Видео
В мире
Конечно, собравшиеся — в основном мои русские коллеги и постоянные посетители чтений семинара — говорили преимущественно о современной ситуации. О том, пребывает ли русская печать, русские СМИ Латвии в кризисе сейчас.
Выбор был
Очень интересное сообщение о русских изданиях на территории Балтии во время Второй мировой войны (с 1941 по 1945 год) сделал историк культуры Борис Анатольевич Равдин. Оказывается, на территории рейха существовало около 400 изданий на русском языке. Около 35 — в Балтии. Из этих 35 половина издавалась в Риге. Даже если было написано, например, "Издано в Пскове", на самом деле газету ("Православный крестьянин") создавали в Риге. Эти газеты выпускались как гражданскими, так и военными издателями. Последний номер газеты "За Родину" вышел 8 мая 1945 года в Курляндии. Немцы без стеснения повторяли названия (и даже шрифт) заголовков советских газет ("Правда", "Труд", "За Родину"). "Фашисты много внимания уделяли просвещению, значит, и печати", — с некоторой долей иронии сказал Борис Анатольевич.
Борис Равдин.
Некоторые издания имели весьма значительный тираж ("За Родину" — 22 тысячи, "Двинский вестник" — 22 тысячи). Учитывалось присутствие здесь около 800 тысяч беженцев из России. Сотрудники газет набирались из кадров довоенных русских изданий Латвии ("Сегодня"), не особенно смотря на их национальность. Некоторые ставились перед выбором — или на восток, или в газету. После войны часть сотрудников ушла с немцами, часть потерялась, часть получила по десять лет заключения (25 лет вернули в 1948–м). Никого, кто работал в печати, не расстреляли. С начальниками обошлись жестче. Господин Равдин сказал, что немецкой цензуре иногда приходилось удерживать пишущих от перебора. То есть цензура порой была более лояльна, чем авторы.
Очевидно, исследование темы привело Бориса Анатольевича к, опять же, ироничному сравнению журналистов с актерами. Мол, и те, и другие "танцуют" то перед теми, то перед этими. Но, напомнив нам о нашей второй древнейшей профессии, он сказал серьезно: "Выбор был. Надо было выбор осуществлять".
Кризис или нет?
До более подробной оценки современности ведущий Сергей Мазур предложил участникам дискуссии лаконично ответить на вопрос: "Есть кризис русской печати или нет его?" Наиболее кратко высказался председатель совета по надзору издательского дома "Вести" Алексей Шейнин: "Кризис есть, он всесторонний".
Анатолий Ракитянский: "Конечно, кризис есть. Он обусловлен многими факторами. И, если смотреть на сегодняшнюю прессу, то в ней эти кризисные моменты очень давят на принципы, по которым строится русская и вообще любая печать: чтобы в газете была актуальная, объективная и к тому же независимая информация. Интернет, о котором говорят, что он погубит прессу, тоже имеет большое влияние.
Анатолий Ракитянский.
Профессор Рижского университета имени Страдыня Сергей Крук: "Более продуктивно обсуждать кризис в более широком контексте, не отделяя русские СМИ от латышских. Кризис и там, и там. То есть продуктивнее обсуждать то, что происходит в головах людей, живущих в Латвии. Плюс русской журналистики в том, что русская журналистика быстрее адаптируется в изменяющихся ситуациях и она быстрее этим переболеет. Латышская пресса подтягивается медленнее, хаотичнее. Но процессы одинаковые. Я не согласен с тем, что Интернет убивает прессу".
Сергей Крук.
Журналист Алла Березовская: "То, что сказал Сергей, — русская журналистика не умирает, она обретает новые формы, правда. Но если говорить о печатной прессе как прессе, то для нее наступили тяжелые времена как раз в связи с Интернетом. Особенно большая тяжесть сейчас ложится на ежедневные печатные русские газеты. И, скорее всего, их ждет уход в это пространство. А русская журналистика от этого, может быть, и выиграет. Но сейчас у нас тяжелые времена".
Журналист Юлия Александрова подтвердила особо сложное положение ежедневных газет ("еженедельники в лучшей ситуации") и добавила к кризисным факторам финансовый кризис и кризис управления.
А Борис Равдин сказал, что "кризис прессы — дело десятое. Гораздо более важен кризис современного сознания".
