Видео
В мире
Депрессия — не попытка человека привлечь к себе внимание, но серьезное психическое расстройство, с которым нужно работать, чтобы человеку и его близким не стало хуже. Несмотря на то, что сегодня о депрессии говорят все чаще (взять хотя бы флэшмоб #faceofdepression, запущенный женой Честера Беннингтона), она до сих пор остается поводом если не для насмешек, то для удивления в духе: «У тебя депрессия? Ты это серьезно?» И он это, поверьте, вполне серьезно.
Но если вам показалось, что депрессии вокруг стало слишком много, то вам не показалось. Люди вокруг то и дело говорят о проблемах психического здоровья, признаваясь в наличии у них то расстройства пищевого поведения, то биполярного расстройства, то ОКР. Что же произошло с этим миром? И почему внезапно оказалось, что каждый первый человек вокруг нас в депрессии?
Жан Твендж (Jean Twenge), американский психолог и философ, написавший книгу Generation Me, посвященную росту депрессии и беспокойства в новом тысячелетии, отмечает, что только 1-2% людей, родившихся до 1915 года, столкнулись с депрессией, а теперь это стабильные 15-20% населения. Плюс, нельзя не учитывать, что среди нас есть люди, которые погружены в состояние депрессии, но не признают этого.
Твендж повел опрос, в котором сравнивались подростки в 1980-х и 2010-х годах. Анализ данных позволил увидеть, что в 2010 году у детей подросткового возраста на 38% чаще возникали проблемы с запоминанием, на 78% чаще — проблемы со сном, и в целом они в два раза чаще посещали психолога. Казалось бы, ну, плохо запоминают, ну, не очень хорошо спят… Но все меняется, когда мы понимаем, что это одни из главных признаков депрессивного состояния. Что интересно, когда подростков спрашивали, кажется ли им, что они в депрессии, проценты в 1980-х и 2010-х годах были почти одинаковыми.
Гаджеты, изоляция и деньги
Существует несколько причин, по которым современные люди могут быть более депрессивными. Во-первых, нас испортили технологии. Исследование, опубликованное PLOS One, показало, что активные пользователи Facebook чувствуют меньшую удовлетворенность своей повседневной жизнью. В другом исследовании, проведенном в медицинской школе Питтсбургского университета (University of Pittsburgh), выяснилось, что чем большим количеством социальных сетей пользуются молодые люди, тем более депрессивными они в итоге оказываются.
Но, справедливости ради, не все ученые склонны обвинять соцсети. Исследование, проведенное в Калифорнийском университете в Сан-Диего (UC San Diego), позволило говорить о том, что позитив в том же Facebook важнее негатива, а позитивные новости набирают больше «лайков» и «шеров» в целом.
Вторая причина депрессивности современного общества, по мнению ученых, кроется в неосознанном стремлении к одиночеству и изоляции. Жить одному с 20 до 30 лет, практиковать свободные отношения или гостевой брак, намеренно долго не съезжаться с партнером и ставить карьеру выше семьи — новая норма. Не то чтобы все остальное вдруг стало ненормальным, но многие люди сегодня хотят пожить для себя и с успехом осуществляют задуманное. И здесь, если разобраться, нет глобальной проблемы. За исключением той, что иногда нам банально не с кем поговорить.
У психотерапевта Элисон Кроствайт (Alison Crosthwait) есть другая гипотеза. В комментарии для Greatist она замечает, что основной частью проблемы является наша одержимость материальными вещами. «Материализм — прямой путь к пустоте», — говорит Кроствайт, имея в виду нездоровую страсть современного общества к покупке условного iPhone.
Итак, все эксперты согласны с тем, что само устройство современного общества способствует росту депрессии. Но неужели все действительно настолько плохо?
Не то, чем кажется
В своей книге The Loss of Sadness Аллан Хорвиц (Allan Horwitz) и Джером Уэйкфилд (Jerome Wakefield) опровергают утверждения о растущей депрессии. Они полагают, что рост диагностики психического заболевания вызван не увеличением числа депрессивных людей, но тем, что определение депрессии со временем изменилось. В 1980 году исследователи хотели глубже изучить депрессию, и, чтобы не основываться только на острых случаях, расширили критерии, включив в группу людей с менее выраженными симптомами. С тех пор, пишут Хорвиц и Уэйкфилд, обратного изменения критериев так и не произошло.
med.vesti.ru
