Видео
В мире
В 1947 году Индия получила независимость от Великобритании. И тут же обнаружила, что ее счастье слегка неполно, так как на теле свободного Индостана осталось крошечное родимое пятно колониализма: португальские колонии Гоа, Даман, Диу и еще парочка совсем мелких. Индийцы решили, что терпеть этого не намерены, и почти с самого первого дня своей независимости все толще намекали португальцам, что пора бы им, мягко говоря, проявить добрую волю и поддержать инициативы ООН по деколонизации. А говоря по–простому — убираться вон.
Португальцы, конечно, пытались возражать. Основной их аргумент звучал следующим образом: вы что там, охренели совсем?! Какая же Гоа — колония?! Гоа принадлежит Португалии пятьсот лет, понимаете?! Пятьсот! Он уже был португальским, когда англичане еще не владели Шотландией, когда французы еще не захватили Гасконь, когда русские не знали дороги в Сибирь! Это не колония, это давно уже часть метрополии!
Аргумент, однако, был так себе. Так или иначе, большую часть населения Гоа составляли индийцы, воспринимавшие португальцев именно как колонизаторов, несмотря ни на какую давность владения.
Позиции Португалии сильно осложняло то, что тамошний режим совершенно не пользовался международной поддержкой. В разгар Холодной войны Салазар умудрился рассориться с обеими ее сторонами, и если с СССР он вообще не поддерживал дипломатических отношений, то даже союзники по НАТО относились к нему прохладно. Достаточно сказать, что в критической ситуации, когда Салазару потребовалось перебросить в Гоа дополнительные войска, ни одна из натовских стран не согласилась предоставить ни свое воздушное пространство, ни аэродромы для дозаправки.
Позиции Португалии сильно осложняло то, что тамошний режим совершенно не пользовался международной поддержкой. В разгар Холодной войны Салазар умудрился рассориться с обеими ее сторонами, и если с СССР он вообще не поддерживал дипломатических отношений, то даже союзники по НАТО относились к нему прохладно. Достаточно сказать, что в критической ситуации, когда Салазару потребовалось перебросить в Гоа дополнительные войска, ни одна из натовских стран не согласилась предоставить ни свое воздушное пространство, ни аэродромы для дозаправки.
Это был полный дипломатический провал. В общем, когда Индии надоели бесконечные переговоры, и она решила перейти к силовому решению вопроса, небольшой контингент португальских войск остался с индийской армией один на один.
Сперва пали Даман и Диу. Практически без сопротивления, потому что немногочисленные португальские войска были стянуты в Гоа, чтобы организовать там хоть какую–то оборону. Но проблему численного превосходства противника это не решало: у португальцев в Индии было около четырех тысяч солдат и один боевой корабль (другие корабли Египет не пропустил через Суэцкий канал), а индийцы задействовали в своем наступлении вдесятеро большую группировку и могли при необходимости подтянуть еще войска.
Генерал–губернатор Гоа слал в Лиссабон панические телеграммы, суть которых сводилась к тому, что сопротивляться индийцам при текущем соотношении сил — чистое самоубийство, и нужно либо как–то с ними договариваться, либо уходить из Гоа, пока это еще можно сделать, сохранив лицо. В ответ он получил от Салазара полное имперского пафоса послание, суть которого сводилась к следующему: "Войск нет, но вы там держитесь. Здоровья вам и хорошего настроения. Кто последний будет героически погибать — пусть погасит свет. А может еще все и обойдется как–нибудь — Бог милостив!" Надо ли говорить, что на боевом духе войск это сказалось не лучшим образом?
Одним словом, 18 декабря 1961 года индийцы начали атаку на Гоа. На суше боевые действия развивались довольно скучно. Подавив наиболее важные цели с воздуха, чему обороняющиеся почти ничего не могли противопоставить, индийцы в течение двух дней вынудили противника капитулировать. Самым же драматичным эпизодом этой короткой войны стало сражение с участием единственного в Гоа крупного португальского корабля — шлюпа "Альфонсу де Альбукерки".
Корабль, носящий имя адмирала, некогда завоевавшего для Португалии Гоа, с началом конфликта стал единственной ниточкой, связывающей колонию с метрополией, так как наземные станции связи были разбомблены индийцами в первую очередь. Кроме того, он защищал стратегически важный порт.
