Видео
"Уже несколько столетий умные люди ломают голову над вопросом: почему одни страны (общества, культуры) богаче и более развитые, чем другие? В советское время и даже сейчас некоторые левые идеологи источник благополучия Запада усматривают в системе колониализма, которая якобы высасывала ресурсы из колоний и таким образом наращивала мускулы, - пишет Бен Латковский в "Неаткариге".
Но у Дании и Швейцарии колоний, считай, и не было, хотя они не беднее колониальных держав Франции и Англии. В Латвии на протяжении многих лет изысканным считалось упоминание Макса Вебера и его теории о благотворном воздействии протестантской этики, но она не может объяснить, почему католическая Бавария вместо того, чтобы быть самым отстающим регионом Германии, наоборот является самым богатым.
В настоящее время в мире наиболее популярна так называемая институциональная теория, согласно которой развитие государства или общества определяет наличие или отсутствие соответствующих социальных институтов.
Если эти институты работают - есть демократическое, заменяемое госуправление; свободный (без монополий) рынок; дисциплинированная налоговая политика, свобода слова, печати и другие свободы; независимая и справедливая судебная власть и другие неотъемлемые вещи современного демократического общества, то рано или поздно наличие этих институтов пойдёт на пользу и общество станет процветающим.
Эта теория на протяжении многих лет была доминирующей в политической практике Латвии, так как все правящие партии, начиная с "Латвияс цельш", Народной партии и кончая "Единством", твердо настаивали - создадим соответствующие институты; вступим в различные организации и клубы; выполним все домашние задания; будем соблюдать все законы этих клубов и процветание придёт само собой. Задача государства не состоит в том, чтобы что-то обеспечить, развивать, а только создать благоприятную среду, в которой рынок и свободные люди все сами обеспечат и разовьют.
Сильная сторона этой теории в том, что во всех развитых странах мира эти институты действительно успешно работают. Правда, не все «прогрессивные» институты в этих странах работали, когда начался их расцвет несколько сотен лет тому назад.
Исходя из этого, данная причинно-следственная цепочка не является бесспорной. Но главный минус в другом. Есть очень мало примеров, когда какая-либо прежде очень бедная страна после введения всех этих институтов вырвалась бы в лидеры.
Обычно в качестве примера приводят Японию, которая в конце XIX века провела чрезвычайно глубокую институциональную реформу и быстро достигла очень хороших результатов.
В то же время, в Южной Корее и Турции развитие государства время от времени приходилось корректировать с помощью военных переворотов, так как следование принципам демократии уводило государство в ненужном направлении. Ирландия достигла высокого уровня благополучия путем очень гибкого манипулирования курсом национальной валюты и дефицитом бюджета.
Приверженцам институциональной теории трудно назвать какую-либо страну, которая ы тщательно следовала всем «предписаниям» и таким образом добилась бы небывалых высот. В нашем регионе упоминают Эстонию, но в мировой экономической литературе пример Эстонии не упоминается как достойный подражания.
По-моему, даже если у Эстонии лучшие результаты среди постсоветских республик, то в основном потому, что в Таллине в течение всего советского периода можно было смотреть финское телевидение и инфицирование советскостью там не было столь серьёзным. Поэтому и постсоветские социальные болезни они перенесли в более мягкой форме.
Часто упоминаемый в Латвии Сингапур демократической страной со сменяемым правительством можно назвать лишь условно, потому что хоть там и проходят регулярные выборы, у власти более полувека стоит одна партия и один семейный клан.
В последнее время все большую популярность в мире приобретает теория, связывающая благополучие государств с удельным весом в обществе людей, готовых рисковать и ориентированных на различные новшества.
Согласно этой теории, большой удельный вес таких людей в стране является даже более важным фактором, нежели большое число людей с высшим образованием, потому что слишком большое количество последних создаёт благодатную почву для роста бюрократии. Значит, единственный способ обеспечить экономический прорыв Латвии - это поддерживать смелых людей не только в бизнесе, но и в политике.
Прорыв возможен только при наличии активной или, как сейчас говорят, проактивной (упреждающей) политики. Если посмотрим на то, в какой области Латвия лидирует в Балтии, то это авиация, бурному развитию которой в середине 2000-х способствовал тогдашний министр транспорта Айнарс Шлесерс, приведя в Ригу Ryanair.
К сожалению, в Латвии активные политики, у которых много идей, не сильно уважаемы и хорошим считается политик, не совершающий ошибок, но, как мы знаем, не ошибается только тот, кто ничего не делает."
