Видео
В мире
В Саркандаугавской начальной школе журналисты побеседовали с тремя мальчиками, которые в Латвии живут уже два года. Они говорят на латышском языке.
По их словам, в школе все нормально, но есть сложности с латышским. Более сложные вопросы на латышском они не понимают из-за небольшого словарного запаса. Мальчики говорят, что украинцам в старших классах труднее учиться, потому что учеба сложнее.
Свитлана Шаманина из Украины, работающая помощницей учителя в школе, говорит то же самое: «Атмосфера начальной школы больше подходит для детей и их адаптации. Им легче, комфортнее, как в плане изучения языка, так и потому, что у них все время один учитель. Учителя очень лояльные, хорошо относятся, помогают».
Ученикам старших классов прижиться в новой стране и школе сложнее.
В этом году государство потратило почти 15 миллионов евро на интеграцию беженцев в латвийскую систему образования. Например, на реализацию индивидуального плана для одного ученика латвийские школы получают 250 евро в месяц, а также 128 евро на надбавки учителям. Почти один миллион евро выделен на интеграционные лагеря для изучения латышского языка.
«Эти дети и молодежь в большинстве своем не владеют латышским языком, или, по крайней мере, не владеют им в достаточной степени, чтобы иметь возможность самостоятельно и свободно учиться в наших школах в той же системе, скажем, в 11 классе, с обычным латышским 11 классом. Это сложно, поэтому уже в прошлом году мы разработали для них три модели обучения, по которым они могут учиться», — сказала Сильвия Аматниеце, парламентарный секретарь Министерства образования.
Анна Енгалычева, директор общества Ukraiņu – latviešu pērlītes и основательница центра поддержки украинских детей, говорит о латвийских школах следующее: «Большинство наших детей в латвийских школах сидят на последних партах. Им никто не помогает, не переводит. Многие учителя думают, что они сами адаптируются».
Парламентарный секретарь Минобразования это опровергает: «Со стороны министерства я не хотела бы соглашаться с утверждением, что кому-то нет дела до украинских детей, учитывая государственное финансирование, которое мы вкладываем, чтобы для каждого украинского ребенка и юноши мы могли разработать индивидуальный план, чтобы каждый год был преподаватель, который может работать с ним индивидуально, чтобы у него были индивидуальные материалы, с которыми он работает. Мы знаем, что в некоторых украинских общинах, к сожалению, распространяется ложная информация о том, что происходит или не происходит. Это неправда».
Аматниеце объяснила, что трудности в школах возникают из-за того, что многие родители украинских детей выбирают вышеупомянутую третью модель, даже если их ребенок не владеет латышским языком в достаточной степени.
Родители поступают так, потому что, выбрав первую или вторую модель, они теряют год обучения. Интенсивно изучая латышский язык, учебную программу не освоить.
Педагог признает, что первую и вторую модели невозможно осуществить: «Поймите, есть две стороны медали. Мы могли бы работать с этими детьми, интенсивно учить только латышский язык с утра до вечера – работать, работать, работать, пока они не выучат язык. Но некому работать, нет учителей латышского языка».
Третья модель означает, что у ученика есть два дополнительных урока латышского языка в неделю. Во время других уроков есть помощник учителя.
Правда, помощники принимаются на неполную смену из-за ограниченного финансирования и в основном работают в старших классах.
Учителя объясняют непонятное по-русски или по-английски. Однако Макшане говорит – чем меньше переводить и позволять использовать переводчики, тем больше ребенок будет стараться понять язык.
Ингмар Фрейманис, представитель сообщества Gribu palīdzēt bēgļiem, считает, что латвийские школы не были достаточно подготовлены к приему украинских беженцев. Некоторые из них до сих пор не могут обеспечить достаточную поддержку этим детям: «Не нанимаются дополнительные помощники учителей, поддерживающий персонал, и, похоже, не учитывается тот факт, что дети украинских граждан — это дети-беженцы и многие пережили травматичный опыт в ходе войны и нуждаются в особой психоэмоциональной поддержке».
«Предлагают играть в войнушки и убивать украинцев»
Есть украинские дети, которые, попробовав учиться в латвийских школах, возвращаются к онлайн-учебе в украинских школах, потому что в местных школах сталкиваются с травлей.
«Первоклассники выходят играть на перемене и предлагают играть в войну и убивать украинцев», — говорит Анна Енгалычева, директор общества Ukraiņu – latviešu pērlītes.
Украинских детей обижают не только их сверстники, но иногда и учителя, утверждая, например, что РФ победит.
Организации Gribu palīdzēt bēgļiem известно о случаях буллинга. Бывает, что родители спрашивают, что делать и как решить эту проблему. Но не хватает полных данных о том, насколько это явление распространено.
«В принципе есть такие случаи, когда детей граждан Украины травят за то, что они украинцы. Проводятся какие-то войнушки, в которых, конечно же, проигрывает Украина. Надо сказать, в основном это исходит со стороны русскоязычных детей. Конечно, логично, что в их домах говорят по-русски и эти люди, эти семьи, скорее всего, пользуются русскоязычными СМИ, где кремлевские нарративы могут быть более распространены. Однако, обобщать, конечно, не стоит» — говорит представитель организации Фрейманис.
В Министерстве образования нет данных о числе украинских учеников, которые ушли из латвийских школ из-за отсутствия педагогической или психологической поддержки или из-за издевательств. По наблюдениям Фрейманиса, большинство из них перестают посещать латвийские школы, потому что им трудно учить латышский язык и они хотят продолжить дистанционное обучение в украинской школе. Однако возможный буллинг нельзя оставить без внимания, тем более что учащиеся из Украины уже пострадали из-за войны.