Утром 18 декабря экипаж зафиксировал приближение двух индийских фрегатов и одного минного заградителя — это был авангард эскадры, включавшей десяток боевых кораблей, в том числе, авианосец. Силы были неравны, но капитан корабля не принял предложение сдаться и вступил в бой.
Обоюдный артиллерийский обстрел продолжался около двух часов, в результате чего шлюп получил критические повреждения, включая почти полный выход из строя силовой установки. Но тяжело раненный капитан требовал продолжать сопротивление.
Сперва пали Даман и Диу. Практически без сопротивления, потому что немногочисленные португальские войска были стянуты в Гоа, чтобы организовать там хоть какую–то оборону. Но проблему численного превосходства противника это не решало: у португальцев в Индии было около четырех тысяч солдат и один боевой корабль (другие корабли Египет не пропустил через Суэцкий канал), а индийцы задействовали в своем наступлении вдесятеро большую группировку и могли при необходимости подтянуть еще войска.
Генерал–губернатор Гоа слал в Лиссабон панические телеграммы, суть которых сводилась к тому, что сопротивляться индийцам при текущем соотношении сил — чистое самоубийство, и нужно либо как–то с ними договариваться, либо уходить из Гоа, пока это еще можно сделать, сохранив лицо. В ответ он получил от Салазара полное имперского пафоса послание, суть которого сводилась к следующему: "Войск нет, но вы там держитесь. Здоровья вам и хорошего настроения. Кто последний будет героически погибать — пусть погасит свет. А может еще все и обойдется как–нибудь — Бог милостив!" Надо ли говорить, что на боевом духе войск это сказалось не лучшим образом?
Одним словом, 18 декабря 1961 года индийцы начали атаку на Гоа. На суше боевые действия развивались довольно скучно. Подавив наиболее важные цели с воздуха, чему обороняющиеся почти ничего не могли противопоставить, индийцы в течение двух дней вынудили противника капитулировать. Самым же драматичным эпизодом этой короткой войны стало сражение с участием единственного в Гоа крупного португальского корабля — шлюпа "Альфонсу де Альбукерки".
Корабль, носящий имя адмирала, некогда завоевавшего для Португалии Гоа, с началом конфликта стал единственной ниточкой, связывающей колонию с метрополией, так как наземные станции связи были разбомблены индийцами в первую очередь. Кроме того, он защищал стратегически важный порт.
Утром 18 декабря экипаж зафиксировал приближение двух индийских фрегатов и одного минного заградителя — это был авангард эскадры, включавшей десяток боевых кораблей, в том числе, авианосец. Силы были неравны, но капитан корабля не принял предложение сдаться и вступил в бой.
Обоюдный артиллерийский обстрел продолжался около двух часов, в результате чего шлюп получил критические повреждения, включая почти полный выход из строя силовой установки. Но тяжело раненный капитан требовал продолжать сопротивление.
Вопреки его приказу сигнальщик поднял белый флаг, но тот обмотался вокруг мачты и не был замечен индийцами. Те продолжили обстрел, а экипаж шлюпа посадил его на мель и продолжил вести бой в режиме береговой батареи до тех пор, пока не стало не из чего. Тогда экипаж поджег корабль и высадился на пляж, где и был взят в плен индийцами.
В ходе последней битвы «Афонсу ди Албукерки» выпустил 400 снарядов. Пять членов экипажа погибли, 13 были ранены. Индийские корабли обладали большим преимуществом, были более современные и вооружены скорострельными орудиями.
Подвиг этот, впрочем, ничего уже не решил. Гоа без особенных осложнений был захвачен индийской армией, и со временем Португалии пришлось признать индийский суверенитет над ним.
Подвиг этот, впрочем, ничего уже не решил. Гоа без особенных осложнений был захвачен индийской армией, и со временем Португалии пришлось признать индийский суверенитет над ним.
Впереди у нее были гораздо более кровопролитные конфликты в Анголе, Мозамбике и Гвинее, которые подорвут остатки ее сил. Последней в мире колониальной империи оставалось жить около десятка лет.
via
via
