Видео
В мире
Я зашла в него, взяла корзинку, и слезы подступили. Я ходила по рядам и могла купить, что угодно. А ничего не хотелось. Взяла воду и мармелад с черносливом. Расплатилась, вышла, отпила из бутылки, открыла пачку конфет и заплакала. Потому что когда я там жила, в этот магазине нельзя было так просто зайти и что-то купить.
В первые годы моей жизни там стояли страшные очереди, в одной из которых моей подружке сломали то ли ногу, то ли руку, а потом, когда какие-то продукты в этом магазине появились, у нас пропали на это деньги. В этом магазине у меня, еще ребенка садичного возраста (а в школу я пошла в пять!), продавщица забрала поданные за сметану деньги, потому что я растерялась и забыла, что надо пробить чек в кассе.
Она забрала деньги, положила их в карман и сказала, что никаких денег не было. Вечером приехала с работы мама и пошла разбираться. На слова "Что произошло, почему вы забрали у моего ребенка деньги?" ей в ответ только презрительно хихикнули. Тогда она через прилавок схватила продавщицу за халат и сказала свирепо: "Я тебя, марамойку, урою, тварь". И та сразу отдала. Мы вышли из магазина, мама смеялась. Говорит: "Я же с ПТУ-шниками работала, знаю, как с ними разговаривать". У меня случился шок от того, что моя мама так умеет. А как не уметь было в той жизни матери-одиночке? Однако, год 1989-й.
В этом магазине мы с подружкой, в наши лет 7-8, впервые пошли работать - продавать бесплатные газеты, которые раздавали в городе, но не довозили до Лесобазы. Родители привезли нам пачку газет, мы пошли торговать. Там нам пришлось вступить в бой с конкурирующей фирмой - такими же детьми с такими же бесплатными газетами. Дети те выиграли, потому что они были совсем голодные, злые и бездомные, а мы, все же, считались из приличных семей.
Я не была в том магазине с самого переезда. Зайти туда, выбрать, что тебе хочется, купить и съесть - невероятное переживание. Вернувшись вечером к маме, я села и написала для своей книги о 1990-х сцену с давкой в магазине. Как люди, стоявшие за хлебом, вдруг слышат, что хлеб кончается. Начинается давка, в нее попали три подружки. Сосед одной из них, тоже стоявший за хлебом, выносит двоих из них, друг за другом, по головам. Буквально поднимает детей наверх и тех передают из рук в руки к выходу. А третью не успевает найти - ее затаптывают. Когда толпа понимает, что задавила ребенка, нехотя расступается. Девочку выносят и передают "скорой". Ее мать еще на работе, отца нет, девочку увозят.
Мать приезжает, ищет ребенка, а соседи путаются и не могут точно сказать, в какую ее отвезли больницу. На всю Лесобазу два автомата - у обоих оборваны провода. Есть телефоны в поликлинике, в библиотеке, в магазине, но все закрыто. Нельзя позвонить 03 и узнать, где твой ребенок.
Моей дочке почти четыре. Смотрю на нее и не могу представить для нее такой жизни. Пытаюсь вообразить, что через 3-4 месяца она пойдет одна в магазин с многочасовыми очередями - оторопь берет.
Мой ребенок играет в игрушки, с собаками, нянчится с козлятами. Она всегда под присмотром и в безопасности. Ей не надо добывать еду, она не бежит встречать родителей вечером, жадно заглядывая в сумку и спрашивая: "Что купили"?Если бы у меня было такое детство, я бы выросла совсем другим человеком.
