. А мы с Максимом очень близки по духу, мы равны в наших эмоциональных проявлениях, у нас нет территории неразрешимых конфликтов. Мы друг друга уважаем, любим и ценим. И я никогда не променяла бы покой, надежность и благополучие на какую-то неистовую страсть...
- Максим, а вы что скажете на этот счет?
- Да, согласен.
«Наш сын - обычный ребёнок!»
- Вы по-прежнему продолжаете жить на два города?
ЕЛИЗАВЕТА: Нет, наша семья наконец воссоединилась. Мы уже довольно давно переехали в Москву, здесь наш постоянный дом, сын ходит здесь в сад. В Питер мы приезжаем в гости к бабушке и дедушке. А я езжу работать в Малый драматический театр на спектакли, которых у меня достаточно много...
- Сложно вам было решиться перебраться в Москву окончательно?
- Нет, я должна быть там, где мои муж и ребенок. Москва, Калининград, Питер или Саратов - это не имеет никакого значения. Надо было бы - летала бы на работу оттуда...
- Вашему сыну Андрею уже пять лет. Вы ни разу не показывали его прессе. Это принципиальная позиция или суеверие?
МАКСИМ: Я вообще не понимаю, зачем это нужно. Даже на примере Лизы, судя по ее детским фотографиям, вижу, что дети тяжело переживают повышенное внимание - к себе, к своим родителям. Это лишает непосредственности, детство превращается в работу. Мне хотелось бы сохранить непосредственность в своем ребенке. Поэтому я принципиальный сторонник достаточно закрытой жизни...
- В детском саду чувствуется повышенное внимание со стороны воспитателей или других родителей?
ЕЛИЗАВЕТА: В новый сад Андрей ходит всего третий месяц, но мы очень довольны. Вокруг милые, деликатные, простые в общении люди, никакого повышенного внимания или особого отношения не ощущаем. Несколько раз мы приходили на общие мероприятия с родителями, было очень весело. Одно из них проходило в бассейне: дети плавали, а мы должны были их поддерживать и болеть. Все надели на руки мочалки, в общем порыве кричали кричалки. В общем, в саду все хорошо...
- Вы рассказывали в одном из интервью, что Андрей уже хорошо читает, учит иностранные языки. Чем еще он увлекается?
ЕЛИЗАВЕТА: Мне кажется, главное его достоинство в том, что он обычный ребенок. Он умеет то, что в его возрасте умеет каждый. Любит, когда ему читают, сам пока не очень стремится засесть с книжкой. Он замечательно, логично рассуждает. Неплохо говорит, на мой взгляд, - видимо, потому что мы с Максимом все-таки общаемся на хорошем русском. Андрей периодически вставляет какие-то недетские обороты: "я полагаю, что", "я не вполне согласен", это всегда очаровывает.
Английский он знает пока чуть-чуть. Увлекается конструкторами, мы очень любим играть в настольные игры все вместе. С папой они что-то мастерят - Максим рукастый, любую вещь может починить. Тем, что в пять лет сын обладает черным поясом по каратэ и бегло играет Рахманинова, мы похвастаться не можем.
Но, честно говоря, к этому и не стремимся. Как правильно сказал Максим, мы хотим, чтобы Андрюша как можно дольше чувствовал себя ребенком, наслаждался жизнью и изучал этот мир - таким прекрасным, каким он пока ему кажется. А мы его можем только поддерживать своей любовью, не запрещать ничего - вернее, лишь то, что потенциально опасно или асоциально...
Идеальный отдых
- У вас получается отдыхать всем вместе?
МАКСИМ: Отдыхать получается тогда, когда захочется. Я не буду лукавить - ах, у нас столько работы, совсем нет времени! Работы действительно много, но нам это нравится.
ЕЛИЗАВЕТА: Всегда сложно вырваться из графика. Так складываются обстоятельства: этого не перенести, того не сдвинуть. Но в прошлом году после "Карениной" у нас получилось. У меня был свободный месяц, я попросила не назначать ни спектаклей, ни репетиций, ни съемок. И весь август мы с Андрюшей провели в Грузии, Максим к нам приезжал на неделю.
- Не так давно вы вдвоем побывали в Лос-Анджелесе. Это была деловая поездка?
ЕЛИЗАВЕТА: Скорее да - разного рода деловые встречи, знакомства с режиссерами, пробы. Мы стараемся каждый год хотя бы ненадолго туда выбираться. Ну и, конечно, для нас с Максимом это была возможность побыть вдвоем, наедине друг с другом, чего мы не делали очень давно.
- Как для вас выглядит идеальный день отдыха?
ЕЛИЗАВЕТА: Для меня идеально отдохнуть - это, наверное, хорошо выспаться. И чтобы обязательно были свободны все: и Максим, и Андрей, и я. Лучше всего поехать куда-то на природу или в парк, чтобы насладиться воздухом, игрой, общением, потом разгоряченными, раскрасневшимися сесть в ресторане. Знаете, такой вялотекущий, насыщенный, расслабленный, семейный день. Вечером посмотреть вместе фильм, почитать книжку, потом, после вкусного ужина, поиграть в настольные игры и лечь спать.
МАКСИМ: Любой день может оказаться идеальным - как в плане отдыха, так и в плане работы. Это зависит только от нас...
Екатерина ПРЯННИК.
