Видео
В мире
Рост числа дел о сексуальном насилии
Количество дел о сексуальном насилии и изнасиловании несовершеннолетних или малолетних лиц в последние годы значительно увеличилось, что можно оценить по числу государственных компенсаций, выплачиваемых жертвам. Пять и более лет назад это было двузначное число, но сейчас:
2022 год — 167 человек;
2023 год — 186 человек;
2024 год — 177 человек.
За первые три месяца этого года — уже 68 человек.
Большинство таких случаев происходит не с незнакомыми детьми на улице, а в семьях. Руководитель объединения приёмных семей «Терезе» Ария Мартукане отмечает, что многие жертвы — это так называемые «дети системы», лишившиеся опеки родственников, из учреждений вне семейной заботы, которые попадают в приёмные семьи и часто продолжают переходить из одной в другую.
В деле об изнасиловании признаны доказанными минимум 5 эпизодов
Дело, в котором осуждён 45-летний мужчина, непростое. Программа «Запрещённый приём» проанализировала дело, изучив аргументы суда и защиты. Для анализа были привлечены два эксперта — председатель Совета присяжных адвокатов Латвии Саулведис Варпиньш и эксперт по судебной психологии и криминологии Рита Трейя. Учитывая секретный статус дела, личности в нём не идентифицируются, а незначительные детали не раскрываются.
В центре истории — девочка, детство которой прошло в неблагоприятной среде: без отца, с матерью-алкоголичкой. В какой-то момент, будучи малолетней, она была изъята из семьи и помещена в приёмную семью. Некоторое время она там жила, но семья отказалась от неё, после чего последовало ещё несколько приёмных семей. В последней из них во время конфликта с приёмной матерью девочка рассказала, что в первой приёмной семье её подвергал сексуальному насилию и насиловал приёмный отец, причём неоднократно, в том числе после того, как она покинула эту семью.
Суд признал доказанными минимум пять эпизодов. Первые из них произошли в доме приёмной семьи, в комнате девочки, рано утром, когда в соседней комнате спали жена мужчины и их дети. В остальных случаях мужчина возил девочку в лес на своей машине, где происходили изнасилования — как оральные, так и вагинальные. На момент всех эпизодов девочка была малолетней, то есть младше 14 лет. Суд признал мужчину виновным. Преступления тяжкие, наказания суровые. Позиция суда кратко: Мужчина использовал беспомощное состояние девочки, связанное с её возрастом, и её доверие, а также применял угрозы для удовлетворения своих желаний.
Нет оснований не доверять показаниям девочки.
Экспертиза обнаружила в системных файлах компьютера осуждённого остатки порнографических изображений. Первая инстанция оправдала мужчину по этой части, так как происхождение файлов не установлено, но вторая инстанция, решение которой третья оставила в силе, добавила несколько месяцев наказания, заключив, что всё, что находится в компьютере, принадлежит его пользователю.
Позиция защиты: Осуждённый не признал вину. Девочка лжёт, мстя семье за отказ от неё, а возможным мотивом может быть получение компенсации.
В деле нет иных доказательств вины, кроме показаний девочки.
Мужчина собирал компьютер из подержанных деталей, и порнографические файлы могли попасть туда случайно, но он их не хранил. Его поддерживают жена и дети, характеризующие его как хорошего отца, не склонного к насилию.
Суд доверяет показаниям девочки
В деле нет свидетелей, что типично для таких преступлений. Нет и физических следов насилия, так как первые эпизоды, о которых рассказала девочка, произошли примерно четыре года назад. Главное доказательство — её показания. В конфликте с последней приёмной матерью девочка рассказала о насилии со стороны приёмного отца из первой семьи. Мать отвела её в суд по делам сирот, где состоялся первый задокументированный допрос. Суд передал дело в полицию, начался уголовный процесс.
Первый допрос проводился в присутствии психолога, затем была проведена комплексная судебно-психиатрическая и психологическая экспертиза. Позже девочка давала показания в суде. Суд счёл её показания достоверными. Апелляционная инстанция отметила, что экспертиза показала: девочка свободно и достаточно подробно описывала важные обстоятельства, могла вспомнить и описать детали событий.
Первая инстанция опровергла аргумент защиты о возможном мотиве девочки лгать ради компенсации: «У суда нет сомнений, что девочка давала показания без скрытых мотивов, включая корысть или месть. Она не инициировала уголовный процесс и не предъявляла материальных претензий. О возможности компенсации узнала от сотрудника суда по делам сирот». Суд также отметил, что девочка не могла бы рассказать о различных видах секса, не пережив их. «Учитывая, что девочка ранее не сталкивалась с сексуальными темами, суд считает доказанным, что знания о них она получила только через сексуальный опыт с этим мужчиной», — указано в решении первой инстанции.
Важная деталь: в одном из эпизодов в лесу девочка упомянула, что заметила прохожего. Экспертиза отметила, что упоминание таких специфических деталей нехарактерно для выдуманных историй.
Эксперты указывают на неясности
Что вызывает сомнения у экспертов? Степень детализации показаний. С одной стороны, девочка описала различные сексуальные позы, но с другой — больше деталей нет. Например, не уточнено, когда происходили события. Во всех эпизодах указаны большие временные рамки — год и более — с оговоркой «в неустановленное время в период с такого-то по такой-то год».
