Видео
В мире
Подобные преступления редко когда становятся сценариями детективных сериалов, так как обычно, выезжая на место совершения убийства, представителям следственной оперативной группы уже известно, кто убийца. Обычно они и не думают скрываться. Но бытовуха хорошо характеризует нравы маргинальных представителей общества, которые особо не изменились за прошедшие 30 лет.
Жаркое лето 1990 года
Июль 1990 года выдался таким же жарким, как нынешний. Температура воздуха днем устойчиво держалась на отметке +30 градусов, палящий зной буквально выжигал посевы. Дожди были большой редкостью. В Латвии уже была провозглашена независимость, но пока формально страна еще оставалась в составе СССР. Не было еще и приватизации, а на селе оставались колхозы и совхозы.
И в то время, когда на прополке свеклы работали школьники из ЛОТОСа (лагеря труда и отдыха старшеклассников) и так называемые гуцулы — жители Западной Украины, приезжающие в Латвию на заработки, а на уборку сена приглашали горожан отбывать сельскохозяйственную повинность, определенная часть колхозников особо себя не утруждала, культурно проводя время в беспробудном пьянстве.
Звонок в дежурную часть ОВД Елгавского района поступил в три часа дня. Местный участковый сообщил, что на хуторе «Вилюми» Вирцавской волости Елгавского района произошли поножовщина и убийство. Ему в свою очередь об этом сообщил местный житель. Следственная оперативная группа незамедлительно выехала на место. По тому же адресу выехала и бригада «скорой помощи» — оказывать помощь пострадавшим.
То, что совершено убийство, было ясно, стоило только взглянуть на труп мужчины, лежавший в луже крови прямо на клумбе с только что отцветшими пионами. Судебно–медицинский эксперт сразу же определил, что смерть оказалась насильственной и произошла от ножевых ударов в живот. Личность мужчины сразу же установили, так как у него в кармане брюк находился паспорт. Это был прописанный в городе Елгаве 35–летний Олег Кравцов. А на досках помоста возле бани остались следы крови увезенного в больницу 32–летнего елгавчанина Ивана Киршолца.
Убийцу нашли быстро. Через дорогу на свекольном поле обессиленный воздействием больших доз самопального алкоголя лежал Юрий Васильевич Сугайло. Его рубашка и брюки были испачканы кровью жертв, а кухонный нож — орудие преступления — валялся неподалеку в коляске мотоцикла.
Мужчину попытались привести в чувство, но безуспешно. Он только мычал что–то нечленораздельно и все пытался завалиться на бок. Двое милиционеров его протащили волоком и затолкнули в машину с зарешеченными окнами. Произошла трагедия. Началось следствие, в ходе которого предстояло выяснить все обстоятельства той бессмысленной жестокости, на которую пошел 37–летний тракторист местного колхоза.
Ушли в запой
Допустимые границы поведения определены не только законом, но и моралью, а также человечностью. В процессе выяснения того, кто и по какой причине нарушил запрещенное законом, открывается картина возведения мелочей в степень наивысших принципов, где ставкой является жизнь другого человека.
В ходе допроса обвиняемого и проведения других следственных действий, открылась жуткая картина того, как мало надо внешне вполне пристойному селянину, ничем особо не выделявшемуся среди своих соседей, чтобы стерся тот маленький слой законопослушности и любви к ближнему и индивид превратился в жуткого монстра.
А ведь все так хорошо начиналась. В среду к Сугайло нагрянули знакомые из Елгавы. Когда–то они все вместе учились в ПТУ на трактористов, но потом их дороги разошлись. В итоге работать по специальности, проживая на родительском хуторе вместе с женой и двумя малолетними детьми, остался только Юрий Сугайло, а его однокашники отправились зарабатывать на жизнь другими промыслами. Но как же не отметить годовщину окончания родного ПТУ?
