Видео
В мире
Согласно лапидарной советской версии, это якобы был визит чисто протокольный – ответ на две поездки Риббентропа в Москву в 1939 году. Однако состав свиты Молотова опровергает версию о сугубо формальной и ответной «протокольности»: свита его сопровождала огромная – 65 человек. Вместе с Молотовым в Берлин прибыли нарком чёрной металлургии Иван Тевосян, замнаркома иностранных дел (а попутно ещё и комиссар госбезопасности 3-го ранга) Владимир Деканозов, первый замнаркома внутренних дел (и начальник ГУГБ НКВД) комиссар госбезопасности 3-го ранга Всеволод Меркулов, первый замнаркома внешней торговли Алексей Крутиков, заместители наркома авиационной промышленности Василий Баландин и Александр Яковлев.
Ещё в ту свиту входили старший генерал-адъютант наркома обороны генерал-лейтенант Вениамин Злобин и первый заместитель начальника Оперативного управления Генштаба РККА генерал-майор Александр Василевский (будущий Маршал Советского Союза): скромно одетых в штатское военных включили в делегацию по их прямой специальности – как больших специалистов в сфере стратегического планирования военных операций. Такая комплектация говорит сама за себя: Сталин реально планировал договориться с Гитлером на предмет самого широкого сотрудничества, включая военно-стратегическое.
В канун поездки Молотова в Берлин Сталин надиктовал ему свои директивы. В частности, Молотов должен был обозначить сферу советских интересов в Европе и Азии, «прощупав возможность заключения соглашения об этом» с Германией и Италией; добиться окончательного отнесения Финляндии к советской сфере влияния; договориться с Гитлером о вводе советских войск в Болгарию; решить вопрос о Турции, «так как у нас есть серьёзные интересы в Турции»; попутно договориться о советском участии в решении судеб Румынии, Венгрии и Ирана; добиться от Гитлера свободы прохода советских военных кораблей из Балтики через проливы – Малый Бельт, Большой Бельт, Эресунн, Каттегат, Скагеррак. Также Сталин через Гитлера предложил конфетку и Японии: обещал быть посредником в переговорах с Чан Кайши, дабы побудить Китай к «почётному миру», а также соглашался оставить за Японией марионеточное государство Маньчжоу-Го и признать японской «сферой влияния» Индонезию.
Вокруг этого собственно всё и завертелось. Гитлер с Риббентропом предлагали поскорее поделить выставленное на торги британское наследство, полагая, что «СССР может извлечь выгоды при распределении территорий Британской империи путём экспансии в направлении Персидского залива и Аравийского моря». Молотов (то есть Сталин), не отказываясь от предложенных тёплых морей, требовал от немцев согласия на полную оккупацию Финляндии советскими войсками (намекнув, что не за горами новый «освободительный поход» Красной Армии для покорения «Суоми-красавицы») – в благодарность за то, что в результате соглашений с СССР Германия «получила надёжный тыл, что имело большое значение для развития военных событий на Западе, включая поражение Франции». Но у Гитлера эта неуклюжая попытка Молотова «примазаться» к германским военным успехам вызвала раздражение, относительно же Финляндии он выразился ясно: это, мол, сфера советских интересов, но развязывания Советским Союзом второй войны против Финляндии он допустить не может, а вот, мол, «после окончания войны Россия может получить всё, что она желает».
Затем Молотов переключился на Болгарию, потребовав от Гитлера согласия на ввод туда советских войск. «Обеспечение спокойствия в районе проливов, – указал Сталин в своей шифровке Молотову 13 ноября 1940 года, – невозможно без договорённости с Болгарией о пропуске советских войск для защиты входов в Чёрное море». Но фюрер дипломатично ушёл от прямого ответа, не упустив возможности подколоть Молотова ехидным вопросом: «Желает ли сама Болгария этих гарантий Советского Союза?» Разумеется, ему уже было прекрасно известно, что Болгария категорически не желает ни «гарантий» Москвы, ни советских войск на своей территории. Другой ключевой темой стало обсуждение вопроса Проливов: Кремль требовал согласия Берлина на создание советских военных баз ещё и в Турции – на Босфоре и Дарданеллах.
В общем, один хищник торговался с другим: Гитлер через Молотова предлагал Сталину поделить Британскую империю, зато Сталин Гитлеру абсолютно ничего не предлагал, но требовал от него многого. Не дав ясного ответа, германская сторона предложила продолжить переговоры на предмет дальнейшего дележа позже, на уровне послов. На чём и расстались, но уже 25 ноября 1940 года Молотов вручил германскому послу советские требования: СССР соглашался присоединиться к Тройственному пакту Германии, Италии и Японии при условии оформления пяти секретных протоколов. Первый – о признании советской сферой района к югу «от Батума и Баку в общем направлении к Персидскому заливу». Согласно второму секретному протоколу СССР получал сухопутные и военно-морские базы в Турции – на Босфоре и Дарданеллах. А если бы Турция осмелилась отказаться от этого предложения, то Советский Союз и Германия должны были бы провести против неё совместную военную акцию.
По сути, речь шла о разделе Турции, о чём Сталин в тот же день открытым текстом и сказал Георгию Димитрову: «Мы турок выгоним в Азию. Какая это Турция? Там два миллиона грузин, полтора миллиона армян, один миллион курдов и т.д. Турок только 6–7 миллионов». Третий протокол – советизация Финляндии и вывод оттуда германских войск. В четвёртом должен был быть прописан отказ Японии от угольной и нефтяной концессий на Северном Сахалине, пятый секретный протокол де-факто оформлял бы советскую оккупацию Болгарии…
Но, как позже заметил в своих мемуарах бывший канцлер и вице-канцлер Германии, а тогда посол Третьего рейха в Турции Франц фон Папен, «Гитлер ответил на этот документ отдачей приказа своим начальникам штабов начать планирование операции «Барбаросса».
Владимир Воронов, "Совершенно секретно".