Я же согласился с тем, что нелепо искать тут кризис СМИ по языковому признаку и что его действительно надо оценивать, исходя из того, что происходит в головах людей Латвии. Я считаю, что люди стали пренебрегать печатными СМИ не столько потому, что появился Интернет, сколько потому, что СМИ перестали быть трансляторами ценностей. Вместо того чтобы транслировать жизненно важное любому человеку, СМИ занялись обслуживанием власти. Что же касается русских и латышских коллег, то наша самооценка, как видно из вышесказанного, вполне сравнима. Но у нас бывают разные "раздражители". Например, если я опубликую в "Неаткарига" интервью, скажем, с Вероникой Крашенинниковой, то оно получит примерно такой же "шлейф" анонимной ругани, как если я опубликую в "7 секретах" интервью, скажем, с Валдисом Штейнсом.
Никому нельзя доверять!
В продолжении дискуссии собравшиеся слушали и обсуждали сообщение профессора Крука о проведенном в 2013–2015 годах, профинансированн
Свое выступление он озаглавил фразой "Никому нельзя доверять". Очевидно потому, что исследование выявило "уклонение респондентов от публичной коммуникации и скепсис по поводу ее необходимости".
Обратимся к цифрам и процентам. Только 17% из нас состоят в какой–либо негосударственно
Никому не доверяют 16%. Полагаться на помощь, содействие, поддержу других людей респонденты избегают или не надеются ее получить. Больше всего люди (респонденты) полагаются на свою семью (61%) и свои сбережения (51%). Свои проблемы они предпочитают решать бережливостью (70%), полагаясь на себя (60%), изменяя себя (46%). На взаимовыручку надеются лишь 30%, на улучшение публичного управления — 17%, на улучшение качества образования — 14%, на возможность повлиять на политические решения — 10%.
Такая картина, естественно, определяет и то, что советы по жизни (выбор школы для ребенка, бизнес–идеи…), полученные, так сказать, из своего круга, предпочтительнее прочих. Собственный опыт (71%) и опыт друзей (65%) — лучшие советчики. На третьем месте тут Интернет (28%). Информация традиционных СМИ более–менее существенна для каждого четвертого. Как ни странно, учреждения тут вообще как–то сбоку: лишь 19% обратились бы к ним за помощью, 17% поискали бы нужное себе на сайте учреждения, 7% обратились бы в бизнес–инкубатор
Опрошенные считают, что самые большие разногласия у нас между жителями и правящими (74%), богатыми и бедными (68%), руководителями и работниками (46%). Разногласия между русскими и латышами существенными считают 28%. Русские замечают этнические разногласия немного больше, чем латыши. А для 22% этнических разногласий не существует. Примечательно, что украинский кризис на этот процент почти не повлиял. В другом заказанном ЛУ исследовании SKDS (апрель 2014 г.), 24% респондентов сказали, что за последние десять лет этнические отношения ухудшились. А причиной этой отрицательной тенденции большинство (85%) назвало прихоть политической элиты использовать карту этнических отношений в своих играх.
Из проводимых SKDS в течение нескольких лет наблюдений общественного мнения следует, что жители Латвии весьма низко оценивают и качество управления, и качество публичной политики. Например, большинство считает налоговую систему несправедливой по отношению к ним и их семьям (64–77%, опросы 2002–2013 гг.). Честным трудом обрести достаток человек не может (67–78%, опросы 2000–2013 гг.). Большинство (70%) уверено, что политики работают на свой корыстный интерес. 10% считают, что они принимают хорошие решения. Правительство игнорирует мнение общества (75–88%, опросы 2000–2013 гг.). Лишь 13% опрошенных считают, что общество может повлиять на отрицательные решения политиков.
В то же время общество пассивно. 56% респондентов готовы поставить подпись под какой–либо петицией, участвовать в протестных действиях готовы 27%, а на роль организаторов пикета, демонстрации, забастовки согласились бы 6% опрошенных. "Настроение не перерастает в действие" (С. Крук).
На мой взгляд, с положением (кризисом) СМИ, с тем, что газеты порой становятся однообразными, особенно следует соотнести то, что большинство респондентов (68%) нетерпимы к плюрализму. Они "согласны с утверждением, что есть две категории людей: те, кто поддерживает правду, и те, кто не поддерживает" (С. Крук). 64% считают, что многообразие опасно для группы и что сильный лидер добьется для страны больше, чем законы и переговоры (61%). Меня, как и профессора, удивило, даже поразило то, что, наряду с пенсионерами и домохозяйками, ярыми противниками многообразия оказались 18–24–летние. "Таким образом, демократизация политической системы не является фактором смены поколений. Потому что эмпирическими данными подтверждается — социализировавши
Значение прессы вянет
Я считаю, что полученные исследованием данные по оценке роли СМИ в публичной коммуникации, а также сравнительно низкая оценка качества информации, передаваемой СМИ, в значительной мере есть следствие той картины, которая получена при оценке самого общества. Это при том, что доверие к журналистам в Латвии пока выше, чем к властям. В 2013 году радио и телевидению тут доверяли 60% жителей, прессе и Интернету — 46%, а Сейму — 17%, правительству — 21% (Eurobarometer, ноябрь 2013 г.).