Гости добирались до хутора на автобусе, а хозяин рано утром вместе со своим знакомым Морей съездил на Елгавский рынок за закуской. Самогон у него был свой, поэтому проблемы с дефицитом алкогольных напитков, вызванным еще продолжавшейся горбаческой антиалкогольной кампанией, его волновать были не должны. Но все пошло совсем не так, как он рассчитывал.
В разгар рабочей недели, в самую страду, когда у других сельских жителей дел было невпроворот, хозяин благополучно прогуливал работу, коротая время за выпивкой на летней кухне. Гости и не заметили, как пропьянствовали весь день, ночью они разбрелись кто куда, благо ночь была теплая, в пьяном бреду можно было отлично выспаться и на лугу. На опохмелку в четверг спиртное еще было, но на продолжение запоя горячительное закончилось. Требовалось пополнить запасы.
Не поделили мотоцикл
И тут Сугайло вспомнил, что неподалеку, на соседнем хуторе, гуляют свадьбу, а соседи не откажут в гостеприимстве. Будучи уже совершенно в невменяемом состоянии, хуторянин твердо вознамерился оседлать свой мотоцикл с коляской и отправиться в столь необходимое, по его мнению, путешествие. Но остальным представителям компании было ясно, что водитель находится во власти зеленого змия и, пока не протрезвеет, не сможет управлять единственным транспортным средством, на котором собиралась ехать почти вся компания. Вести мотоцикл явно должен был кто–то другой — с более ясным взглядом на проезжую часть дороги.
Однако мотовладелец твердо стоял на своем, сообщив, что управлять своим «железным конем» будет только он и никто другой. Он незаметно удалился за баню, но дружки догнали его и в буквальном смысле напали со всех сторон на мотоцикл, в страстном желании ехать, осуждая собутыльника за попытку дезертирства. Демонстрируя храбрость, Сугайло так нажал на газ, что не только «конь» встал на дыбы, но и часть пьяных мужчин оказалась в придорожной канаве.
Кое–как поднявшись, они обложили мотоциклиста трехэтажным матом, давая тем самым оценку его плохому поведению. Но владелец встретил их с самодельным кухонным ножом. Его односельчане, работавшие на поле за дорогой, временами посматривали на эти проделки, напоминавшие цирк. Кое–кому это показалось бы даже смешным, если бы после всей этой толкотни не последовал удар ножом в живот Олегу Кравцову.
Из последних сил вернувшись во двор, он упал на клумбу, где и скончался. На помощь другу поспешил Иван Киршолц, но и его ждала подобная участь. Бросив окровавленный нож в коляску мотоцикла рядом с дремлющим Морей, убийца направился отдохнуть в борозде на поле и, прежде чем уснуть, попросил рабочих позаботиться о его... мотоцикле.
Смешное окончилось трагически. Мелкие житейские ссоры переросли в тяжкое преступление, когда в пляске с зеленым змием были не только перейдены границы, установленные законом, но и была уничтожена жизнь, растоптаны здравый смысл и человечность. К тому же на допросе обвиняемый так и смог членораздельно объяснить мотивы своего поведения. Мало того, он с трудом вспоминал картину произошедшего. Наступило тяжелое похмелье, причем не только для самого убийцы, но и для его жены и двух детей в возрасте двух и трех лет.
Приговор суда
10 сентября 1990 года Судебная коллегия по уголовным делам Верховного совета Латвийской Республики рассмотрела данное уголовное дело и признала Сугайло Юрия Васильевича виновным в совершении преступления, предусмотренного 98–й статьей Уголовного кодекса ЛССР, определив ему наказание в виде лишения свободы сроком на 9 лет, а также признала его виновным в совершении преступления, предусмотренного 99–й статьей, пункт 4, УК ЛССР и 15–й статьей, пункт 2, с наказанием в виде лишения свободы сроком на 10 лет.
В итоге окончательная мера наказания составила 10 лет лишения свободы. В качестве смягчающих вину оснований суд учел, что инициаторами ссоры были сами потерпевшие, которые также находились в состоянии алкогольного опьянения.
Александр ВАЛЬТЕР.