«Девочку характеризуют как обладающую хорошей памятью. Можно было бы хотя бы уточнить, было ли это зимой, весной или летом. В деле не хватает множества мелких деталей, по которым можно проверить правдивость», — отметил Варпиньш. «Мало информации о том, как она физически себя чувствовала. По теории, это одна из самых сильных ощущений, которые человек запоминает. Может не помнить внешность обидчика, но часто помнит запах, пот, ощущения тела», — добавила Трейя.
Психолог, участвовавший в допросе, отметил, что не смог подключиться к автобиографическим воспоминаниям девочки. Суд это не анализировал, хотя такие воспоминания обычно содержат множество деталей. Допрос в суде по делам сирот. Трейя критикует первый допрос: «Он абсолютно не соответствует стандартам. Вопросы задавались не открытые, а подразумевающие подтверждение фактов. Нельзя забывать, что жертвы — «дети системы», часто подвергающиеся критике и недоверю. Они редко ищут помощи, но могут подтвердить то, что от них просят, из-за привычки подчиняться».
Противоречия в показаниях
Экспертиза отметила: у девочки нет повышенной внушаемости, она способна отличать вымысел от реальности, но в её показаниях есть противоречия по важным обстоятельствам, которые не объясняются когнитивными нарушениями. Вероятно, она искажала информацию по внутренним или внешним мотивам.
Например, противоречия касаются времени последнего контакта с мужчиной и отношений с членами первой приёмной семьи. Знания о сексе. Суд утверждал, что девочка узнала о сексе только через опыт с мужчиной. Однако на момент первого рассказа приёмной матери она была связана с другим делом о сексуальном насилии, где жертвой была другая девочка. «Это важный фактор. Дети, если лгут о сексуальных преступлениях, используют информацию, которую где-то слышали», — отметила Трейя.
Также представители нескольких приёмных семей, где жила девочка, указали на её контакты с подозрительными компаниями и возможное начало сексуальной жизни. Это не исследовалось.
Поведение девочки вызывает вопросы
Защита указывает на поведение девочки: после событий она продолжала контактировать с семьёй, хотела вернуться. Также защита спрашивает, почему у девочки нет травматических последствий и можно ли считать её беспомощной, если она, живя в других семьях, соглашалась встречаться с мужчиной в лесу, зная, что произойдёт. Защита ссылается на профессоров Улдиса Крастиньша и Валентину Лихолаю: беспомощность предполагает, что жертва либо не понимает сути действий и не может сопротивляться, либо понимает, но не может себя защитить. Девочка знала, что произойдёт в лесу, но соглашалась на встречи.
В эпизодах дома она не сопротивлялась из страха, не понимая, что происходит, и под угрозами молчания. Трейя считает это правдоподобным: «Большинство жертв не сопротивляются. Это миф, что они борются. Часто они замирают — стадия «бей, беги или замри». Однако последующие встречи в лесу вызывают вопросы. Суд объясняет: мужчина использовал эмоциональное насилие и длительное подчинение девочки. Но письменных доказательств общения нет, девочка удалила переписку. Экспертиза сомневается в лёгкой управляемости девочки: с её опытом и поведенческими проблемами (враждебность, манипуляции) она могла бы сопротивляться, если хотела. Суд проигнорировал это, хотя использовал другой вывод экспертизы, о прохожем в лесу, как доказательство правдивости.
Телефон как ключевой вопрос
Девочка утверждала, что мужчина подарил ей телефон для тайной связи и пополнял её счёт. Суд не оспаривал это, считая показания достоверными. Защита отрицает факт передачи телефона. В материалах дела нет доказательств существования телефона, его номера или пополнения счёта. Девочка сообщила, что удалила переписку. Эксперты считают это подозрительным: «Если она планировала продолжать общение, переписка должна была остаться. Нет ни телефона, ни номера, ни следов связи», — отметила Трейя. Также не исследовалась локация — были ли мужчина и девочка в одном месте в указанное время. Данные операторов связи хранятся 18 месяцев, но их не проверяли.
Порнографические материалы
В системных файлах компьютера мужчины найдены остатки порнографических изображений. Защита объясняет, что компьютер собран из подержанных деталей, и файлы могли попасть случайно. Первая инстанция оправдала мужчину по этой части, но вторая признала виновным, добавив несколько месяцев к сроку.
Закрытое дело, закрытые материалы
Программа пыталась связаться с участниками процесса, но следователь больше не работает в полиции, прокурор и судья первой инстанции отказались от комментариев. Согласился только судья апелляционной инстанции Гунтарс Стурис. Он отметил, что за последние 10 лет улучшено качество расследования и рассмотрения таких дел, в том числе после громкого дела в Екабпилсе. Все следователи, прокуроры и судьи проходили специальные тренинги. Стурис уверен, что в этом деле всё сделано правильно: «Дело рассматривал один судья первой инстанции, три — апелляционной и три сенатора. Неужели кто-то из профессионалов мог что-то упустить? Никто не взял бы на себя такой грех». Однако он ошибочно утверждал, что связь мужчины с девочкой доказана, хотя в материалах дела таких данных нет.
Недостаток заботы о ребёнке
Трейя считает, что ни суд по делам сирот, ни социальные службы не проявили должной заботы о девочке. «Много мнений от приёмных матерей и соцслужб, но нет помощи психолога или психиатра. Если ребёнок многократно меняет семьи из-за проблем поведения, система должна была его защитить», — подчеркнула она.
Выводы
Эксперты настаивают: такие дела требуют скрупулёзного расследования. Суровость наказания обязывает проверять каждую деталь. Процесс должен быть «чистым», чтобы исключить сомнения в справедливости приговора.