Больше половины (55%) опрошенных важнейшим источником информации о наших внутренних событиях считают телевидение. 23% предпочитают Интернет, социальные медиа — 6%, региональную прессу — 3%, национальные ежедневные СМИ — 2%. 4% об актуальном узнают из разговоров с друзьями и знакомыми. За неделю 36% прочитают по крайней мере один номер региональной газеты, 15% — один номер центральной газеты. А больше всего люди в Латвии читают (57% читают регулярно) еженедельные издания, предназначенные для узкой, нишевой аудитории. "Ищем ответы в эзотерических журналах" (С. Крук). На мой взгляд, это в большей мере характеризует аудиторию, чем содержание СМИ.
Как я уже сказал, качество предлагаемой СМИ информации респонденты оценили низко. Журналисты представляют мнение правительства, а не общества (59%). События непонятны из–за отсутствия контекста (57%). Журналистика пожелтела (59%), она падка на сенсации и популизм. Менее половины опрошенных согласны, что информация о внутренней политике (46%) и экономике (32%) ясна. Лишь 29% распознают в сообщениях СМИ свой повседневный опыт.
Важно, что отрицательную оценку дали все социодемографиче
Профессор приводит несколько мнений, высказанных о СМИ представителями будто бы самой активной части общества — бизнесменами, предпринимателям
Что же получается?
Профессор считает, что СМИ не являются инструментом давления на общества. "Значение прессы теряется. Журналисты как менеджеры общественного мнения никому не нужны". Он пишет: "Результаты опросов в свою очередь указывают, что причиной социальной пассивности является не соблюдение по существу или отсутствие процедуры интеракции между гражданским обществом и государственными институциями. Респонденты убеждены, что правительство игнорирует общественное мнение, что СМИ не отображают их жизненный опыт, а общественные обсуждения — лишь узаконивающая процесс принятия решений формальность. Спонтанные акции самоорганизации дискредитируются отговорками о нарушении порядка. Отсутствие обратной связи уменьшает мотивацию примкнуть к какой–либо добровольной ассоциации и, взаимодействуя с единомышленникам
А я, глядя на вышеупомянутые проценты, готов сказать почти о каждой позиции: скорее да, чем скорее нет. Но коли речь о СМИ и журналистах, то, во–первых, кто–то из выступавших посетовал на то, что ушло время, когда мы глаголом жгли сердца. Но тогда, когда жгли, в этом глаголе, уважаемое общество, стучало ваше сердце. И сейчас оно стучит. В нашем глаголе. Если бы было иначе, то мы бы были не журналистами, а писателями. Значит, мы бы сами создавали новости, создавали истину. Вольны ли мы это делать? По–моему, нет. Если СМИ и перестали быть сторожевой собакой общества, то ее зеркалом они, на мой взгляд, остались.
Во–вторых, упомянутые проценты я считаю скорее выражением ожиданий, чем оценочного мнения. Потому что респонденты сами раскрывают свою неподготовленнос
В–третьих, я считаю, что качество публичной коммуникации определяют не СМИ, а тот же стук сердца уважаемого общества. Например, я же не из пальца высасываю свое мнение. Но очень часто, чтобы найти профессиональное подтверждение своим мыслям, мне приходится перерыть кучу иностранных (!) источников. Хотя я очень часто пользуюсь подходом "звонок профессионалу". Но профессионалы очень часто в большинстве случаев или говорят, что не хотят светить свое имя, или предлагают мне выдать их мысли за свои. То же самое — в интервью. Контекст мнения о важном часто остается "за кадром", за фразой "для вас, но не для публикации". Бизнесмены, предприниматели тут не исключение. Да они и сами это подтверждают. "Большинство интервьюируемых признают, что мнение предпринимателей до тех, кто принимает решения, успешнее довести по неформальным каналам политической коммуникации и спонсорированием партий" (С. Крук).
В–четвертых, Сергей Мазур сказал, что газета довоенной Латвии "Сегодня" была общекультурным явлением. Именно "Сегодня" читали в соседних странах, чтобы узнать, что происходит в Латвии. Сегодня в Латвии общекультурного средства массовой информации (печатного или непечатного) нет ни на латышском, ни на русском языке. Если бы такое издание (пусть только на латышском) было и если бы оно представляло весь спектр мнений, бытующих в обществе, если бы оно существовало в свободной дискуссии, то отпала бы необходимость болтать о нужности нового пропагандистског
