Рижские танцплощадки 1960–х: «Баранка»,«Магадан» и другие

По словам Юрия, у большинства тогдашних выпускников средних школ и студентов денег на рестораны не было — с девушками знакомились на танцах. А танцевальных клубов хватало и в центре, и на окраинах.

Самых популярных в центре было два — «Баранка» и «Магадан».

Первый официально назывался Клубом работников автотранспорта и находился в Кировском (Верманском) парке, второй — клубом МВД и располагался на Вейденбаума (ныне Базницас). Танцевальные вечера проходили и в ДК железнодорожников, в ДК ВЭФ, в ДК «Драудзиба» — на Саркандаугаве, в клубе строителей «Бувиши» — на Сарканармияс (Бруниниеку), в клубе завода грампластинок «Омега» — на Калнциема.

Молодежь из центра редко ездила на окраины — там была своя тусовка. Исключение — выступления известных солистов, которые разъезжали по разным танцплощадкам и собирали поклонников. Юрий называет имена популярных исполнителей тех лет — Бруно ОИ и Льва ПИЛЬЩИКА.

Оя — эстонец по национальности, в то время жил в Риге. Красавец, под два метра ростом, он успел поиграть в баскетбол и за сборную Союза, и за латвийские клубы. Всесоюзная слава пришла к нему в 1965–м после съемок в знаменитом фильме «Никто не хотел умирать». Но это будет позднее, а вначале 1960–х он пел в рижских ресторанах и на танцплощадках. Девчонки при его виде млели, поэтому заранее узнавали у подружек, где он будет петь в ближайшие выходные.

Другим кумиром танцевальной публики был Лева Пильщик. Родился он в Куйбышеве, куда родители — латвийские евреи — эвакуировались в 1941–м, а в 1945–м вместе с близкими вернулся в Ригу. В ресторанах и на танцплощадках Лева начал петь с 14 лет. К нему тоже потом пришла всесоюзная известность — в конце 1960–х пригласили в Москву в оркестр Эдди РОЗНЕРА, потом в «Самоцветы» — к Юрию МАЛИКОВУ...

Танцевальные вечера проводились и в мореходке, в вузах. В клуб РКИИГА (другое название — ГВФ) девчонки слетались даже из других городов республики. Кто же не хотел познакомиться со студентами знаменитого на весь Союз института! Правда, ребята из других вузов нередко называли их «Г*вном В Форме». Завидовали, конечно.

А форма, по словам Юрия, была что надо. В такой не стыдно было и на танцы прийти. В 1963–м, когда она только появилась, ее шили для каждого студента в офицерском ателье на углу Дзирнаву и Кр. Барона. На примерку ребята ездили к самому Рувиму ПЕРЕЛЬМАНУ – известному рижскому портному. Уже позднее ввели стандартный  пошив.

В РКИИГА был свой оркестр — «Дримерсы» («Мечтатели»). Солист — студент радиофака Женька по прозвищу Джексон. Многие студенты свою вторую половинку встретили именно на танцах «у Джексона».

Свадьбы играли неподалеку — в кафе «Аэлита». Там же отмечали дни рождения, комсомольские вечера.
Пьяных разборок на танцплощадках тех лет не было. Во–первых, не было буфетов, где можно было бы купить алкоголь и кое–что похуже. Во–вторых, заканчивались вечера в 22–23 часа. За порядком следили сами работники клубов.

— Не хочу сказать, что все тогда были пай–мальчиками и пай–девочками. Но строго следовали правилу: любое выяснение отношений — только после вечера, — рассказывает Юрий...

Что до одежды, то для ребят почти обязательными были галстук, белая рубашка, наутюженные брюки, начищенные туфли. Мода модой, но было и другое понимание этикета.

Одеваться аккуратно было несложно, модно — труднее. Особенно девчонкам. В магазинах продавали ширпотреб, который не хотелось носить. Напряг был и с хорошими тканями. Но платья слабый пол умудрялся перешивать. Иногда пользовались услугами комиссионок. Хотя и там лучшее было отложено «для своих».

Ребятам было легче. Галстуков и белых рубашек хватало и в магазинах. Рубашки покупали основном китайские — «Дружбу». Хабэшные, по сегодняшним меркам — лучшие. Но тогда самыми крутыми считались нейлоновые. Их можно было достать только у фарцовщиков.

Костюмы шили. Первый костюм моему собеседнику мама заказала в известном ателье «Балтияс модес» (на тогдашней Ленина, возле кафе «Аллегро») у известного в городе мастера. Юрий тогда перешел в 9–й класс. Летом подрабатывал на домостроительном комбинате (4 часа в день — больше запрещалось) и собрал денег на костюм. Следующий пошили в 10–м классе, к выпускному.

Летом свободного времени было больше, и на танцы слеталось много молодежи. Вот только открытая танцплощадка в центре города была одна — в Стрелковом парке. Летнюю площадку молодежь окрестила «Огородом». Билеты стоили 30 копеек, устраивали и бесплатные вечера — во время праздников, а и тогда в стране было много. Потому что страна не оплакивала постоянно тяжелые дни, а радовалась хорошему...

Смотришь сегодняшние фильмы о том времени — и кажется: что только не танцевали — твист, шейк, летку–енку… На самом деле в программе вечеров обязательно были вальсы, вальсы–бостоны, танго, фокстроты.

Где учились танцевать? В Риге, в школах. В той, где учился Юрий, уже с 7–го класса ввели ритмику. Это был последний урок, на котором учили и вальсу, и танго, и фокстроту. Когда он поступил в вуз, ребята, приехавшие из других городов Союза, с завистью смотрели, как он танцует. Там таких уроков не было.

По обыкновению вечера заканчивались белым танцем — «Приглашают дамы». Чтобы девушки могли окончательно определиться в симпатиях. Правда, были и так называемые «аплаусы». Подходишь во время танца к паре и хлопаешь в ладоши. Это означало, что ты разбиваешь пару и приглашаешь девушку.

— Отказов не помню. Это считалось правилом плохого тона, — продолжает ровесник 1960–х.

Латышская музыка на танцевальных вечерах почти не звучала. Раймонд ПАУЛС играл в ресторанах, а его мелодии стали популярны позднее. Пели в основном на русском и английском. Многие зарубежные шлягеры, звучавшие на радио или магнитофонах, шустрые музыканты тут же переделывали на русский лад. Как, например, «Арабское танго» или знаменитое «Криминал–танго».

— Неужели не знаете? — обращается ко мне Юрий.

И напевает мелодию, которая когда–то звучала над рижскими танцплощадками:

«В старой таверне пела цыганка, в вечер весенний музыка нежно мне говорила, что я танцую последний раз. Я люблю тебя, мой милый, ты и сам об этом знаешь, но я знаю, ты скрываешь эти чувства от меня…»

О танцплощадках далеких лет сегодня напоминают, пожалуй, только эти мелодии. В клубах, где когда–то кружились сегодняшние бабушки и дедушки, давно не проводятся вечера танцев.

Лева Пильщик сейчас живет в Америке. Бруно Оя женился на польке, переехал в Варшаву. Он умер в 2002 году. В Эстонии об этом почти не писали — он для них остался чужаком.

А те, кто ходил на танцплощадки, чтобы их послушать, кто разбивал пары в РКИИГА, «Огороде», «Магадане» и «Баранке», сегодня живут в разных городах и странах...

Илья ДИМЕНШТЕЙН